Александра Лисина - Артур Рэйш. Истории о маге смерти (СИ) [компиляция]

И отец Гон невесело кивнул.

— Для третьего пути есть лишь одно ограничение — чтобы открыть Врата отсюда, нужно получить согласие богов. Для того и жертв понадобится тринадцать. Во славу, так сказать, каждого…

— Но светлые боги не должны принимать человеческих жертв!

— Желание чем-то жертвовать — это всего лишь намерение, — тихо отозвался жрец. — По сути, посыл… душевный порыв, который мы облекаем в материальную форму. Светлые боги действительно менее строги и охотно принимают все, что им готов отдать верующий. В отличие от более консервативных темных, предпочитающих конкретные жертвы и такие же конкретные желания. Закономерность всего одна: чем больше просишь, тем больше придется отдать. Чем посыл сильнее, тем больше шансов, что тебе ответят. А что может быть ценнее жизни?

— Только смерть, — поджал губы я. — Вы правы. Но не скажу, что мне нравится такая трактовка веры. Раньше мне казалось, что светлые боги несколько более… возвышенны, что ли? А получается, что по сути они ничем не отличаются от той же Малайи или Φола. Только обещания дают более расплывчатые и прикрываются белыми одеждами вместо того, чтобы честно признать, что в действительности всем им нужно от нас одно и то же. Видимо, поэтому храмы в Алтории по-прежнему остаются общими?

Отец Гон тяжело вздохнул.

— Простому человеку нелегко понять и, тем более, принять такую правду, поэтому мы не смущаем людские умы ненужными деталями. Но для тех, кто принял все как есть, двери храмы открыты всегда.

— А для тех, кто не сумел, у нас есть Дома милосердия, — желчно усмехнулся я. — Не так ли, святой отец?

Отец Гон взглянул на меня с укором.

— Оказывать помощь заблудшим — наша прямая обязанность, брат мой. Никто не заставляет людей верить насильно. Никто и никогда не требует от вас приносить друг друга в жертву. Но если у человека возникают вопросы, мы стремимся помочь ему определиться и правильно направить мятущуюся душу. Для того и богов у нас целых тринадцать. Для того и выбор достаточно велик. К сожалению, истина горька, и знать ее — привилегия не для всех, Артур. Неподготовленному уму она не принесет ничего, кроме разочарования. Поэтому мы по мере возможностей бережем людей от сомнений. И поэтому же — да, ты снова прав, порой мы вынуждены умалчивать правду.

Я отвернулся.

— Я пока не готов спорить с вами на эту тему, святой отец. Сейчас для меня важнее понять, где искать тринадцатый знак… на схеме его не было. Убийца показал нам только двенадцать символов. Вам известно, как выглядит последний?

Отец Гон бросил на меня испытующий взгляд, а затем поднял руку и прямо в воздухе начертал сложный символ. Клубящаяся вокруг нас Тьма с готовностью его подсветила, позволяя рассмотреть более подробно. Я прищурился, запоминая направление линий. А когда знак погас, отступил на шаг и коротко наклонил голову.

— Благодарю, святой отец. Рад, что вы нашли для меня время.

— Мы ещё вернемся к этому разговору, Артур, — тихо сказал мне в спину жрец, но я не стал оборачиваться. А когда вышел в реальный мир и услышал, как в городской ратуше тягуче ударил колокол, возвещая о наступлении полуночи, молча подхватил Хокк под локоть и потащил подальше от главной площади: надо было срочно найти кэб.

— Рэйш, что мы ищем?, — настороженно поинтересовалась магичка, когда я остановил экипаж на Шестнадцатой улице и, не обратив внимание на защиту, толкнул дверь дома номер восемь. Нагнала меня Хокк только на лестнице. Но не потому, что я плохо ее подпитывал, а из-за дежурного мага, которому этой ночью пришлось караулить место первого преступления и который, разумеется, попытался нас задержать.

Как выяснилось позже, Йен все же не стал всю работу сваливать на своих замотанных сотрудников и, воспользовавшись любезным предложением Роша, вовсю эксплуатировал его людей. Вот и вышло, что с магом я был незнаком, но не желая терять время на объяснения, попросту ушел на темную сторону, оставив Хокк разбираться с формальностями.

— Рэйш!, — сердито окликнула она меня, когда я первым выбрался на чердак и, вернувшись в реальный мир, захлопнул за собой дверь. — Да скажи же хоть что-нибудь. Что ты здесь забыл?!

Я еще раз обежал знакомое до последней дощечки помещение, по второму разу заглянул во все углы, осмотрел все стены, пол и даже потолок. А когда не нашел там тринадцатого знака, принялся исследовать деревянный стол, на котором когда-то лежало тело Ирэн Ольерди.

— Ничего, — пробурчал я, возвращаясь на лестницу, где томилась от неизвестности Хокк. — И это очень плохо. Идем в подвал. Может, хоть там что-то найдется.

Пока мы спускались, напарница все же успела вытрясти из меня душу, так что про тринадцатый знак я вкратце ей рассказал. Помочь она тут ничем не могла — в подвал, где ещё сочился из стен ядовитый свет, темная магичка войти не сумела, а на чердаке, где царила Тьма, ей и вовсе было нечего делать. Зато, пока я был внизу, она успела обежать остальные комнаты, особенно ту, что располагалась над подвалом, и ту, что была прямо под чердаком, но, как и я, ничего не нашла.

Махнув рукой недоумевающему дежурному, мы выскочили из дома и снова запрыгнули в кэб. Разумеется, двинулись прямо на Аллейную, где снова разделились и по одиночке осмотрели дом в поисках проклятого знака. Я даже нарисовал его в блокноте Хокк, чтобы та ничего не напутала. Но символ был настолько странным, что спутать его с каким-то другим было весьма непросто: это был единственный символ в виде вписанного в круг ромба. Причем круг был намного больше, словно не по размеру. Зато внутри ромба имелось такое сложное переплетение линий, кругов и такая россыпь похожих на звездочек точек, что на них просто нельзя было не обратить внимание.

Возвращаться на места преступлений мне понадобилось по одной-единственной причине — чтобы понять, как этот необычный символ соотносится с основной схемой. Исходя из разговора со жрецом, следовало полагать, что в схеме он должен был занимать особое место. Он и сам выглядел особенным. А его расположение могло дать Корну ту самую точку опоры, с помощью которой он мог жестко привязать схему к карте города.

Но во втором доме мы тоже ничего не нашли, хотя по просьбе Хокк я даже вытащил с чердака и из подвала жертвенные столы, чтобы она осмотрела их, пока я возился с полом и стенами. Ни царапин на столешнице, ни подозрительных следов на полу, никаких других намеков, что тринадцатый символ когда-то там был.

— Что за дрянь?, — устало сплюнула Хокк, когда мы закончили с осмотром и с одинаковым недоумением переглянулись. — Но где-то же он должен быть! Может, твой жрец что-то напутал?

— А может, знак стоит не на доме?, — вместо ответа задумался я. — Или его нанесли так, чтобы можно было стереть?