Светлана Кузнецова - Метро 2033: Уроборос

– Прорвемся.

Парень кивнул. Можно подумать, у них был выбор.

Взяв свою поклажу: Кай – сверток с оружием и рюкзак, Влад – старую спортивную сумку и новенький укороченный автомат из вороненой стали и с дарственной надписью «за героизм», который ему вручили нагатинцы, – они продолжили путь во тьму.

Семен пристроился рядом, сказав:

– Провожу до последнего дозора.

Стоило им преодолеть всего пару десятков метров, от стены отделилась тень.

Симонов едва не подпрыгнул от неожиданности и схватился за автомат. Наверное, лишь спокойствие Кая и Семена остановило его от необдуманных действий. Вот был бы номер, пристрели он от испуга главу!

– Задание для тебя, сталкер… вернее, просьба. Из тех, которые на станции не озвучишь, – проговорил Щербин, словно через силу, и глянул на Семена.

– Я распространяться не стану, Виктор Никитич, вы меня знаете, – заверил тот.

– Я тоже, – пискнул Влад.

– Так вот… – глава немного помолчал, словно до сих пор сомневался, правильно ли поступает, – я уже говорил, что Анатолий Борисович был мне другом.

– Я помню, – сказал Кай. – Продолжайте, Виктор Никитич.

– Сына, – сказал Щербин, – Анатолий Борисович не просто любил: обожал-баловал. Единственная память у него от жены осталась. Все ему прощал. Наверное, потому Алешка и вырос таким. Хотя, тут говорить не о чем: кто ж его знает, отчего подобное происходит? Почему один парень – нормальный, а другой – убийца. Тыртыш вот говорит: во всем виноваты гены.

– Вы чего-то хотели именно от меня, Виктор Никитич? – задал наводящий вопрос Кай.

– Я? – Щербин вздрогнул. – Да. Хотел. Толик меня наверняка не поддержал бы. Он сынишку не шлепал, даже когда следовало. Однако его нет именно из-за Алешки, и я хочу, чтобы вы лично взялись за ликвидацию Алексея Анатольевича Хряща – очень опасного убийцы и маньяка с сильными способностями к гипнозу. Вы берете подобные заказы, я знаю.

– Беру, – не стал отрицать Кай, хмурясь все сильнее.

– Вот, я здесь… – Щербин вытащил довольно объемный сверток, в котором что-то звякнуло, – собрал. Здесь три сотни патронов, я понимаю, что за ликвидацию такого опасного преступника вы берете больше, но…

– Нет, – его собеседник покачал головой. – Вы ошибаетесь, Виктор Никитич, либо принимаете меня за кого-то другого. Я не часто берусь за услуги подобного рода и, тем более, не заламываю цену. Ликвидация – всегда необходимость, а значит, и стоимость ее складывается лишь из неизбежных расходов. Я – не наемный убийца.

– Прошу, не обижайтесь. Считайте, я сам оценил голову Алексея Хряща, – заявил Щербин. – Возьмите.

– Нет, – снова покачал головой Кай. – Не возьму, поскольку это будет неверным в принципе. Вы с лихвой покрыли все мои расходы на охоту и ликвидацию твари. Симбионт же является ее порождением и должен быть уничтожен. Никаких дополнительных средств не нужно, это часть работы, если угодно.

– Но как же?.. – растерялся глава. Наверное, это был единственный случай в его жизни, когда кто-либо отказывался от аванса.

– Дело принципа, – повел плечом Кай. – Извините. К тому же, прежде чем заняться выслеживанием Алексея, я должен выполнить свою часть сделки и отвести моего помощника к Фрунзенской.

– Влад… – начал Щербин. – Ты ведь понимаешь насколько важнее устранить Алексея.

Разумеется, тот понимал и уже даже раскрыл рот, чтобы согласиться, однако Кай не позволил ему вымолвить ни слова.

– Без промедлений и проволочек, – перебив парня, сказал он. – Это было основным условием. Потому, даже если Влад решит передумать, я не отступлю и пойду к Фрунзенской все равно.

– Да… – протянул Щербин. – Сложно иметь дело с принципиальным человеком, – он взвесил мешочек на руке. – Только ведь и мне эти пульки теперь ладонь жгут, как те самые тридцать серебренников, – и, обернувшись к Симонову, сказал: – А давай я тебя премирую, а?

– Я ведь только Каю помогал… – замялся тот. – Мне автомат выдали. Новенький. Именной. И к нему – два рожка.

– А сделал ты несравнимо больше, – уперся глава. – И вообще, не перенимай чужих вредных привычек: пульки лишними не бывают.

Влад растерянно посмотрел на Кая, но тот лишь пожал плечами – решай сам, мол, не маленький уже, и я тебе не брат, не сват, не кум или прочий родич.

– Дают – бери, – посоветовал Семен. – Лишними точно не будут.

– Спасибо, – проронил парень, принимая «премиальные» и укладывая в свою сумку. И стало ему так неудобно, что уши и щеки снова запылали.

– Ну, вот и все, – с облегчением в голосе произнес Щербин. – Ни шпалы вам, ни рельса.

– К черту, – откликнулся Влад.

– Виктор Никитич, – окликнул Кай, когда глава уже повернулся, чтобы идти назад. – Позвольте совет?

– Разумеется.

– Я никогда не имел дела с административной работой на станциях, у меня иное призвание. Именно потому я не умею сводить дебет с кредитом, но чутьем ощущаю опасность.

– И что же говорит вам чутье, Кай? – Щербин весь подобрался.

– Землеройка – только начало, – произнес тот. – Не умею я объяснять ощущения, ну… уж попробую: музыка туннеля переменилась. Совсем иная мелодия звучит теперь на перегоне между станциями Тульская и Нагатинская, очень к людям недобрая. Твари ее чувствуют и скоро наводнят этот туннель, а то приползет и что-нибудь похуже них. В метро ведь многое происходит, чему объяснения нет.

– Многое, – с тяжким вздохом согласился глава. – А южный? На нас вроде как напали.

– Там я не был, врать не возьмусь, – ответил Кай.

– В южном тихо очень, – проронил Влад. – Там… пока хорошо все. Идти можно, – и сам же испугался: как бы то ловушкой не обернулось!

– Я приму к сведению, – пообещал Щербин и ушел, а они продолжили свой путь.

Дозоры миновали без приключений. Народ желал доброго пути, пожимал руки, некоторые предрекали Симонову скорое возвращение. Семен проводил их до трехсотого метра и остановился.

– Вы это главе сказали, чтобы мою идею похода на юг поддержать? – спросил он.

– Осторожней, – предупредил Кай. – Уж не собираешься ли ты обвинить меня во лжи или лоббировании твоих интересов?

– Боже меня упаси! – воскликнул Семен.

Кай рассмеялся.

– Владка, – позвал Семен, – подойди, что ли?

В следующую секунду ребра Влада снова запросили пощады.

– Сем… – пытаясь совладать с непослушным голосом, просипел он. – Спасибо тебе за все. Ты даже не представляешь, что для меня сделал. Если бы…

– А раз так, то я с тебя клятву стребую, – сказал Семен вроде бы и в шутку, да только взгляд его оставался серьезным. – Дашь?

Парень раздумывал лишь пару мгновений, затем кивнул и спросил:

– Чем поклясться?

– Это уж ты сам решай, и мне можешь не говорить, главное, исполни.

Влад снова кивнул. Наверное, разумнее было бы схитрить: поклясться чем-нибудь неважным. В этом случае, если условие придется не по душе, его удастся легко забыть. Только неправильно было бы так поступать с Семеном. Да и не потребовал бы тот неисполнимого или отвратительного. Потому Влад и выбрал самое дорогое, о котором практически ничего не помнил, но от этого клятва действительно становилась нерушимой, – родителей.