Стивен Кинг - Противостояние. 5 июля 1990 – 10 января 1991. Том 2 [litres]

Она ушла, возможно, торжествуя.

Взревев от ярости, Флэгг пнул ее. Податливое безразличие тела разъярило его еще сильнее. Он принялся пинками гонять труп по кабинету, ревя и рыча. Искры полетели из его волос, будто где-то внутри заработал циклотрон, создавая электрическое поле и превращая Флэгга в аккумулятор. Глаза сверкали черным огнем. Он ревел и пинал тело, пинал тело и ревел.

В приемной Ллойд и остальные побледнели как полотно. Переглядывались. Наконец не выдержали. Дженни, Кен, Уитни – все они ушли, и их перекошенные, застывшие лица говорили о том, что они ничего не слышали и надеются ничего не слышать и впредь.

Остался только Ллойд – и не по своей воле. Просто он знал, что от него этого ждут. Наконец Флэгг позвал его в кабинет.

Он сидел на широком столе, скрестив ноги, положив руки на обтянутые джинсами колени. Смотрел поверх головы Ллойда, в никуда. Ощутив легкий ветерок, Ллойд повернул голову к окну и увидел дыру в центре. Зазубренные края стекла были испачканы в крови.

Что-то отдаленно напоминающее человеческое тело лежало на полу, завернутое в портьеру.

– Избавься от этого, – приказал Флэгг.

– Хорошо… – Говорить Ллойд мог только хриплым шепотом. – Мне оставить голову?

– Вывези все к востоку от города, облей бензином и сожги. Ты меня слышишь? Сожги! Сожги всю эту хрень!

– Хорошо.

– Да! – Флэгг добродушно улыбнулся.

Дрожа, с пересохшим ртом, чуть ли не постанывая от ужаса, Ллойд попытался поднять лежащий на полу объект, завернутый в штору. Липкий снизу. Объект изогнулся буквой «U», проскальзывая между рук, вновь упал на пол. Ллойд бросил испуганный взгляд на Флэгга, но тот сидел в прежней позе, уставившись в никуда. Ллойд предпринял вторую попытку, прижал сверток к груди и, пошатываясь, направился к двери.

– Ллойд!

Тот остановился, оглянулся. С его губ сорвался стон. Поза Флэгга не изменилась, только он поднялся на десять дюймов над столом, продолжая смотреть вдаль.

– Ч-ч-что?

– Ключ, который я дал тебе в Финиксе, все еще у тебя?

– Да.

– Держи его под рукой. Время подходит.

– Хо-хорошо.

Он ждал, но Флэгг больше не произнес ни слова. Висел в темноте, исполняя потрясающий воображение трюк индийских факиров, глядя в никуда, кротко улыбаясь.

Ллойд быстро выскользнул за дверь, как всегда, радуясь, что уходит живой и в здравом уме.

Тот день в Лас-Вегасе выдался тихим. Ллойд вернулся в два часа пополудни, воняя бензином. Поднявшийся вскоре ветер к пяти часам уже завывал на улицах и между отелями. Пальмы, начавшие засыхать без полива, гнуло из стороны в сторону. Их кроны напоминали порванные боевые знамена. Облака странной формы проносились по небу.

В баре «Каб» Уитни Хоргэн и Кен Демотт пили бутылочное пиво и ели сандвичи с яйцом и салатом. Три старушки – сестры-ведьмы, так их называли, – держали кур на окраине города, и все вдруг полюбили яйца. В казино, расположенном ниже уровня бара, в котором сидели Уитни и Кен, маленький Динни Маккарти радостно ползал по столу для игры в кости, окруженный армией пластмассовых солдатиков.

– Посмотри на этого засранца! – Голос Кена переполняла нежность. – Кто-то спросил меня, пригляжу ли я за ним часок. Я готов приглядывать за ним всю неделю. Как бы мне хотелось, чтобы он был моим. Моя жена родила только одного, семимесячного. Умер в инкубаторе для недоношенных на третий день. – Он поднял голову, посмотрел на вошедшего Ллойда.

– Привет, Динни! – поздоровался Ллойд.

– Йойд! Йойд! – закричал Динни. Быстро перебрался к краю стола для игры в кости, спрыгнул вниз и побежал к нему. Ллойд подхватил его на руки, закружил, прижал к груди.

– Приберег поцелуй для Ллойда? – спросил он.

Динни громко чмокнул его в обе щеки.

– У меня для тебя кое-что есть. – Ллойд достал из кармана пригоршню завернутых в фольгу «Хершис кисес».

Динни заверещал от радости и схватил конфеты.

– Йойд!

– Что, Динни?

– Почему от тебя пахнет, как от ведра с бензином?

Ллойд улыбнулся:

– Сжигал мусор, милый. Иди поиграй. Кто сегодня твоя мамуля?

– Анджелина. – В устах Динни это прозвучало как «Анджейина». – Потом опять Бонни. Я люблю Бонни. Но я люблю и Анджелину.

– Не говори ей, что Ллойд дал тебе конфеты. Анджелина отшлепает Ллойда.

Динни пообещал не говорить и убежал, смеясь, представляя себе, как Анджелина шлепает Ллойда по попке. Минуту-другую спустя, с набитым шоколадом ртом, он вновь командовал армией пластмассовых солдатиков на столе для игры в кости. Подошел Уитни в белом фартуке. Принес Ллойду два сандвича и бутылку «Хэммса».

– Спасибо, – поблагодарил Ллойд. – Выглядит отлично.

– Это домашний сирийский хлеб! – В голосе Уитни слышалась гордость.

Какое-то время Ллойд жевал.

– Кто-нибудь его видел? – наконец спросил он.

Кен покачал головой:

– Думаю, он отбыл.

Ллойд задумался. Снаружи донеслось громкое завывание сильного порыва ветра. Тот словно жаловался, что ему одиноко, что он потерялся в пустыне. Динни в тревоге поднял голову, но тут же вернулся к солдатикам.

– Я думаю, он где-то здесь, – озвучил свои мысли Ллойд. – Не знаю почему, но мне так кажется. Я думаю, он здесь, ждет, когда что-то случится. Я только не знаю, что именно.

– Ты думаешь, он узнал от нее что хотел? – тихим голосом спросил Уитни.

– Нет. – Ллойд смотрел на Динни. – Не думаю. Что-то пошло не так. Она… ей повезло, или она его перехитрила. Такое случается нечасто.

– По большому счету это не имеет значения, – сказал Кен, но выглядел он встревоженным.

– Не имеет. – Ллойд прислушался к ветру. – Может, он вернулся в Лос-Анджелес. – Но сам Ллойд так не думал, и это читалось на его лице.

Уитни прогулялся на кухню и принес всем еще по бутылке пива. Они пили молча, и мысли, которые их одолевали, были безрадостными. Сначала Судья, теперь эта женщина. Оба умерли. Ни один не сказал ни слова. И не остался целехоньким, как он приказывал. Словно «Янкиз» времен Мэнтла, Мейриса и Форда проиграли две первые игры Мировых серий. В такое верилось с трудом, и это пугало.

Ветер не утихал всю ночь.

Ближе к вечеру десятого сентября Динни играл в маленьком городском парке, примыкавшем с севера к району отелей и казино. Его «мама» на этой неделе, Анджелина Хиршфилд, сидела на скамье и болтала с юной девушкой, которая появилась в Лас-Вегасе пятью неделями раньше, примерно через десять дней после прихода самой Энджи.

Энджи Хиршфилд исполнилось двадцать семь. Ее собеседница, лет на десять моложе, была в обтягивающих джинсовых шортах и короткой матроске, не оставлявшей абсолютно никакого простора воображению. И чувствовалось что-то непристойное в контрасте между соблазнительностью молодого тела и детским, капризным и довольно-таки тупым лицом. Говорила она монотонно и без умолку: рок-звезды, секс, отвратительная работа (очистка оружия от космолайна в Индиан-Спрингсе), секс, ее бриллиантовое кольцо, секс, телевизионные программы, которых ей так не хватает, секс…