Александра Лисина - Артур Рэйш. Истории о маге смерти (СИ) [компиляция]

При виде пляшущего на ладони черного пламени отец Гон вздрогнул и, подавшись вперед, вцепился пальцами в край стола. Но не попытался дотронуться — только смотрел, однако выглядел при этом так, словно узрел настоящее чудо.

И моей Тьме такое отношение, кажется, понравилось. Насыщенная, густая, она разрослась, раздобрела и будто красовалась перед невольным наблюдателем. То выстреливала вперед длинными языками и почти касалась его пальцев, то снова игриво пряталась под кожей.

— Как же она прекрасна…, — прошептал жрец, когда пламя затрепетало и, внезапно опав, свилось в небольшой клубок, уютно устроившийся на моей ладони. — Просто невероятно! Она холодная, брат?

Я покачал головой.

— Значит, и на темной стороне ты должен чувствовать себя как дома…

Я снова промолчал. А про себя подумал, что, пожалуй, отец Гон прав — на темной стороне мне с некоторых пор было так же комфортно, как и в обычном мире. Я легко туда приходил и так же легко возвращался. Меня не терзал прежний холод. Не мешали живущие там голоса. Я чувствовал себя во Тьме… пожалуй, что хорошо. Мог оставаться там сутками напролет, хотя многие насмерть замерзали через полсвечи. Ценил ее тишину. Уважал ее силу. А ещё мне бесконечно нравилось ее мрачноватое, навеки застывшее в оковах зимнего сна, но по — своему привлекательное постоянство.

— Почему отец Лотий не сказал о последствиях сразу?, — спросил я, когда жрец опустил руки и глубоко вздохнул.

— Возможно, потому, что ты не был готов это услышать. А может, брат Лотий подозревал, что вы, темные, предпочитает сами до всего докапываться, а не получать готовые ответы со стороны?

Я взглянул на жреца с подозрением.

— Вы, случайно, не знали моего учителя, святой отец?

— Не имел чести, — тонко улыбнулся отец Гон. — Но думаю, он был мудрым человеком, раз ты спокойно сидишь здесь и на редкость смирно перевариваешь весть о том, что тебя благословил сам владыка ночи.

— Когда это Фол успел меня благословить?, — насторожился я.

— Вчера. В доме моего брата по вере. Разве ты не почувствовал?

— Нет. Меня там облили какой-то гадостью с ног до головы. Если это и было благословение…

— Оно самое, — подтвердил отец Гон. — Тьма не просто тебя любит — она живет в тебе, Рэйш. И вчера Фол сделал для тебя то же самое, что делают светлые жрецы, окупая младенцев в освященную Родом купель.

Я недобро прищурился.

— И как это отразится на мне в дальнейшем?

— Не знаю, — признал темный жрец. — Когда благословение получает обычный человек, он обычно становится жрецом. Но когда благодать владыки ночи касается мага, да ещё и темного… говорят, когда-то таких, как ты, называли жнецами. Собирателями жизни. А иногда и палачами. Но это не совсем верное название, как мне кажется. Я бы сказал, что ты воин… воин бога, Рэйш. И, вероятно, Фол готовит тебя к чему-то особенному, раз не просто отметил, но и напитал твою Тьму своим благословением.

В храме я в общей сложности проторчал до обеда… это если считать время в обычном мире. Однако в действительности мы проговорили с отцом Гоном намного дольше, потому что, как оказалось, время на темной стороне текло гораздо медленнее не только для меня одного.

— На самом деле Тьма подстраивается не под каждого, — поведал жрец, когда я задал вопрос на эту тему. — И это нормально. Вот ты, к примеру, насколько старыми видишь эти стены?

Я оглядел выщербленные, покрытые многочисленными сколами и царапинами стены храма, выглядящие так, словно их долго и упорно пытались разрушить.

— Не знаю, святой отец. Но мне кажется, что им тысяча лет, не меньше.

Отец Гон протянул руку и, коснувшись моих пальцев, хмыкнул:

— А я их вижу вот так…

Я вздрогнул и удивленно моргнул, после что от легчайшего прикосновения жреца храм мгновенно преобразился. Вместо гнилого мха на стенах появились древние фрески, треснутый посередине стол внезапно стал целым и помолодел, казалось, на целое столетие, да и пол под нашими ногами больше не напоминал решето.

— Здесь моя воля чуточку сильнее твоей, — сообщил святой отец, отпуская мою руку. Я снова моргнул, и все вокруг стало как прежде. — Поэтому могу показать тебе то, что вижу сам. Но ты, я думаю, способен погрузиться во Тьму гораздо глубже и увидеть намного больше меня.

— Вообще-тo я вижу одни развалины, — криво улыбнулся я, оглядывая виднеющиеся над головой балки, покрытые мхом стены и наполовину рухнувшие, но все ещё выглядящие крепкими ворота, за которыми виднелся разрушенный город. — Причем отсюда и до самого горизонта.

Отец Гон без всякого удивления кивнул.

— Фол подарил тебе возможность лицезреть его владения такими, какие они есть. Но имей в виду: Тьма всегда подстраивается под сильнейшего. Более слабый маг, прикоснувшись к тебе, увидит то же, что и ты. Это может тебя выдать. Но в то же время темная сторона пластична настолько, насколько ты этого захочешь. Не забывай: Тьма — ключ ко всему, Рэйш. Сумеешь воспользоваться этим знанием, и для тебя не будет никаких преград.

— Значит, то, что я порой ощущают себя здесь мертвым, нормально?, — задумчиво предположил я.

Жрец кивнул.

— На темной стороне ты становишься сродни ее обитателям. Чем сильнее маг, тем меньше он похож на человека. В этом твоя сила, брат — нежить не чует в тебе живого, а значит, не воспринимает как добычу. Но в этом же и твоя слабость, потому что добычу в тебе могут увидеть те, кто должен прикрывать твою спину.

— То есть, никаких напарников и коллег на темной стороне у меня быть не должно?, — заключил я и нахмурился.

Собственно, оно и понятно. Просто поначалу остерегаться своих у меня не было необходимости — кроме меня, в Верле не осталось магов Смерти. Потом туда пришел Лойд… и Триш. Но Лойд, даже если что-то заподозрил, когда мы готовили ловушку, уже приличное время был мертв. А Триш оказывалась рядом со мной во Тьме лишь дважды. В первый раз она была слепа как новорожденный котенок, поэтому не могла ничего заметить. Во второй, когда убили Криса, конечно, прозрела, но наверняка видела лишь немногим дальше Тори, а в момент, когда я оказался рядом, была гораздо больше озабочена состоянием наставницы. Да и что можно толком увидеть из подвала?

Насчет Хокк я мог не беспокоиться — в тот единственный раз, когда мы оказались на темной стороне вместе, она находилась без сознания. Ну а Тори видел во Тьме очень недалеко, так что особой разницы ощутить был не должен. Так что, получалось, единственными, кто мог заметить и оценить мои способности, был отец Гон и… умрун?

На последней мысли я слегка подвис.

Тьма меня забери…

— А как насчет магии, святой отец? Вам тоже кажется, что на темной стороне она лишняя?