Джеймс Фелан - Одиночка

Я поднялся, только когда стемнело, завернулся в одеяло. Ребят нигде не было, но по сумкам я понял, что они не ушли. Взяв из бара банку «Спрайта», я прямо в одеяле пошел на смотровую. Никого не хотелось видеть. Пусть я эгоист — мне все равно. Горло страшно болело — наверное, у меня и вправду ангина. А может, просто сдали нервы. Я посмотрел на запад, на юг и уселся на пол: пил «Спрайт», смотрел и ждал. Казалось, я могу просидеть так бесконечно долго. Может, я тоже становлюсь охотником.

На черном ночном небе ярко сияли звезды. Я вспомнил, как в школе ходил в походы, как жаркими летними ночами спал на улице в спальнике и считал падающие звезды. Чем чернее было небо, тем больше падало звезд. Оказалось, Нью-Йорк — самый темный город в мире. Когда-то он весь светился огнями, неоном и бурлил жизнью даже ночью, а теперь повсюду простиралась темнота. Мир будто перевернулся с ног на голову, и чёрное небо стало землёй, а расцвеченная огнями земля — небом.

А потом я увидел, как на западе, где-то за Гудзоном, где раскинулся штат Нью-Джерси, вспыхнули огнями несколько зданий. Там был свет!

Электрический свет! Самое прекрасное творение человеческого разума! Я не рыдал так искренне и без стеснения с тех пор, как ушла мама.

Электрический свет! Чудесный, яркий, он там, где люди!

Я был готов уходить.

— Нас ждёт Нью-Джерси! Ура! — завопил Дейв.

Мы проработали маршрут, обсудили все детали и были готовы к старту.

— На катере мы пересечем Гудзон, а оттуда до района, где горит свет, всего пара кварталов. Представляете, мы придём туда, а там все в порядке? — сказал я.

И все в курсе, что случилось.

И все в курсе, что делать дальше.

И у них есть самолеты.

Со смехом, просто потому, что не могли не смеяться от радости, мы уминали одну за другой шоколадки с «шоколадного» столика. Мы решили уходить с первыми лучами солнца, чтобы добраться до Нью-Джерси к полудню. Я отлично себя чувствовал и не испытывал ни малейших угрызений совести из-за того, что задержал отход своей болезнью. Ребята стали считать меня первооткрывателем — Куком, Колумбом, Поло, но моё открытие было куда важнее: я не просто увидел новую землю, я нашёл новую жизнь! И, слава богу, эта жизнь состояла не только из меня, не только из нас четверых!

Мы болтали без умолку, от возбуждения перескакивали с темы на тему.

— А не порулить ли мне пожарной машиной? — вдруг ляпнула Мини: по-моему, она была слегка пьяна.

— В какой-то передаче по «MTV» показывали одного рэпера известного, — стал рассказывать Дейв. — Ну, и у него был огромный гараж. Я-то думал, там будут стоять всякие «феррари» и «порши», а там были одни пожарные машины, представляете? А что, мог себе человек позволить.

— Фу, ну мерзость! В мире дети голодают, а тут такое! И вообще, ненавижу этот канал, — сказала Анна.

— Да, ладно, что там ненавидеть. Это слишком серьезное слово, — сказал я.

— А что, ты прямо всех любишь? Я-то думала, что австралийцы ненавидят нас, англичашек.

Я с удивлением посмотрел на Анну. Если она решила, что я её ненавижу, то как же она ошибается!

— Чего нам вас ненавидеть? У нас даже королева общая. А вот Дейв, да, он вполне может вас ненавидеть. Это ведь его народ воевал с вами за независимость.

— Жестко, но правильно! — среагировал Дейв. — Было такое. И мы надерем задницу любому, кто снова попробует провернуть нечто подобное.

— Что именно? Колонизировать вас?

— Да что угодно. Вы же видели, почти в каждом офисе, в каждой квартире есть оружие. И пусть только чужаки попробуют высадиться на нашей земле — три миллиарда вооруженных американцев будут драться до последнего.

— А представляете, если Штаты в свое время не купили бы Луизиану? — вдруг пришло мне в голову. — Наполеон бы отсиделся, перевооружил армию и разгромил бы Британию в пух и прах.

— Вот видишь, всё-таки вы нас ненавидите, — сказала Анна, глядя в окно.

— Да ладно тебе. Кстати, вполне возможно, что проблема голодающих детей в мире уже снята.

— Или наоборот, стоит ещё острее…

— Все может быть, — сказал я и посмотрел на свет в окнах Нью-Джерси. — Зато может не быть проблемы глобального потепления.

Мы молчали. Каждый думал о том, что готовит нам будущее и как в нем дальше жить. Хотелось верить, что скоро рядом будут люди, знающие больше нас, понимающие, что происходит. Я вырос вместе с интернетом, я привык находить там ответы на все вопросы и моментально узнавать новости. Темнота, информационный вакуум, в котором мы прожили последние десять дней, казались какими-то нереальными. Нам стало не так важно, кто и зачем это устроил, гораздо важнее было знать, что делать дальше, как бороться с последствиями. Совсем скоро мы будем в Нью-Джерси, встретимся с настоящими живыми людьми, узнаем, к чему готовиться в будущем.

Ребята задумчиво сидели за столом. Что бы ни готовил нам завтрашний день, что бы мы ни встретили на пути — мои друзья навсегда останутся частью моей жизни, и я всегда буду благодарен им. Мы стали неплохой командой, только вот интересно, смогли бы мы так подружиться в обычной жизни? Вряд ли я узнаю ответ на этот вопрос…

В эту ночь мы не спали. До трех часов я ещё старался заснуть, но и минуты не мог пролежать с закрытыми глазами: боялся, что свет в Нью-Джерси погаснет. Но он горел. Наконец, в пять утра мы решили выдвигаться. Я окинул прощальным взглядом место, ставшее на десять дней нашим домом, и вышел последним. Вниз я шёл впереди, освещая ступеньки двумя фонариками. Ещё в темноте мы спустились в вестибюль и вышли на Рокфеллер-Плаза.

На Сорок седьмой улице ничего не изменилось: пожарные и полицейские машины стояли ровно на тех же местах. Было холодно и пришлось надеть куртку. Мы решили пересидеть в кабине одной из пожарок до рассвета, а не добираться до Восьмой авеню только при ненадежном свете фонарика. Аккумулятор в машине сел, так что печка не включалась: мы пытались согреть руки дыханием и жались друг к другу.

При первых лучах солнца мы вылезли наружу. Я достал из кармана маленькую карту и ещё раз проверил маршрут. Мы прошли пару кварталов на запад и оказались прямо на Восьмой авеню. Несколько раз я спрашивал у Дейва, какие из машин на нашем пути заводятся, но он только пожимал плечами и говорил, что не помнит. Это разозлило меня, ведь он ходил по этому маршруту, и я просил его поднимать дворники на рабочих машинах, а теперь нам приходилось терять время, пытаясь завести хоть что-нибудь. Кстати, за три квартала нам так и не повезло. Одни машины были закрыты, в других не было ключей, в третьих сел аккумулятор, а в четвертых были мертвецы.

Я попытался завести джип — безуспешно.

— Да уж, Дейв, хорошо, что мы не положились на тебя в плане… — начал было я и тут же замолчал: из-за угла дома прямо перед нами вышло шестеро охотников. Худые, еле живые, готовые вот-вот упасть. Они нагнулись над небольшой выбоиной с водой и стали пить оттуда, совсем как животные на водопое.