Джеймс Фелан - Одиночка

Я не стал брать мотоцикл: во-первых, темно, а во-вторых…

Может, я вернусь за ним завтра.

Оставив рюкзак возле двери, я поднялся с фонариком на второй этаж и взял там тетрадки Калеба. Хотел было уйти, но вернулся.

На большой черной доске я написал мелом несколько слов для Калеба. Главное, чтобы он смог прочитать их.

Через пару минут я уже шагал по дороге — правда, не очень быстро: с тяжелым рюкзаком и двумя канистрами бензина не побегаешь. Пройдя квартал, я передохнул и не останавливался до перекрестка Пятой и Пятьдесят седьмой улиц. Оттуда в северном направлении дорога хорошо просматривалась. Издалека доносились еле слышные звуки выстрелов из зоны пожара.

Может, там до сих пор шла борьба…

Я набрал в грудь побольше воздуха. До зоопарка было ещё семь кварталов. И я зашагал вперёд, думая только о том, как врезаются в плечи лямки рюкзака, как Рейчел нужен бензин для генератора, как громко у меня бьется сердце и как валит пар изо рта, как болит голова, как хорошо будет вернуться к девчонкам, как они улыбнутся мне.

Одному не страшно.

Потому что я никогда не остаюсь в одиночестве. Не оставался и не буду.

Я замедлил шаг всего на секунду. Луну быстро затянуло низкими мрачными тучами и стало совсем темно. Кровь оглушительно пульсировала в висках, дыхание не хотело успокаиваться. На востоке прозвучал одинокий, глухой выстрел, а следом за ним — вскрикнул человек.

Ноги дрожали от изнеможения, но почти весь путь остался позади. Возле колонн, обрамлявших лестницу к арсеналу, я упал на четвереньки, затем сел прямо в снег. Пятая авеню белела нетронутым снегом в обе стороны, на сколько хватало глаз. По крайней мере, после моего ухода, на ней не было ни единой души.

Силы покинули меня. Хотелось не шевелиться и отдыхать. До дружеского тепла оставался какой-то десяток шагов. Я посмотрел на обледеневшую лестницу. Встал и медленно-медленно начал спускаться. Каждый сделанный через силу шаг трясущихся ног отдавался адской болью в голове. Руки так болели под тяжестью канистр, что хотелось завыть.

Что меня там ждёт?

Я постучал в дверь — задребезжало стекло. В нем дробилось моё отражение, но из-за баррикады не было видно, что делается внутри. Когда я навалил её? Вчера? Или сегодня утром? День кончился или ещё нет?

На преодоление последних ступенек лестницы к арсеналу ушли последние силы — я еле держался на ногах, и если Рейчел с Фелисити не услышат меня, я засну прямо здесь, потому что просто не смогу дойти до забора и перелезть через него. Так и сделаю. Я положил голову на колени и закрыл глаза. Через мгновение очнулся и попытался закричать:

— Эй!

Попробовал позвать девчонок по именам, но вместо крика вышло невнятное бормотание, погасшее ещё до того, как проникло в здание арсенала.

Я сидел возле входа. Посветил вокруг себя фонариком, погасил его. Ночная пустота обволакивала меня, стирая очертания предметов. Я нащупал рукой какой-то бугорок на земле. Интересно, что это? Снова включил фонарик: рядом со мной, наполовину вдавленный в снег, лежал маленький черный камушек.

Круглый и гладкий, он казался почти прозрачным, совсем как тот обсидиановый шарик индейца — апача, приснившийся мне недавно. Я выключил фонарик, стянул правую перчатку и взял камушек — по ладони разлилось тепло.

И вдруг все вокруг залил свет. На крыльцо вышла Фелисити с фонарем.

— Вставай, Джесс, я тебе помогу.

Чтобы я согрелся, девчонки подбросили в камин дров, и теперь он горел ярко и горячо. Тепло мелкими иголочками покалывало кожу. Большая кружка горячего сладкого какао окончательно согрела и разбудила меня.

Я рассказал им обо всем, что произошло этой ночью: как нашёл Калеба в доме, где жили его родители, как мы прятались от дрона, как разорвалась ракета… Рассказал и о том, что стало с Калебом…

— Ему не повезло… Он слишком близко стоял… Он хотел спасти раненого солдата, хотел сделать доброе дело, понимаете. Хотел спасти хоть что-нибудь — главное, спасти… — пытался объяснить я.

Фелисити слушала меня, широко раскрыв глаза, а потом разрыдалась. Она вздрагивала от плача, и я подошёл обнять и успокоить её, а девушка только повторяла:

— Он — один из них. Один из них.

Рейчел молча смотрела на языки пламени.

— Здесь нельзя больше оставаться. Здесь опасно, — сказал я, повернувшись к ней. — Я долго ждал, Рейчел, но настало время уходить. Мы должны найти людей в Челси Пирс и вместе двинуться на север.

Фелисити кивнула в знак поддержки, а Рейчел промолчала.

— Рейчел! Неужели ты не понимаешь? Здесь нельзя оставаться! С каждым днем охотники умнеют. Они знают, как забраться сюда, и рано или поздно сделают это. Вполне возможно, что теперь они придут за нами — и умрёт не просто животное, а один из нас.

Рейчел вскинула на меня горящие гневом глаза.

— Просто животное?

— Ты поняла, что я имею в виду.

— Всё из-за охотников и этих… этих чертовых уродов, которые посылают сюда самолеты, — вот они опасны, они — зло…

— Мы не можем защититься от них, Рейчел, ты же понимаешь, — сказал я. — Не втроём и не здесь.

— А животные, Джесс? Как же они? Ты считаешь, я способна вот так взять и бросить их? Я не могу уйти и не уйду, ты прекрасно знаешь об этом. Это моя жизнь, мой выбор.

— Рейчел, ну пожалуйста… — Всё ещё всхлипывая, к ней подошла Фелисити, обняла её за плечи, но та резко поднялась, сбросив её руки.

— Нет! — выкрикнула Рейчел. — С самого прихода вы оба только и делаете, что говорите об уходе. Так уходите! Я вас не держу!

Я встал.

— Ты останешься здесь одна.

— Жила же я без вас.

— Ты не хочешь меня слышать! Сейчас все не так, как вчера, как неделю назад — с каждым днем становится хуже!

— Я сделала свой выбор. Я остаюсь!

— Может, сбавишь обороты и подумаешь, что речь не только о твоей жизни? — спросил я. — Это не только твой выбор. Ты считаешь, что я смогу уйти без тебя? Считаешь, мы бросим тебя?

— Джесс, если Рейчел… — начала говорить Фелисити, но Рейчел перебила её.

— Я облегчу для тебя задачу, Джесс! Я больше не хочу тебя здесь видеть! Мне не нужна твоя помощь. Как только ты появился, все пошло кувырком. Я прекрасно чувствовала себя одна, я и дальше отлично обойдусь без вас. Иди ищи неизвестно кого, отправляйся к своему дружку — охотнику! У меня и без тебя полно забот.

Рейчел вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я взял рюкзак — делать здесь больше было нечего. Фелисити молча сидела в углу и смотрела на меня. Рейчел не показывалась.

— Ты остаёшься, я правильно понимаю? — спросил я.

— Ты справишься и без меня, а она — нет, — вздохнула Фелисити.

Я кивнул.

— Как она?

— Держится, много работает. Старается успеть все и везде, но так даже лучше. Особенно теперь, когда стало ясно, что поставлено на кон.