Александра Лисина - Артур Рэйш. Истории о маге смерти [компиляция]

– Как знаешь… привет, господин Нодли! На доклад как обычно? Понял. Щас сброшу все в стол и зайду.

Обменявшись крепким рукопожатием с Готжем, он перехватил поудобнее папки, которые принес с собой, и, привычным жестом примяв непослушные кудри, больше напоминающие шерсть нестриженого барашка, умчался наверх.

У таких, как он, всегда все делается быстро. Такое впечатление, что у них в руках все горит. А когда это качество сочетается с аккуратностью и обязательностью, как у Гуна, лучшего и пожелать нельзя. Думаю, через пару-тройку лет Готжу будет, кому сдать свой пост. Если, конечно, старый пройдоха когда-нибудь захочет его покинуть.

Не успел стихнуть грохот чужих сапог на лестнице, как из-за соседней двери вывернулся наш второй сыскарь. Как обычно, в штатском – постоянно носить форму, в отличие от городской стражи, от нас не требовалось.

– С добрым, – кивнул Готжу он, давно усвоив, что со мной здороваться бесполезно. – Я подготовил отчеты по первому делу – посмотрите?

– Через полсвечи.

– Спасибо. Рэйш, ты чего явился в такую рань?

– Дела, – хмуро откликнулся я, сделав скучающее лицо, чтоб не цеплялись. – Ты Йена видел?

– Только что куда-то уехал. Сказал, раньше полудня не вернется.

– Вот те на, – неприятно удивился я. – А мне его спросить надо…

– Спроси у меня, – хмыкнул Готж, лихо подкручивая усы. Почти такие же роскошные, как у Лардо. Они, по-моему, даже негласное соревнование затеяли – у кого за год больше вырастут. Но Вейс, по нашему общему мнению, пока выигрывал. – Как его заместитель, обещаю ответить честно и непредвзято. Только наверх пошли – нечего в приемной торчать. Ты уже успел позавтракать?

Я мотнул головой.

– Тогда терпи до обеда, – заявил мой второй непосредственный начальник и поднялся следом за Родериком, с непередаваемым величием неся вместо папок свой довольно объемистый живот. – Ну, что там у тебя за вопрос такой важный, что ты соизволил прийти в Управление без напоминаний?

Я пропустил насмешку мимо ушей и, закрыв за собой дверь кабинета… который был, надо сказать, поскромнее, чем у Йена… плюхнулся на первый попавшийся стул. После чего вкратце изложил свои недавние умозаключения и вопросительно посмотрел на самого опытного в нашем управлении сыскаря.

– Что скажешь?

Опыта у мужика было хоть отбавляй, так что к советам Старого Моржа имело смысл прислушиваться.

– Может, ты и прав, – после некоторого раздумья заключил Готж. – Это может быть зацепкой. Но все слишком скользко, одни предположения… кстати, насчет дворецкого ты ошибался: проку с него никакого. Он почти ничего не знает, ничего не видел, а в день смерти Элизабет Дейбс находился у родных в городе. Они подтвердили. Об отношениях господина Дроуди и Элизабет он, разумеется, был в курсе, но как преданный слуга хранил эту маленькую тайну пуще собственного здоровья. Однако одну интересующую тебя вещь мы все-таки выяснили – оказывается, госпожа Дейбс до переезда в Верль некоторое время жила в Триголе, как и родственники Лори, а ещё раньше – в Илейне. Это городок на северо-востоке Лотэйна. Как сейчас помню урок картографии, где про них говорили: Рейн, Илейн и Ройн… три города на берегах Хурсы, которых не минет ни один корабль, выходящий в море. У нас где-то тут карта была… потом пороюсь, найду… по ней посмотрим точно. Но пока твоя версия выглядит самой логичной.

– А как насчет бабки Лори? Вы узнали, из каких она мест?

– Так глубоко мы не копали, – признался заместитель Йена. – Просто повода не было. Но я пошлю Родерика, когда он освободится. Пусть опросит родителей заново.

Я задумчиво качнулся на стуле.

– Как считаешь, с чем могли быть связаны эти смерти? И что у них могло быть общего?

– Да что угодно: дальние родственные связи, одна и та же ярмарка, на которую их пра-пра-бабки ездили когда-то молоко продавать… сейчас разве узнаешь?

– А если дело не в Лотэйне, а в самом переезде? – предположил я. – В том, как они сюда добирались? Сколько было лет отцу Нилу?

– Семьдесят четыре, – сверился с бумагами Готж.

– Алек Дроуди подарил Элизабет сорок девять подарков, – припомнил я. – Если считать, что время приезда наших жертв примерно одинаковое, то получается, что в то время отцу Нилу было около двадцати пяти… что совпадает с показаниями отца Лотия. Бабка Лори умерла два года назад в возрасте… м-м-м… об этом я тоже не спросил, но если считать, что ей было тогда около двадцати, то сейчас было бы даже побольше, чем отцу Нилу. Так что, если я прав, она вполне могла умереть к этому времени от старости. Итого, что у нас получается?

– Сорок девять лет… – с сомнением протянул Готж и, заложив руки на спину, принялся расхаживать по кабинету. – Даже если все так и было, мы все равно не сможем установить, как были связаны эти люди в Лотэйне – слишком много времени прошло. И это тем более не объясняет смерть девочки. Ведь, если бы дело было в бабке, то пострадать должна была, в первую очередь, ее мать, а не она.

Я кивнул.

– Об этом я тоже думал. Но пока не понял, почему именно Лори. Меня интересует другое: ты не помнишь, не случалось ли каких-то шумих на побережье Алтории сорок девять лет назад? Чего-то странного, необычного… возможно даже, какого-нибудь громкого дела, связанного с… кораблями? Судя по тому, что все жертвы появлялись в Триголе, они должны были прибыть сюда морем.

– С ума сошел? – непритворно отшатнулся Готж. – Мне тогда пять лет было! Что я мог с того времени запом… стой!

На его немолодом лице промелькнула растерянность, мгновенно сменившаяся напряженным раздумьем.

– А ведь было! Точно! Погоди, погоди… сейчас… что-то же такое припоминается… и именно с кораблем… да! – появившаяся хмурая морщинка на высоком лбу заместителя Йена разгладилась, и он буквально рухнул на свой стул, нервно барабаня пальцами по столу. – Не знаю, правда, как это относится к делу, но где-то в то время у нашего побережья… на северо-западе… именно в окрестностях Триголя… к берегу прибило лотэйнийское судно в совершенно не пригодном для ремонта состоянии. Триголь от нас сравнительно недалеко, слухи доходят быстро, а страшные слухи – еще быстрее… однако мой отец… он тогда в городской страже служил… уезжал расследовать это дело. Само дело было громким, народу в порт согнали уйму, в том числе и отсюда. А когда он вернулся, такие страсти рассказывал… в общем, судно было самым обычным, торговым, везло на продажу в Алторию шелка, пряности и всякие мелочи. Пассажиры, естественно, там тоже были, и немало, потому что мы тогда относились к Лотэйну не в пример лучше, чем сейчас. Вскоре после выхода в море на судно обрушился сильный шторм, и корабль на целых двое суток затерялся, сбившись с курса. А когда его все-таки нашли, то в живых на борту осталось около десятка человек, большая часть которых находилась на грани безумия. Оно, в общем-то, и понятно – буря тогда была страшная, на берегу все деревни посносило, а мелкие суденышки разбило в щепы. Вой тогда стоял по всему побережью… но дело в другом – выжившие с «Путешественницы» вели себя странно: их буквально трясло от ужаса. Даже после того, как все закончилось, и людей переправили на берег. Более того, они наотрез отказались возвращаться к докам. Ни багажа, ни других вещей, кроме тех, за которые держались, с собой не унесли. Все твердили о каком-то проклятии. И говорили, что не только шторм стал причиной гибели корабля. Якобы еще до него люди на судне стали вести себя необъяснимым образом: то без всяких причин становились агрессивными, то, наоборот, замыкались в себе, то вдруг в трюме издохла вся живность, которую везли на продажу. Но, что самое важное, в это же время начали умирать и люди. Сперва матросы и капитан, которые с чего-то вдруг решили выброситься в море, потом – обитатели верхних кают из числа тех, кто побогаче. Затем все остальные… за сутки судно лишилось почти всей команды. К концу вторых суток там почти не осталось пассажиров. Те, кто выжил, едва не сошли с ума. И знаешь, отец как-то обмолвился: они верили в то, что говорили. А еще он утверждал, что это были очень странные смерти…