Михаил Француз - На пороге мира [litres]

В летней открытой кафешке за одним из столиков, попивая сок, сидела девушка в легком светлом платьице и широкополой белой шляпе, с умными карими глазами и упрямо вздернутым носиком. На вид ей было около шестнадцати лет.

К ее столику подошел парень в светлых рубашке и брюках. На голове у него была плетеная соломенная шляпа, сделанная по типу ковбойских. Он, не спрашивая разрешения, отодвинул свободное кресло и с наслаждением в нем развалился, приспустив на глаза шляпу.

– Сань, закажи мне соку, а?

Он приподнял край шляпы так, чтобы видеть собеседницу.

– А сам чего? – продолжая потягивать сок через трубочку, ответила девушка.

– Мне лениво, я так хорошо устроился! – протянул он.

– Так и быть, – с притворно тяжким вздохом согласилась девушка.

Она сделала знак официанту. Тот подошел и принял заказ.

Меньше чем через минуту перед юношей на столе красовался такой же стакан с соком. Только у девушки сок был оранжевый, а у парня зеленый.

– Доволен?

– Счастлив! – отозвался он, втягивая первый глоток. – Ты ангел, Саня! Прекрасный и милосердный! Сок фейхоа в такую жару – именно то, что нужно изнемогающему от жажды ребенку!

– Хватит паясничать, – немного сердито сказала девушка. – Ты уже не ребенок! И твои глазки ангелочка обманут кого угодно, только не меня.

– Я тебя чем-то обидел? – сел в своем кресле нормально и поправил шляпу парень.

– Ты обещал мне отца не трогать!

– Я и не трогал, – недоуменно ответил юноша. – Даже пальцем к нему не прикоснулся.

– Он вчера домой вернулся, словно с края могилы! Маму чуть в объятьях не раздавил, передо мной битый час извинялся, а у самого руки трясутся. Утром написал рапорт на увольнение и повез его в штаб округа. Что ты с ним сделал?!

– Ничего такого. Просто отдал весь компромат, что насобирал на него за эти годы. И велел тебя благодарить, что я ему его отдал, а не прокурору.

– И много там компромата было? – с подозрением уставилась на юношу девушка.

– Не особенно. Лет на десять общего режима с запретом занимать должности на государственной службе. Ничего особо серьезного, он у тебя честный служака.

– Десять лет?! Это, по-твоему, ничего серьезного?!

– Да там в основном дача взяток, кое-какие махинации со списанием вещевого имущества и энергоносителей. СИБу он особенно интересен не был, так что серьезных подстав ему не устраивали. Ты бы видела, что такое серьезный компромат!

– Даже и знать не хочу! – снова взялась за свой стакан девушка. – А если бы у него сердечный приступ случился?! Ты об этом подумал?

– Подумал. У него медкомисия только на прошлой неделе была. Я результаты посмотрел – сердце как у быка, давление в норме, нервная система крепкая…

– Какой же ты все-таки расчетливый, циничный монстр, Леня, – со смешанной интонацией сказала девушка. – У него же седины на висках за один вечер вдвое больше стало!

– Ну, прости меня, Сань. Не мог я без ответки его выходку оставить. Просто не мог. Это был бы уже не я.

– Но я же тебя попросила, ты слово дал!

– Так ничего действительно плохого я ему не сделал: он жив, он на свободе, весь компромат в единственном экземпляре у него на руках, все следы во всех базах я потер. Он теперь чист перед законом, как младенец. У него теперь даже штрафов за неправильную парковку флаера нет в личном деле! А то, что я ему открыл глаза на реальное положение дел, так лучше я, чем эсбэшники, как считаешь?

– Довел мне отца до нервного срыва, – все еще дуясь, ответила девушка.

– Думать в следующий раз будет, прежде чем делать, а не наоборот.

– Скажи честно, Лень, а если бы это не был мой отец? Если бы это был просто начальник училища? Посторонний человек?

– То он не успел бы меня отчислить. Его бы арестовали еще на подходе к кабинету, а в СИЗО он бы покончил с собой, повесившись на сплетенной из обрывков собственной рубахи веревке, чтобы не выдать своих сообщников и избежать мести семье с их стороны.

– Ты ужасен, Леонид, – тускло проговорила Саша Сомова. – И ты знаешь об этом.

– Знаю, – пожал плечами юноша и снова расслабленно откинулся в своем кресле. – И ты знаешь. Но почему-то продолжаешь со мной дружить. Почему?

– Я уже говорила: ты честен со мной. Никогда не обманываешь меня, даже если тебе это не выгодно. И я ценю это. Да и вообще! Не знаю я! Дружу, и все тут! Девушка я или не девушка?! Я должна быть загадочной и нелогичной!

– Уж чего у тебя не отнять, так это нелогичности, – хмыкнул Леонид.

– Ладно, оставим моего отца в покое. Надеюсь, теперь ты удовлетворен и больше не будешь его трогать?

– Вполне, – отозвался юноша после глотка сока. – Я так-то его никогда в своих врагах и не числил. Наоборот, очень уважаю его как человека. Просто если бы я ответку не сделал, меня перестал бы уважать он.

– Вечно вы, мужики, писюнами меряетесь! – наставительно сказала Александра. – А мы, женщины, страдаем от этого! Мать второй день себе места не находит. Волнуется, понять пытается, что случилось, помочь, поддержать…

– Что сделано, то сделано. Точка.

– Ладно, ты прав, – согласилась девушка. – Сам-то как? После того, как вышибли из кадетов? Нашел, где жить?

– Нашел, конечно, – улыбнулся Леонид. – Это оказалось проще, чем я думал: представляешь, у гражданских есть такая штука, называется «съемная квартира»!

– Знаю я про такую штуку, – невольно улыбнулась девушка. – Ты, между прочим, тоже не военный уже! Работу нашел?

– А зачем она мне? Денег еще со СКООНа запас наличкой почти полная сумка. Да еще и за Звезду Героя каждый месяц семь с половиной сотен приходит. Мне тут сказали, что средняя зарплата по городу – двести пятьдесят. Так что как-то нелогично работу искать, не находишь?

– Логика… Ты как робот с этой своей логикой и эффективностью…

– Ты же знаешь, что с чувствами и эмоциями у меня проблема. Вот и остается логикой руководствоваться.

– Знаю я, что у тебя компьютер вместо головы и система наведения вместо сердца. Знаю. Но это не значит, что я привыкла к этому.

– Главное, что я привык, – улыбнулся Леонид.

– Вот сейчас: это настоящая эмоция? Тебе правда весело?

– Хм… Ну, в этом месте разговора логично пошутить для смягчения жесткости фразы и некоторой разрядки атмосферы…

– Поняла я, не продолжай.

– Как скажешь, – отпил он из своего стакана еще глоток. – Но, заметь, я делаю успехи: даже ты начинаешь сомневаться, хоть и точно знаешь о моей проблеме.

– Чем заниматься-то думаешь, лицедей? – перевела тему девушка.

– А вот как раз лицедейством и займусь! – расплылся в задорной улыбке Леонид.

– То есть? – не поняла девушка и даже отставила на время свой стакан.

– Буду поступать в театральное училище! Чтобы когда-нибудь сыграть Гамлета на сцене Большого драматического театра! – аж встал со своего места и, задрав голову к небу, воодушевленно сжал перед грудью кулак юноша.