Дмитрий Власов - Сталкериада. Путь мага

— А ведь есть же еще и одиннадцатая стабильная мерность! И тринадцатая! Что же там? Алекс ощущал мощнейший спортивный интерес. Будущее открылось. Он знал, чем стоит дальше заниматься в своей жизни. Все предыдущие разговоры с Сахаровым тоже обрели смысл! Книга произвела на него огромное впечатление. Хотелось вскочить и куда-то бежать, что-то делать, может быть даже совершить подвиг. — Пойду, поем! подумал Алексей и двинулся на кухню.

Часть девятая

Сидорович уже давно вернулся со станции Янов и занимался на кухне выпечкой хлеба.

— Ааа, наша надежда и опора. Заходи, Алёша. Чего такой возбужденный. Вытирая об халат руки, Сидорович смотрел на вошедшего сталкера.

— Сидорович, да мне вчера Профессор свою книжечку дал. Я ее только закончил читать. Это просто грандиозно! Я, правда, ничего толком не понял. Но сама книга — огого!

Сидорович улыбнулся.

— Что читал хоть?

— Теория многомерности. Алекс залез в холодильник и достал кастрюлю с остатками каши «по флотски».

— Дада, помню я этот труд. Попытка оценить многомерность с разных сторон. Хороший труд. Но в нем я не со всеми выводами согласен.

Алекс положил в тарелку холодной каши и устроившись с краю стола, перепачканного мукой, начал уплетать еду, не забывая при этом поддерживать разговор. — Сидорович, а в чем в книге Профессора, по-вашему, ошибка?

— Алексей, я бы не назвал это ошибкой. Это скорее неточность. Причина сродни проблеме Олега Павловича. Касается точки зрения. Профессор наш ведь, он ученый. Он по роду деятельности вынужден работать с частями целого, часто не принимая во внимание объединяющее начало проблемы. Я же смотрю от целого к частям, и мне в первую очередь важно, как эти части стоят относительно друг друга и как между собою взаимодействуют, а уж потом я смотрю на каждую часть отдельно. Профессор же этот механизм не имеет права включать в своих исследованиях и научных работах, иначе он вынужден будет потеряться в тех знаниях, по которым у него специализации нет. Понимаешь?

Алексей кивнул. — Профессор описал многомерность, не учитывая ее место в картине мироздания?

— Верно. Для профессора многомерность, это своего рода независимая структура, которую можно изучать вне связей с мирозданием. Точно так же, как Олег Павлович видит в Зоне врага и этот враг очерчен периметром.

Алексей снова кивнул. Он уже начал отличать смысл целостного видения и дробления проблемы на части. Алексей немного поразмышлял, нашел вполне удачный вывод и озвучил его.

— Профессор вынужден так подходить к вопросу только лишь потому, что у него нет целостного понимания о причинах появления многомерности и месте многомерности в картине мироздания.

— Ты прав, Алёшенька. Ученые обязаны ограничивать свой объем знаний рамками изучаемого, для того что бы у них была возможность расчленить изучаемый объект на более или менее отдельные части. Вот, к примеру, Сергей. Он может извлечь из тушки монстра какой-либо орган и рассматривать его как материальный объект. При этом он обязан отказаться, например, от вопросов генетики. Потому как они заставят его отвлечься на вопросы эволюционирования этого органа в этом виде мутантов сквозь множество поколений, или же еще сложнее, на вопросы полевых структур тонких тел, с которыми каждая клетка органа связана через геном. И тогда он не сможет закончить свое исследование. У него просто времени не хватит.

— Ого! Получается, что ученый жертвует видением целостной картины исследуемого вопроса из-за нехватки времени?

— Да. И ресурсов! Мозга человека не хватит на исследование интересующего вопроса путем дробления целого на части. Ведь если дробить бесконечность на части, то частей окажется бесконечное множество и человек просто не осилит исследование бесконечности.

Сидорович улыбнулся Алексу, продолжая месить тесто.

— А как же тогда исследовать бесконечность? Алекс не унимался. Книга Профессора завела его пытливый ум. И ему очень хотелось навести в голове порядок. Алексей прямо физически чувствовал раздельность своей головы на множество осколков. Хотелось склеить их обратно, в одно целое.

— Есть другой вектор познания. Называется он — объединение.

— Да! Знаю! Профессор мне рекомендовал не цепляться за непонятные термины, а просто расставить их по местам, там куда профессор их ставит. И что бы я постарался увидеть картину взаимодействия этих пока еще непонятных мне частей как единое целое. И это работает!

— Прекрасно. Вы с Профессором не тратите зря времени! Молодец, Алексей. Тогда ты меня легко поймешь. Поскольку то, что ты сделал, и есть объединение. Когда ты видишь всю картину целиком, ты по взаимодействию между частями можешь понять назначение частей. Для примера я озвучу тебе главную ошибку современной медицины. Как думаешь, где споткнулась современная медицина?

— Не знаю, Сидорович. Слишком много узких специалистов, прекрасно знающих свое направление, но не знающих остального.

— Верно говоришь. Отсутствует в медицине общее видение человеческого тела. А почему так произошло?

— Сидорович, не знаю я. Может, потому что у нас долгое время человека видели, как ячейку общества, как имущество?

— Соглашусь и здесь. И куда нас приведет обесценивание человеческой жизни?

— Ну.

Алекс задумался. К чему может привести социум потеря ценности смысла человеческой жизни? К рабству? Или к войнам? Или к нарушению гармонии отношений? Или еще к чему? А что за всем этим общего?

— Похоже, Сидорович, что обесценивание жизни ведет к возвеличиванию смерти.

— Прекрасный ответ! Алексей, ты прав. Вспоминай европейские ценности средних веков. Инквизиция. Культ немытости, на котором торговцы шёлком сделали свой первый капитал. Из-за отсутствия гигиены европейские страны вымирали на 70 процентов, а то и более. Бесконечные войны, где так же главной идеей было уничтожить побольше людей с обеих сторон. По-моему, если ничего не путаю, и сейчас главная книга одной из европейских стран обтянута не простой кожей. Европа очень глубоко утонула в символизме Смерти. Ну и следующий вопрос, медицина откуда к нам пришла?

— Да, Сидорович. Понимаю. Из Европы вся наша медицина.

— А на чем европейские светила изучали медицину?

— На мёртвых! Точно. Я видел литографии из европейских музеев, где изображены ученые Европы того времени. Стоящие над трупом. Европейская медицина ориентируется на мертвое тело!

— А медицина Востока?

— Да. На Востоке всё по-другому.

— Понимаешь, Алексей, живое тело имеет строго определенный рисунок взаимодействий между органами. Органы общаются между собою. Они усиливают работу друг друга. Они берут на себя часть нагрузки, если кто-то из слабых или приболевших органов не осиливает в одиночку. Это реально коллективный разум. И рассматривать организм нужно в его единстве. Причем, начинать изучение нужно с идеально работающего организма. Мертвый же организм лишается той самой внутренней гармонии, которая и характеризует организм как живой. Вот к примеру, какой объем крови в организме человека? Как думаешь?