Игорь Черепнев - Бешеный прапорщик: Вперед на запад

– Не беспокойтесь, Денис Анатольевич, они у меня вот где. – Штабс показывает сжатый кулак не самого маленького калибра. – Слушаются беспрекословно.

– Я говорю это на всякий случай. Мы должны незаметно пройти навстречу постоянно двигающимся германцам. И не засветится до самых Барановичей… Также доведите до них, что не надо стрелять в непонятных людей, если вдруг их увидят…

– То есть?.. Это как?.. – Пепеляев снова удивляется.

– Сейчас на всех возможных путях подхода гансов резвится моя разведрота. Работают группами по пять человек. Принцип простой – «выстрелил, убежал». У них задача – выбить по максимуму офицерский и унтер-офицерский состав. Организовывают засаду, делают по выбранным целям пару залпов и отходят в лес. Можем их встретить, поэтому не надо стрелять по всему, что движется.

– Интересная тактика. – Штабс-капитан на секунду задумывается. – Позволяет довольно быстро превратить подразделение в плохо управляемое стадо.

– Да, а если учесть, что судьба предыдущих «пастухов» наглядна и незавидна, то инициативу проявлять вряд ли кто будет… Так вот, revenons a nos moutons [2] Вернемся к нашим баранам. ( фр .) , план действий таков: у Барановичей мы разделяемся, вы со своей командой и полуэскадроном штурмовиков заходите в город со стороны железной дороги на Ровно, имея целью вокзал, в смысле, все станционные объекты. При этом лучше было бы взять её в кольцо, а потом шумнуть как можно громче. Особенно можно не церемониться, пленные в данном случае будут для нас лишней обузой… Я не призываю к тотальному уничтожению и нарушению Конвенций, – поясняю, заметив несколько удивленное выражение на лице штабс-капитана. – Просто не надо терять времени и, приостанавливая стрельбу, предлагать гансам сдаться на милость победителя. Ликвидировать, если они там есть, пулемётные точки, захватить дирекцию, водокачку, телеграф, депо. Мы тем временем разносим штаб армии в пух и прах, режем абсолютно всю связь и прибываем к вам. Если не будет возможности закрепиться, выводим из строя паровозы и уходим обратно.

– Ну, что ж, всё понятно. Прискакали, всё поломали и ускакали восвояси, – резюмирует Пепеляев. – Разрешите вопрос, Денис Анатольевич. Что за странные пистолеты висят на спинках передних сидений? Первый раз вижу такую конструкцию…

Блин, конспиратор хренов!.. Хотя можно уже не шифроваться. Всё почти официально.

– Это пистолет-пулемет ФГ-15-02, экспериментальная модель, только принимается на вооружение… Очень эффективен при работе в окопах, да и в других случаях тоже. Например, для вооружения экипажей броневиков. Гораздо удобней револьвера.

– Простите, Денис Анатольевич, отлучусь на минутку. – Штабс вылезает наружу и подзывает вестового. – Ковров, ко мне!.. Сейчас несёшься к моим и передаешь распоряжение фельдфебелю Бондаренко находиться в пятиминутной готовности к выдвижению. Всё, лети, сокол!..

– Анатолий Николаевич, расскажите поподробней о своей команде, – возвращаю разговор в нужное русло, когда Пепеляев снова пролезает через непривычную для него бронедверку. – Состав, вооружение, возможности.

– Извольте-с. Команда конных разведчиков. В строю сто двенадцать нижних чинов при одном офицере. Хотел подать рапорт о присвоении прапорщика Бондаренке, да Осип Кондратьич сам отказался. Говорит – не с моим свиным рылом в калашный ряд соваться. Но фельдфебель из него – лучше и не придумаешь. – Штабс-капитан мимолетно улыбается, затем снова становится серьезным. – Вооружение – драгунские винтовки, бебуты, унтера ещё и при револьверах, у многих – самодельные засапожные ножи. Солдаты опытные, надежные, почти все – еще первого призыва, томичи… Кстати, ваши земляки, Денис Анатольевич…

Только сейчас молнией в мозгу пролетает мысль, до этого затаённо копошившаяся где-то на задворках сознания!.. Пепеляев!.. Генерал Пепеляев, командир сорок второго Сибирского стрелкового, затем комбриг восьмой Сибирской дивизии, принявшей полтора года назад на себя удар армии фон Белова под Лыком и тем самым спасшей Северо-Западный фронт!.. А это, значит, его сын…

– Прошу простить великодушно, Анатолий Николаевич, подспудно что-то в голове крутилось, но дошло только сейчас. Как поживает ваш отец? Воюет?

– Нет, отец сейчас в резерве, отчислен по болезни, – в голосе собеседника звучат какие-то мягкие и почти домашние интонации.

Наш разговор прерывается сначала вежливым покашливанием, затем Яша, обращаясь как бы в никуда, философски произносит:

– Таки нада доложить ихнему благородию, шо этии ухорезы-штурмовики со своими конями ужо прибыли…

– Спасибо, считай, что доложил, – отвечаю точно так же в забортное пространство и затем приглашаю собеседника на свежий воздух. – Пойдемте, Анатолий Николаевич, познакомлю вас со штабс-капитаном Дольским. Мне кажется, вы очень быстро найдете с ним общий язык…

Полвосьмого утра. Между деревьями колышется изрядно поредевший клочковатый туман, который тем не менее превращает бойцов, ведущих в поводу своих лошадок, в неясные тени, стоит им отойти буквально на пяток метров в сторону. Я ничем не отличаюсь от других и тихонько держу под уздцы спокойную мышастую кобылку, неприхотливо и ожидаемо названную Мышкой и выделенную мне в личное пользование. Подружились мы с ней быстро; как истинная леди, она была неравнодушна и к комплиментам, и к знакам внимания в виде морковки, подсоленной горбушки, расчесывания гривы и прочих маленьких радостей лошадиной жизни. А вообще, мои отношения с этим четырехкопытным видом животных заметно улучшились после частых и длительных верховых прогулок под чутким руководством Михалыча, хотя в атаку всё же предпочтительней двигать на своих двоих. Это казак рождается, живет и умирает в седле, не то что все мы остальные.

В пять утра возле штаба, едва наш студент включил свой аппарат, на связь вышел его брат, от имени Оладьина сообщивший, что первое задание успешно выполнено и они приступают к следующему. Всё это стало понятно из выловленных в эфире условных сочетаний «ВН». Узнав новости, я быстренько прощаюсь с экипажем КШМ, предварительно поставив всем персональные задачи, и с эскадроном Анатоля и командой пепеляевских разведчиков двигаемся на северо-запад, к железной дороге, откуда можно было, не засветившись, добраться до самых Барановичей. Как и предполагалось, цивилизованные гансы для своих даже очень срочных передвижений предпочитали всё-таки дороги, поэтому мы незаметно подбираемся почти вплотную к конечной цели путешествия. Хотя наша «незримость» была понятием относительным. Когда отряд на рысях втягивается в очередную рощицу, его обитатели уже не спят и приветствуют гостей негромким птичьим щебетом. Особенно рада нашему появлению одна очень умная птичка, которая несколько раз чирикает неразличимый для непосвященных сигнал «Свои». Пепеляевские разведчики во главе с командиром разевают рты от удивления, когда я поднимаю руку, командуя «Стой», затем по-птичьи свищу в ответ. И когда после всей этой прелюдии там, где только что было безлюдно, с земли поднимаются две фигуры в лохматках, а сзади с дерева бесшумно спрыгивает их товарищ… А вот это правильно! Козырять и вырабатывать командный голос будем дома, на базе, на плацу. Сейчас немного условия не позволяют. Старший группы, увидев незнакомцев, подходит поближе и имитирует отдатие чести, поправив капюшон.