Макс Мах - Хищник

– Тогда зачем напали номады? Конкурентов уничтожают?

– Могло бы быть и так, – кивнул Главный Кормчий, стремительно возвращавший себе прежний облик. – Но эта война развязана из-за вас.

– Из-за меня?!

За время их короткого, но содержательного разговора Егор Кузьмич удивил Дарью не раз и не два. Но последнее замечание буквально вышибло из нее дух.

– Из-за вас, – подтвердил Кормчий, надевая фуражку. – Да не расстраивайтесь вы так, Дарья Дмитриевна! Никто вас ни в чем не винит. Просто… У них ведь тоже есть люди, «говорящие» с «камнями». Подозреваю, что им стало известно про что-то очень важное. Могу даже допустить, что номады и сами не знают, что это такое и для чего нужно. Но «камень» зря не «скажет». Раз «позвал» и сообщил, значит, что-то важное.

– Вы говорите об сойсшерст ?

– Приходилось слышать? – насторожился Кормчий.

– Да, – кивнула Дарья. – Карл допрашивал одного бандита, тот сказал, эти с красными лицами ищут сойсшерст, что означает «ключ от двери», и что это есть у меня или у Карла, или мы знаем, где его достать.

– Ну, я где-то так и думал, – Егор Кузьмич поправил фуражку и выудил из ниоткуда очередную сигаретку. – Все время эта гадость всплывает, и каждый раз то Марк, то Грета, то Карл к этому примешаны, но я еще тогда, двадцать лет назад, знал – ниточки к вам тянутся, княгиня, а отчего так, бог весть. Ребус! Но мы его… Впрочем, достаточно! Вы же сюда не со мной лясы точить пришли, разве нет?

– Да, но…

– Идите! – остановил ее Главный Кормчий. – Идите, вас ждут!

И, развернувшись, ушел в мгновенно сомкнувшуюся за его спиной тень.

Дарья осталась одна.

«Что же мне делать?» – И словно в ответ на ее вопрос «зов» усилился, и через мгновение Дарья поняла, кто и куда ее зовет. Это был ничем не примечательный розоватый камень, похожий на обыкновенный булыжник. Ну, почти похожий, поскольку с первого взгляда становилось ясно – он не от мира сего.

Дарья подошла почти вплотную.

«Что теперь?» – На самом деле, вопрос был задан машинально, поскольку ответа Дарья не ждала. Однако ответ пришел.

Слушай ! – «сказал» кто-то, словно вбив это значение в ее мозг.

Смотри !

Запоминай !

И Дарья увидела. Не образы – символы. Не объекты – абстракции. Не значения, а смыслы.

«Я…» – Но думать было некогда. Перед ней, открывшейся «потоку», впустившей в себя «чужую речь», формировалась история вероятностного будущего, и это была самая потрясающая история из тех, какие она не могла себе даже нагрезить…

В зеркале торчало отражение голой Греты, и голос в башке, разумеется, принадлежал ей.

– Уйди! – потребовал Марк.

«Было бы предложено!» – фыркнула Грета и ушла из сознания.

Теперь Марк видел в зеркале себя, и это ему нравилось больше. Он вообще не любил путать сущее с воображаемым. Это Грета могла запросто «усадить» их с Карлом с собой за стол и вести с ними непринужденную беседу, отслеживая параллельно «внешний» мир, чтобы не сболтнуть лишнего при свидетелях. А он таких извращений терпеть не мог. Психопат? Да. Но вменяемый психопат.

– Берримор! – позвал он.

– К вашим услугам! – Дома дворецкий всегда был рядом. Собственно, он и был домом, или как минимум живой душой Маркова крома.

– Что слышно о княгине?

– Жива, но временно недоступна.

– Звучит двусмысленно! – усмехнулся Марк, натягивая трусы.

– Двойные смыслы рождаются там, где отсутствуют простота и искренность, – Берримор был тот еще философ, и в этом-то, на самом деле, и заключалась вся прелесть ситуации. – Зачем вы носите трусы, Марк? Зачем одеваетесь согласно этой дикой моде? Вы же терпеть не можете все эти тряпки!

– Что с того? – пожал плечами Марк и продолжил одеваться. – Есть, друг мой, многое на свете… Впрочем, ладно! Лишние слова. Все дело в дисциплине. Если я принял решение вести себя, как человек, принадлежащий определенной культуре, то должен следовать и соответствующей модели поведения, – мысль показалась сомнительной, и Марк ее несколько изменил. – Или, во всяком смысле, пытаться следовать принятому решению.

– Браво! – откровенно усмехнулся Берримор, Марку даже показалось на мгновение, что «дух» улыбнулся ему из зеркала на манер придуманного каким-то человеческим писателем Чеширского кота. Но, разумеется, этого не случилось – Берримор не имел облика.

«А писателя звали Льюис Кэрролл, и он был математиком…»

– Натягивайте штаны, сэр, – продолжал между тем издеваться Берримор, – и не забудьте про смокинг! Кстати, галстук-бабочка в этом случае обязателен.

– Спасибо, Берримор! Я помню правила и надену даже жилет. Все на борту?

– Да, последними вернулись Птицелов и Людвиг. Прорвались уже во время боя.

– Повреждения корабля?

– Значительные, но ремонт осуществляется в подобающем темпе.

– Что значит «подобающем»? – Марк пристегнул манишку и поправил стоячий воротничок рубашки.

– Умеренный, но не вызывающий раздражения.

– Любопытная формулировка, – улыбнулся Марк. – Когда мы отчаливаем?

– Уже отчалили.

– Что значит уже? – удивился Марк. – Это когда это? И почему мне не сообщили?

– Вы принимали душ, мессир!

– Ну, а после душа?

– После душа я вам, сэр, как раз и сообщаю.

– Как далеко мы отошли? – не было смысла давать волю паранойе: отчалили, значит, отчалили. В конце концов, это прерогатива Кормчего.

– Восемь астрономических единиц, – прояснил ситуацию Берримор. – Маневр безопасности. Теперь лежим в дрейфе, ремонтируемся.

– А номады?

– Новой информации не поступало.

– Тогда свободен!

– Никак нет, сударь!

– Что-то еще? – Марк оценивающе взглянул на себя в зеркало, но изъянов ни в одежде, ни в прическе не нашел.

– Господин Главный Кормчий настаивает на срочной встрече.

– До или после вечеринки?

– Дословно – прямо сейчас.

– Где?

– Цитирую. На ваше усмотрение.

– На мое? – Марк своим внешним видом остался доволен и мог теперь всецело отдаться делам. – Хорошо. Прикажи накрыть на двоих в Баварской гостиной: кофе эспрессо, граппа стравэкькья [45] Граппа стравэкькья – stravecchia – очень старая граппа, выдерживаемая в бочках не менее 18 месяцев. , кубинские сигары. Я что-то забыл?

– Я бы предложил горький шоколад.

– Бельгийский?

– Боже упаси! Только швейцарский.

– А что, если мне нравится бельгийский?

– Значит, у вас плохой вкус. В этом вопросе лучше ориентироваться на прецеденты. У госпожи Ворм вкус на сладости более изысканный, и Егор Кузьмич неоднократно отмечал, что их вкусы совпадают.