Александра Лисина - Артур Рэйш. Истории о маге смерти [компиляция]

Вот выходит в чем была истинная причина ослабления поводка?

– Ты кому-нибудь об этом говорил? – спросил я, заново осмыслив свое представление о Палаче.

Мэл качнул головой.

– Хозяин не приказывал говорить.

– Но он же следил за твоим состоянием. Как можно было упустить момент, когда ваша связь нарушилась?!

– Хозяева были слабы, – едва заметно пожал плечами Палач. – Некоторые вообще не слышали голосов. А голоса со временем стали такими громкими, что однажды я перестал слышать хозяев.

Я нахмурился ещё больше.

Если голоса мучили его так же, как в свое время меня, то за годы пребывания на темной стороне не имеющий от них защиты дух и впрямь мог сойти с ума. Руки бы оторвать тем умникам, кто его создал… вместе с головой. Только подумайте, сколько бед способна натворить огромная, бесстрастная, умеющая перемещаться с устрашающей скоростью и не ведающая сомнений тварь? А если она при этом ещё и безумна? Более того, сама понимает, что сходит с ума, отчаянно не желает этого, пытается бороться и вынуждена постоянно искать повод кого-то убить?!

Взглянув на Мэла совсем другими глазами, я тихо спросил:

– Что было после того, как Тьма поглотила тебя полностью?

– Не помню, – так же тихо ответил Палач. – Но потом появился ты, и Тьма рассеялась. Поэтому я пошел за тобой.

– Ты надеялся, что это поможет сохранить рассудок?

– С тобой я почти не слышу голосов, – признался он. – Тьма отступает, когда ты рядом. Я снова мыслю, порой даже чувствую себя живым. Хотя и сейчас память вернулась ко мне не полностью.

– Что же именно ты хочешь вспомнить?

– Себя, – отвел взгляд Мэл. – Хочу понять, кем я был до того, как стал Палачом.

Я вздрогнул.

Что значит, кем был?! Обычно, если мы находим свободного духа, он и так прекрасно знает кто он. Он мыслит, помнит свою прошлую жизнь и соглашается на служение добровольно, иначе его будет трудно удержать. Да, порой это магов не останавливало. И чисто теоретически, если найти заблудившегося духа, а затем лишить его памяти… если внушить ему, что он – бессловесный раб, а затем превратить в послушную куклу… то возможно все. Даже то, что Тьма однажды достучится до усыпленного некросами разума и, вместо того, чтобы пробудить, заставит его сойти с ума.

Да, мы давно уже не привлекаем к работе мертвых насильно, потому что, даже став духом, человек сохраняет право на свободу воли и принятие решений. Более того, чтобы его удержать, надо специально подгадывать с заклинанием в момент смерти. А когда это проще всего сделать? Правильно, когда именно в твой руке зажат ритуальный кинжал. Но если с Палачом поступили именно так, то тогда становится понятной его забывчивость и неудержимая страсть к зеркалам. Переборов во Тьме заклинание забвения и осознав себя как личность, он, судя по всему, однажды задался вопросом, кто же он такой. Откуда взялся. И почему выглядит безликой тварью, способной своим видом отпугнуть кого угодно. Наверное, поэтому он так старательно собирал чужие лица вместо трофеев – просто искал среди них свое собственное лицо! Два с половиной века искал! Но, будучи безумным, не пытался сотворить его заново, а раз за разом лишь надевал на себя чужую кожу, как будто это могло помочь.

– Ты думаешь, что когда-то был человеком? – совсем тихо спросил я, только сейчас в полной мере осознав, с кем мне довелось столкнуться.

Мэл бесстрастно кивнул.

– Мои воспоминания обрывочны, момента смерти я вообще не помню, но, думаю, я был магом. Возможно, даже темным. И очень хотел бы знать, кто и за что так со мной поступил.

Когда мы покинули первохрам, в реальном мире царила ночь.

Не желая привлекать к себе внимание, я уже давно возвращался на привычный слой не сразу, а сперва уходил из центра города и только потом всплывал наверх. Так было безопаснее. И меньше риска наткнуться на жрецов. А ну а то, что при этом нам приходилось кружить по призрачному Алтиру… что ж, зато мы с Мэлом побывали почти во всех крупных кавернах. И вычистили их от нежити, сделав темную сторону столицы гораздо чище и намного спокойнее.

Сегодня мы тоже планировали прогуляться по городу и заодно продолжить изучение скрывавшихся под ним подземелий. Но Фол спутал нам все планы – стоило мне покинуть каверну, как метка на плече заметно нагрелась, а затем я с удивлением осознал, что верхний храм не пустует. Более того, там что-то происходит. Поэтому я отпустил Палача на охоту, а сам направился в главную залу, где перед статуей владыки ночи обнаружилось сразу несколько интересных призраков.

Гуляя по нижнему слою, я уже не раз видел жрецов – на этом слое служители Фола выглядели как сгустки Тьмы. Но не густой и плотной, как на более высоком уровне, а словно бы размытой, блеклой и совсем не похожей на те блестящие «чернила», которые я привык видеть.

Сегодня у алтаря Фола находилось сразу трое жрецов: двое обычных темных, стоящих по обе стороны алтаря, а третий – тот, что находился напротив статуи, – был наполнен Тьмой гораздо больше остальных, из чего я заключил, что в храм наконец-то вернулся отец-настоятель. Где уж он пропадал на протяжении нескольких недель, я не знал, а спрашивать не захотел. Мало ли какие дела могли быть у отца Гона за пределами Алтира? Но вот то, что рядом с ним находилось несколько магов, было уже интересно.

Окруженных скромным ободком темной ауры призраков оказалось двое – один поменьше ростом и поизящнее, второй, напротив, повыше и помассивнее. Видимо, мужчина и женщина. Причем стояли они так, словно между ними находился кто-то третий. Возможно, светлый, чью ауру я не мог разглядеть с нижнего слоя. Или же простой человек, которого зачем-то пустили на проводимый в храме ритуал.

То, что это был именно ритуал, я понял, когда жрецы молитвенно сложили руки на груди и отступили в тень, а отец-настоятель опустился перед алтарем на одно колено и низко склонил голову, при этом безостановочно шевеля полупрозрачными губами. Звуков до меня, естественно, не доносилось, поэтому о происходящем можно было лишь догадываться. Но когда женщина-маг сделала жест, словно подталкивала вперед невидимку, затем подошла к нему со спины и властно положила руки ему на плечи, а Тьма вокруг них заволновалась, до меня наконец дошло – да это же посвящение! И, кажется, я уже знал, над кем его могли проводить!

Отступив за колонну, я осторожно поднялся на верхний уровень, изменил угол наклона линз, чтобы можно было видеть лица, и ещё осторожнее выглянул.

Ну, конечно! Перешедший на темную сторону отец Гон, бормочущий молитву на лоэйнийском. Двое его помощников, едва слышно повторяющие слова за настоятелем. Отчетливо сгустившаяся Тьма вокруг статуи Фола. Напротив нее – полупрозрачная, окруженная светлым ореолом тень, в которой я с некоторым трудом признал Нельсона Корна. Еще дальше белесыми «призраками» находились герцог Искадо с братом. А перед самым алтарем стоял тепло одетый мальчишка, которого привела во Тьму и настойчиво там удерживала леди Лора Хокк, которую я, если честно, вообще не ожидал здесь увидеть.