Владимир Поляков - Осколок империи

- Руководитель группы, сотрудник особых поручений Сомченко, в процессе проведения операции допустил сразу несколько нарушений. Во-первых, когда я прибыл, машина группы Сомченко стояла прямо у дома, создавая риск. Что заметят что-то странное. Отсутствие контроля за черным ходом я даже в расчет не беру...

- Зато я в расчет возьму и это. Продолжай!

- Слушаюсь, товарищ Руцис. При моей попытке войти в квартиру агент первого разряда Халилов некоторое время отказывался меня впускать, мотивировав это тем, что не узнал. Это при том, что мы значительное время ежедневно находимся в одном кабинете. Мне пришлось представляться, рискуя, что мои фамилия и звание станут достоянием всего подъезда.

- Он что, с ума сошел? - первый раз я слышал как Руцис вполне натурально изображает шипение, достойное любой змеюки. - До сведения всех участвующих доводилось, чтобы не было никакого шума!

- Халилов не мог сойти с ума, Аркадий Янович. Идиотам сходить не с чего. И я сейчас вовсе не оскорбляю агента Халилова, я констатирую медицинский факт. Услышав, что я застал внутри квартиры, вы сами с этим согласитесь.

Начальство желало услышать мой рассказ. А вот лица Сомченко и Халилова надо было видеть. Картина, доложу я вам, достойная того, чтобы быть увековеченной художниками не из последних. Но если на роже Сомченко была смесь неверия, удивления и даже обиды, то дитя гор испытывало лишь злобу. Тупую, ограниченную, но зато огромной концентрации. Примерно как бык при виде красного плаща тореадора. И накал этой самой эмоции возрастал с каждой секундой. Верной дорогой идешь, 'товарищ', совсем верной. Сейчас мы тебя еще подогреем, чтобы все предохранительные клапаны сорвало.

- Сомченко отдал приказ применить жесткий вариант дознания. Тут я ничего не скажу, данный приказ мог быть оправдан, - заранее открестился я от неуместного для тайной полиции гуманизма. Да и маска, того, не позволяла. Хотя я и гуманизм... слабо сочетаемся. - Однако не стоило проводить это самое жесткое дознание в присутствии членов семьи. Непредсказуемые реакции, вы же понимаете, товарищ Руцис.

- Пострадавшие есть? - тяжко выдохнул мой собеседник. - Если есть, то надо будет идти на послабления. Устинов важен для последующей работы.

- Вы еще мягко выразились, товарищ начальник следственной части. Дочь Устинова, Елена, попыталась вступиться за избиваемого на ее глазах отца, кстати, уже подписавшего признание. Реакция же агента первого разряда Халилова была... неадекватной ситуации. Вместо нейтрализации он начал рвать на девушке одежду с озвучиваемыми намерениями насчет своих дальнейших действий в интимном плане.

- Идиот! На Камчатку... Нет, на Чукотку поедет, медведей на контрреволюцию проверять! Надо же понимать, кого можно, а кого не стоит, пусть до поры. Правильно Сомченко позвонил, но мог бы сам все рассказать.. Он же не первый...

- Сомченко? - специально добавленные нотки удивления сбили начальство с мысли, чем я и воспользовался. - Вы слишком хорошо думаете о том, по отношению к кому даже термина 'преступная халатность' маловато будет. Куда больше ему подойдут 'вредительство' и 'саботаж'. Дело в том, что Сомченко даже не попытался остановить разбушевавшегося подчиненного. Видимо, хотел посмотреть на процесс полового акта с участием агента первого разряда Халилова. Только вот мать девушки... Попыталась остановить. За что Халилов ее и задушил.

- Как?!

- Руками, Аркадий Янович. А потом еще и шею свернул, чтоб уж наверняка. Кстати, привожу те слова, которые при этом произносились. Сам, не слышал, конечно, но со слов очевидца...

- Ш-шайтан!! Убью, да!

Никакой попытки вынуть 'наган' из кобуры - просто выставленные вперед руки-лапы и звериная ненависть в глазах. Атакующий носорог... Попадалась мне в одной из детских книжек такая картинка. Вот что-то и вспомнилась сейчас. К тому же и нос у Халилова был размеров немалых. Да, действительно носорог в атаке. Мощь, напор... и инерция.

Роняю телефонную трубку и ухожу немного вправо. Не слишком сильно, но и этого достаточно, чтобы немаленькая туша пронеслась мимо. А вслед ей выстрел прямо через карман куртки. Не с целью убить, хотя и есть такое желание. Увы, приходится сдерживать естественный душевный порыв, ограничившись тем, чтобы всадить зверю в получеловеческом обличье пулю в колено.

Хорошо проняло! Сказал бы. что до глубины души, да не уверен в ее присутствии у таких как Халилов. Зато любо-дорого посмотреть, как этот урод катается по полу и даже не орет, а тихо скулит на одной ноте. Вытаскиваю 'наган' из кармана, во избежание повторения инцидента, но уже со стороны Сомченко, после чего желаю несколько шагов вперед и... Пинок окованным сапогом по голове порой истинные чудеса творит. Например, возвращает в помещение столь нужную сейчас тишину. Насчет спокойствия увы, не судьба.

Агент Федор Панфилов! - приказным тоном вывожу того из состояния психологического шока. - Во избежание неожиданностей разоружите сотрудника особых поручений Сомченко. И присматривайте за ним до поступления новых приказов.

- Да что ты о себе...

Звук взводимого курка 'нагана' заставил чекиста подавиться собственным воплем и побелеть как мел. Ну да, смотреть прямо в дуло револьвера, из которого только что стреляли, ощущение далеко не из числа приятных. Причем стреляли из 'нагана' результативно, по живой мишени. Особенно когда по большей части привык к тому, что боятся исключительно тебя. А тут р-раз, и чекистское звание почему то уже не внушает особого спокойствия.

- Вот так, Федор, 'наган' изъятый к себе в карман убери или там за пояс заткни. А я пока с товарищем Руцисом договорю, с учетом вновь открывшихся обстоятельств.

Был Сомченко белым, а стал грязно-серым. Осознал, что его сейчас вместе с Халиловым по одному обвинению пустить можно. По хар-рошему такому, заключающемуся в нападении на сотрудника ОГПУ при исполнении обязанностей. Вот за ЭТО 'товарищи' чекисты даже своих никогда не прощают. Так что я ласково улыбнулся засранцу и подхватил болтающуюся на проводе трубку. Из нее, кстати, доносился донельзя обеспокоенный голос Руциса:

- Алло! Алло! Леша, что происходит?!

- Прошу прощения, Аркадий Янович, тут у меня небольшая перестрелка вышла.

- Аркадий Янович не глухой, выстрел был хорошо слышен, - в трубке раздалось несколько облегченное ворчание. - Кто?

- На меня с целью убийства напал гражданин Халилов. Пришлось прострелить ему колено. Простите, но справиться без применения оружия со столь физически развитым человеком...

Очередной тяжелый вздох и далее слова одобрения моих действий:

- Правильно сделал, что стрелял в ногу. Мертвый он был бы для нас вреден, а сейчас окажется полезен. Даже не знаю, в сумасшедший дом его или более радикально вопрос решить...