Денис Владимиров - Шкуры из стали [СИ]

— И что никто не обратился в местные органы?

— Обратились, почему нет? Ровно через пару месяцев, когда уж слишком много стало легендарных и уникальных животных в рамках одного поселения.

— И какие санкции к нему применили?

— А какие санкции? Он выполнил все свои обязательства по отношению к клиенту — предоставил животное, у которого в названии имелись требуемые слова «легендарный», «редкий», «уникальный». А то, что клиент думал, что покупает убер-пета и станет после приобретения новой аватарой местного бога, это проблемы клиента, а не его.

— Жестко.

— Не думаю, дурака, как известно, и в алтаре бьют, — не согласился со мной сэр Девид, — Но парадокс заключается в другом, из Свободной энциклопедии эти данные удалили. Однако, нет-нет и всплывает где-нибудь эта и подобная ей информация.

— Более или менее с этими моментами ясно. Еще вопрос, что такое кристаллы Тьмы, почему за них такое наказание?

— Я раньше думал, что Добро и Зло — это умозрительные категории, — откуда-то совсем издалека, начал тот, — Пока не столкнулся с ними лично, сам, воочию. И могу тебе сказать, что тот, кто назвал эти хранилища эманаций Зла, кристаллами Тьмы, использовал некий собственный ассоциативный ряд, который неожиданно закрепился в Системе. Так вот, к Тьме, к той силе, которая противоположна Свету, это порождение не имеет никакого отношения. Те две стихии не добры, и не злы изначально. Они могут служить орудием любой из сторон. Кристалл Тьмы — одно из самых великих средоточий первородного Зла, его разрушительной энергии, заключенной в объем камня. Она обладает некой своей псевдоволей и псевдоразумом, всегда пытается освободиться. Но самостоятельно не может, для этого нужно разумное существо и тактильный контакт с ним, даже однократный. Как создают эти артефакты, что для этого делают, я не могу разглашать. Могу сказать одно — обычный, нормальный человек, потом спать спокойно может, только с использованием разных средств или, доводя себя до исступления в физическом и психическом плане, когда мозг практически отключается. А так, кошмары гарантированны. И никому в итоге из тех, кто связывался с этой силой, не дано было ни счастья, ни благополучия. Ни-че-го. Более того, расплата всегда была жесткой и решительной.

— И чем же тогда привлекательна сторона Зла? Как она находит сторонников, с такими-то карами?

— Силой, деньгами, знаниями, воплощениями собственных желаний, зачастую не связанных моральными устоями, и все это без усилий. Только служи. Например, то, что ты «создал», — последнее слово он произнес после глубокого раздумья, — Вряд ли сможет повторить даже маго-механик в ранге мастера третьей ступени, специализирующийся на призыве существ из иных планов бытия. То есть, человек, обладающий исключительным талантом, силой воли и, который минимум десять лет, посвятил этому предмету. Так вот, он не сможет при всем желании столь же легко сотворить ментального паразита такого класса! Или призрак умертвие. Я не говорю о той боли, которую он должен был выдержать, в ходе прокачивания через свои магические каналы гигантских объемов энергии. Магия в этом мире — штука крайне неприятная, особенно для мага. И, хорошо, что мы успели вовремя, опоздай всего лишь на час… Да что час, еще бы минут двадцать. И все… Для тебя все. Мы вынуждены бы были тебя уничтожить вместе с твоей гидрой.

Конечно, неприятно такое слушать, но честно. Предельно честно.

— Добро, Зло, борьба, адепты, зачем тащить все это в игру? — опять брякнул, что было на уме! Надо выходить из этого разговора…

— Игру говоришь? — тот улыбнулся, хотя скорее растянул губы, глаз не было видно за очками, но думаю, были они сейчас злыми, бешенными, — Например, как тебе игра, у Анастасии отца убил тип, с такой же, как у тебя Меткой Зла. Ее папа не возродился. Мать тот изнасиловал, она до сих пор не в себе, а девочка спряталась под кроватью. Кроха восьми лет вынуждена была все это слушать, молчать, кусать кулаки, бояться даже вздохнуть. И да, не будь здесь нас, ты уже был бы мертв. И мертв окончательно, от ее рук. Как тебе игры? Хочется еще поиграть?

— А при чем тут я? Я ни кого не убивал просто так. Тот же Чапмен… В песочницах — бесконечность жизней, неписи возрождаются также, как и игроки, только память последнего дня у них стирается. Дальше они живут, занимаются своими делами. Но я здесь оказался из-за совершенных преступлений именно там, в игре, в вирте! — что я несу? Что? Зачем?

— Ты ведь жив? Не так ли? Про реальность и виртуальность давай посмотрим исторической ретроспективе. Нет, опустимся не до глубины веков, а всего лишь обернемся немного назад. Водораздел между веком XX и веком XXI, появился культовый кинофильм «Матрица». Он многих тогда оглушил, ошеломил, дезориентировал. Это, как закрыть любого в абсолютно темную комнату, оставить там на несколько часов, а потом неожиданно забросить туда светошумовую гранату. И вот, с утихающей резью в глазах, с тонким мерзким тонким звоном, метрономом бились мысли: а не в злополучном ли иллюзорном мире мы живем? И не является ли человек чертовой батарейкой для этой системы? Кому-то было страшно, кому-то нет, но большая часть человечества не хотела оказаться в вирутальности. Вот тогда была четкая граница между реальностью и виртуальностью. Так вот, прошло всего десять лет, каких-то чертовых десять лет, ничто для истории, и виртуальная реальность воспринималась, как величайшее благо. Добавь сверху пять и получишь общество, которое мечтало о ней, жаждало ее, грезило. Она была нужна, как воздух, как хлеб, потому что там, можно было… забыться. Да, всего лишь забыться. Прожить ту жизнь, которую, как они думали, что хотели…

— Не вижу ничего в этом плохого. Каждый живет, как он хочет, если не нарушает закон, — но сэра не интересовали мои реплики, похоже, сел, как говорилось, на любимого конька.

— Конечно, все мы отыгрываем роли. Что может быть лучше, чем быть светлым паладином, разить мечом зло, нести добро, быть щедрым… одаривая нуждающихся, и, чувствуя, как растет твоя карма? В реальности же все не так однозначно. Не правда ли? Церковь продажна, налоги разворуют, подъезд загадят, а, на шум явной борьбы и крики о помощи, кто-то обязательно наберет скорую, полицию. Но не ты… Или в реальности ты в рамках закона, борешься с преступностью, но там-то, там ты можешь себя не сдерживать, грабь, насилуй, убивай, теши душеньку… И это, оказывается, ни о чем не говорит. Он просто играет. Где он играет, в реальности, как служитель закона, или в виртуальности, как его полная противоположность? И да, мой друг, мы слишком долго тогда смотрели в эту чертову бездну, а она не только взглянула в ответ на нас, она поселилась в каждом! В тебе, во мне, в них! — обвел он концом трости окружающее пространство, — При этом мы не убили ни одно из чудовищ, мы не победили их, мы даже с ними не сражались, мы сдались без боя, мы их приняли с распростертыми объятиям, они стали нашей частью [46] Персонаж обращается к цитате из Ф. Ницше «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». ! Странно, не находишь? И вот это и есть ответ на твой вопрос о грани между реальностью и виртуальностью, Зле там и Зле здесь. Ее просто нет, этой грани, особенно тогда, когда ты живешь в ней и смертен в ней же. Виртуальность является одной из граней жизни.