Геннадий Башунов - Продавцы грёз [СИ]

Наверное, нет. А значит, надо быстрее отрабатывать свой долг, чтобы у меня появился хоть один шанс на благополучное будущее».

Решив так, я поднялся с земли и, отряхнув штаны, забрался в бункер. Завтра же попрошу, чтобы меня начали обучать стрельбе. Пусть я по уши в долгах, пусть мне не очень-то нравится моя новая «команда», но я смогу стать хозяином самому себе и выбраться из всего этого болота, ведь моя жизнь только в моих руках и только я могу на неё влиять.

— Ну, на кой хрен ты задерживаешь дыхание? — бубнил Авер. — На выдохе стреляй, на выдохе…

— Я стараюсь, — пытался я возражать, но каждый раз всё повторялось — я вновь задерживал дыхание перед выстрелом и начинал дышать во время спуска крючка.

— Десять целей из восемнадцати патронов, — констатировал Авер, когда я, наконец, закончил. — Я без прицела лучше выбью, чем ты с прицелом. Капитан сказала, что сегодня ты должен выбивать десять из двенадцати, а значит, стоимость лишних патронов будет вычтена из твоего жалования. За всю неделю это… это… шестьдесят кредитов. Да сколько ещё сегодня настреляешь. Мыть тебе полы, парниша.

— Угу…

— Ладно, — мой учитель посмотрел на заходящее солнце. — Сегодня уже лучше не настреляешь. Пойдём, будешь помогать с погрузкой, так от тебя толку будет больше.

Сконфуженный, я забросил за спину свою снайперскую винтовку и поплёлся за Авером.

Уже три недели я учился на стрелка. Сначала в качестве оружия мне выдали какую-то жуткую пневматическую рухлядь, из которой и воробья-то выстрелов с семи не факт что убьёшь. Тем не менее, уже через неделю я выбивал девяносто четыре из ста, и воодушевлённая Капитан выдала мне настоящую снайперскую винтовку с оптическим прицелом. И успех с пневматикой продолжился полным провалом со «снайперкой».

Слишком длинная и слишком тяжёлая махина с такой отдачей, что у меня на плече очень быстро образовался не сходящий синяк, оказалась для меня чересчур тяжела в обращении. Большие проблемы доставлял излишне тугой спусковой крючок, который я постоянно очень сильно дёргал, тем самым сбивая себе прицел и дыхание, я невероятно долго выцеливал, не мог долго находиться в одной позе…

В общем, проблем на меня навалилась целая гора. Авер, мастер на все руки, говорил, что прошлый стрелок жаловался на полуавтомат — винтовка была снабжена магазином на шесть патронов — утверждая, будто во время захода второго и последующих патронов в дуло сбивается точность стрельбы, но, как мне сказал мой учитель, у меня проблемы со стрельбой начались куда быстрее.

— Ты уже дня три должен был учиться стрелять из пулемёта, — ворчал Авер, пока мы шли от стрельбища — раскладного железного стула, используемого мной в качестве упора, и ещё десятка поодаль, на которых стояли консервные банки — к дирижаблю. — Как мы посадим тебя за пулемёт во время боя? Как мы доверим тебе свои жизни?

Я уныло кивал, плетясь сзади. Сказать в свою защиту мне было совершенно нечего.

— Чего соглашаешься? — раздражённо сказал мой тренер, останавливаясь. — Ты должен быть настроен на учёбу, должен говорить «Нет, я справлюсь, я научусь стрелять», а ты бессильно разводишь руки, будто говоря «Ну вот, такой я неумеха, что теперь поделать?». Ты заранее настраиваешься на поражение, а должен идти к победе. Или ты хочешь ближайшие три года драить полы?

— Нет, — буркнул я, прочистив горло.

— Значит, пойдёшь сегодня стрелять после погрузки.

— Но…

— Никаких но! Трясущиеся от усталости руки смоделируют волнение во время боя. А бои иногда проходят и ночью, так что считай, что это последняя тренировка, максимально приближенная к боевым условиям.

— Угу…

Неожиданно Авер улыбнулся.

— Ты хороший парень, Алексей, — сказал он мягче. — Хоть я и не слишком-то верю во все эти сказки о другом мире, недоверия ты у меня не вызываешь. Тем более, Орайя сказала, что это возможно. Вообще-то, я и Продавцов грёз считал за дурную сказку… Но сейчас дело не в этом. Ты просто должен постараться, идёт?

— Да, — твёрдо сказал я.

— Вот и молодец. Но патроны я всё равно вычту из твоей зарплаты.

Погрузка завершилась уже под полночь, благо Крог сумел реанимировать прожекторы бункера, иначе мы бы не смогли закончить работу — близилось новолуние, и ущербный диск луны, обычно дававший достаточно света, едва позволял разглядеть пальцы вытянутой руки. В бункере остались только вещи, которые можно было унести с собой при посадке на дирижабль — посуда, одежда, одеяла с матрацами да личное оружие, в том числе и моя винтовка.

Отремонтированный цеппелин выглядел, как огромный зверь, немного неуклюжий, но устрашающий и неостановимый, хотя ещё пару недель назад его изорванные пулями бока придавали ему вид раненого мастодонта. Теперь, залатанный и выкрашенный, с новой пулемётной будкой, торчащей под его брюхом, дирижабль казался настоящей крепостью. У меня даже в голове не укладывалось, как эта махина может летать. Впрочем, я всегда был довольно далёк от машиностроения.

— Готово, — буркнул Крог, спрыгивая с верёвочной лестницы — он с близнецами укладывал на дирижабле подъёмное оборудование.

— Выпить бы, Капитан! — крикнул остановившийся посередине лестницы Корос.

— Выпьем! — хмыкнула та (шеф всё время руководила погрузкой, пока Орайя и Эмена готовили поздний ужин). — Ещё как выпьем. Отлёт завтра в полдень!

— О-о, хорошо!

Дождавшись Короса и Дерека, мы вернулись в бункер, где нас уже ждал накрытый стол. Сегодняшний ужин можно было назвать настоящим пиршеством — каша, консервы, сушёные овощи и фрукты, солёная рыба и хлеб. Настоящий свежий хлеб (муку и дорогущие сухие дрожжи привезли из города ещё три недели назад), а не сухари, которые, вместе с витаминно-овощным супом, уже не лезли в глотку. Всё это великолепие венчали бутылки вина и бренди, плотно уставленные на столе. Судя по всему, пьянка в честь завершения работ ожидалась серьёзная. Тем неприятней было идти тренироваться в стрельбе. Но, коль пообещал…

Когда все расселись за столом, Капитан подняла бокал с вином:

— Выпьем за удачное завершение работ, новый пулемёт и нового члена команды!

За этим высказыванием последовало громогласное «Ура!» и тычки, обрушившиеся на меня со всех сторон. Когда мужчины перестали трепать мою лохматую голову и набивать мне новые синяки, Эмена, зардевшись, чмокнула меня в щеку. От неё приятно пахло вином, а губы были мягкие и тёплые, так что этот целомудренный, в общем-то, жест вызвал у меня настоящую бурю эмоций. К веселью не присоединилась только Орайя, мрачно глядящая в одну точку. К выпивке она не притронулась и даже не собиралась — рядом с её тарелкой стоял бокал с водой.