Дмитрий Власов - Сталкериада. Путь мага

сердце, до того стучавшее как дождь за окном, замедлило свой ритм и в груди Алекса колоколом ухнуло два раза.

— Два,

сердце ухнуло один раз и по груди снова разнесся гул колокола.

— Три!

Внутри разлилась абсолютная тишина, сердце затихло. Палец очень медленно, как в замедленной съёмке, надавил на курок. Выстрел. Ракетница бесконечно медленно дрогнула, и стрела сначала долго освобождалась из ствола ракетницы, потом, разбрызгивая вокруг брызги ракетной струи начала удаляться в сторону, плавно замедляясь и остановилась в метре от рук Алекса, а затем всё вокруг взорвалось. Зелёная вспышка осветила весь мир и видение боя исчезло. Алекс стоял по колено в чём-то непонятном, что разделило мир на две части. Оно пульсировало и гудело, вибрации от него через ноги Алекса поднимались по телу прямо в его голову, мешая слышать. Алекс стоял на небольшом пустом пяточке пространства. Из глубины Земли к поверхности поднималось четыре золотистых струны. Одна поднималась к Алексу и проходила вдоль его полупрозрачного позвоночника. Когда Алексей попытался проследить остальные струны, то там, где они заканчивались, Алексей обнаружил полупрозрачные, почти невидимые фигуры участников его группы. Вот Квасьневский, вон тот призрак — Сидорович. А это сидит Сергей. Фигуры застыли и выглядели стеклянными, из очень прозрачного, почти невидимого стекла. Их проще было опознать по оружию, превратившемуся в черные пятна. Тонкие, такие же черные, как и оружие, штыри флажков стояли по периметру чистого пространства. А сразу за ними творилось невообразимое. Кипящее марево киселе подобных, полупрозрачных течений разных оттеков, перемешивающихся и сплетающих между собой, устроило на окружающем пространстве множество шевелящихся, копошащихся и пульсирующих вихрей разных размеров, похожих на хищные гигантские клубки пряжи. Там, где эти течения спутывались и завязывались отдельными нитями в узлы, возникали бесшумные грозовые разряды белёсой узнаваемой по оттенку энергии. Огромные молнии били и в глубь земли, и в высь. Из мест, откуда эти молнии вылетали, там по-видимому происходили короткие замыкания разноцветных сплетений, там нити течений были наиболее утончены, иссечены и спутаны. Как раз из этих мест, источников мощнейших электро-разрядов, разворачивались сферы, такие же полупрозрачные и почти бесцветные, как фигурки его товарищей. На границе эти сферы искрились и переливались, как искрятся и переливаются новогодние шары на ёлке. Это была граница контакта двух реальностей, физической, к которой принадлежало сейчас почти невидимое физическое тело Алекса и энергетической, которой являлось его наблюдающее сознание и тот цветной кисель, из которого и состояли аномалии Зоны. Та аномалия, что располагалась за Сидоровичем, была сейчас при смерти. Ее прозрачная оболочка непрерывно колебалась, то покрываясь мелкой дрожью волн, то начиная пульсировать и раскачиваться в разные стороны, как будто она пыталась вырваться из оков или отпрыгнуть от того, что творилось в самой ее сердцевине. Гигантские молнии ярко синей энергии вырывались из ее центра, травмируя, прокалывая и надрывая окружающие сферы других аномалий. Те в свою очередь мгновенно реагировали, выбрасывая навстречу более слабые вспышки ярчайшего света и тут же заращивая пробои в своих прозрачных оболочках. Причина агонии погибающей аномалии крылась в смерче, который развернулся в две противоположные стороны. Вверх и вниз. Большие, каждый по пять-шесть ростов прозрачного Сидоровича. Два встречных вихря, вращаясь, непрерывно набирали скорость и мощь, становясь все больше и удлиняясь. Постепенно, в центре сияющей и разбрасывающей во все стороны голубые молнии аномалии, возникла чернота. Вихри начали втягивать эту черноту в глубь себя и в какой-то момент чернота свернулась в обоих вихрях в нить. Черная нить прошла их насквозь достигла краев, вышла за их пределы, продолжая вытягиваться всё дальше от центра. С какого-то момента Алексей увидел, как далеко где-то в бесконечности, вверху и внизу, в тех местах, к которым эта нить тянулась, прямо в пустом пространстве начали формироваться тёмно-серые отверстия. Первая мысль была из любопытства. Куда ведут эти отверстия? А вторая обдала Алекса холодом смерти. Созерцая все происходящее Алекс понял, что как только черная нить соединит оба отверстия, возникнет короткое замыкание и произойдет взрыв. Полупрозрачная фигура Сидоровича уже была поглощена краем вращавшегося нижнего вихря, и черная нить уж практически касалась контуров его тела. Дикий страх за Сидоровича парализовал сознание, Алекс в панике забился своим бестелесным сознанием и в отчаянии закричал: «Неееееет!». Мощнейший всплеск энергии внутри грудной клетки вырвался наружу упругой волной во все стороны. Со скоростью света, волна энергии рассыпалась мельчайшими искрами, ударяясь в пузыри, в флажки, в белесые человеческие образы и разносясь далее вокруг, по всему кипящему пространству. Поверх того, что в реальности было водой, в которой стоял Алекс, возникла небольшая круговая волна, расширявшаяся вслед за вырвавшейся из Алекса энергией. Энергия ударила в гибнущую аномалию, в вихри, в темную нить. Ничего не произошло. Но волна энергии Алекса докатилась до верхнего и нижнего отверстий, начавших было уже вытягиваться графитовой чернотой навстречу вихрям, отверстия вспыхнули ярчайшим сиянием и затянулись. Как будто их и не было. В том месте снова было однородное пространство, без каких-либо признаков чего-то иного. Черная нить, поняв, что ее никто не ждет, прекратила вытягиваться, замерла на месте, подрагивая, а спустя какое-то время стала сокращаться, возвращаясь обратно в вихри и вливаясь в центр гибнущей аномалии. Вихри явно ослабли и уменьшились, бесшумные молнии стали гораздо слабее и процесс пошел в обратную сторону.

Картина исчезла. Алекс снова видел обычный мир. Прошло всего пару секунд. Сидорович еще продолжал опускать вскинутые в ответном жесте руки. Квасьневский так и смотрел в ту же сторону, Сергей так и продолжал оставаться в той же позе. Алекса пробила мелкая дрожь, он ощутил полное бессилие в теле и рухнул на колени, упираясь руками в ил дна. Сидорович быстро подошел к Алексу. — Алексей, все хорошо?

Алексей опустошенным взглядом посмотрел на Сидоровича.

— Сидорович, вы только что чуть не погибли. И с усилием поднял руку в сторону сияющего шара энергии.

Сидорович оглянулся. — Квасьневский, Сергей, смотрите. Громко прокричал он, перебивая гул аномалий.

Народ оглянулся и застыл в изумлении. В центре очень большой древней аномалии медленно уменьшался в размерах, становясь всё более прозрачным, переливающийся голубыми оттенками шар энергии.