Стивен Кинг - Противостояние. 16 июня – 4 июля 1990. Том 1 [litres]

– Спасибо, Ник. Ты хороший мальчик… – Она уже проваливалась в сон.

Ник вышел из дома и остановился на тротуаре, не зная, что же дальше. Если бы он умел водить машину, возможно, ему удалось бы что-нибудь сделать. Но…

На лужайке перед домом на противоположной стороне улицы он увидел детский велосипед. Подошел к нему, посмотрел на дом с зашторенными окнами (так выглядели дома и в его сумбурных снах), направился к двери, постучал. Ему не открыли, хотя стучал он несколько раз.

Ник вернулся к велосипеду. Маленькому, но не настолько, чтобы он не мог на нем ехать. Конечно, это будет выглядеть смешно, но Ник сомневался, что в Шойо к этому времени кто-нибудь остался… а если и остался, им сейчас определенно не до смеха.

Он сел на велосипед и неуклюже покатил по Главной улице, мимо тюрьмы, потом на восток по шоссе номер 63, к тому месту, где Джо Рекман видел солдат, одетых дорожными рабочими. Если они по-прежнему там и действительно солдаты, Ник считал себя вправе перепоручить им охрану Билли Уорнера и Майка Чайлдресса. Разумеется, только в том случае, если Билли все еще жив. Раз уж эти люди ввели в Шойо карантин, то должны заботиться о местных больных.

Путь занял у него около часа. Велосипед мотало из стороны в сторону, Ник то и дело пересекал центральную разделительную линию, стукаясь коленями о руль. Но, добравшись до места проведения дорожных работ, он не обнаружил ни солдат, ни рабочих, кем бы они ни были. На дороге стояли несколько бочек, над одной даже вился дымок, и пара оранжевых барьеров, по форме напоминающих козлы для пилки дров. Дорогу перекопали, но Нику показалось, что по ней вполне можно проехать, если не слишком трепетно относиться к подвеске своего автомобиля.

Краем глаза Ник уловил движение чего-то черного, и в тот же миг легкое дуновение ветерка донесло до его ноздрей густой, тошнотворный запах разложения. Черное облачко мух непрерывно шевелилось, постоянно меняя форму. Ник подкатил велосипед к кювету на дальней стороне дороги. В нем, рядом с новенькой, сверкающей рифленой водопропускной трубой, лежали тела четырех человек. Их шеи и распухшие лица почернели. Ник не знал, солдаты это или нет, но ближе подходить не стал. Он говорил себе, что здесь нечего бояться, что они мертвы, а мертвые, как известно, не кусаются, но им овладела паника, и он бешено закрутил педали. На окраине города налетел на камень и разбил велосипед. Сам перелетел через руль, ушиб голову и содрал в кровь руки. Лишь мгновение помедлил, лежа посреди дороги. Его била дрожь.

Следующие полтора часа Ник стучал в двери и нажимал на кнопки звонков. Убеждал себя, что найдет кого-нибудь здорового. Сам он чувствовал себя прекрасно и, конечно же, не мог быть единственным, кто не заразился этой дрянью. Он не сомневался, что отыщет кого-нибудь – мужчину, женщину, даже подростка с ученическим водительским удостоверением – и услышит от него или от нее: Да, конечно. Давай отвезем их в Камден. Для этого лучше всего подойдет универсал . Или что-нибудь в этом роде.

Но на его стуки и звонки ответили меньше десятка раз. Дверь открывалась на длину цепочки, и в проеме возникало больное, но исполненное надежды лицо. Правда, при виде Ника надежда умирала. Лицо двигалось из стороны в сторону, отказывая Нику в его просьбе, и дверь закрывалась. Если бы Ник мог говорить, то попытался бы переубедить их, сказал бы, что им по силам вести машину, раз уж они могут ходить. А если они отвезут арестованных в Камден, то и сами смогут попасть в больницу, где их вылечат. Но говорить он не мог.

Некоторые спрашивали о докторе Соумсе. Один мужчина в горячечной ярости широко распахнул дверь своего маленького домика, вывалился на крыльцо в одних трусах и попытался схватить Ника. Крикнул, что собирается сделать с ним то, «что следовало сделать в Хьюстоне». Кажется, принял Ника за какого-то Дженнера. Он гонялся за Ником по крыльцу, как зомби из третьесортного фильма ужасов. Его пах ужасно распух. Казалось, кто-то засунул ему в трусы мускатную дыню. В конце концов мужчина грохнулся на крыльцо, и Ник наблюдал за ним с лужайки, с гулко бьющимся сердцем. Мужчина потряс кулаком, потом уполз в дом, не потрудившись закрыть дверь.

Но в большинстве домов вообще никто не откликался, и в итоге Ник уже не мог заставить себя подойти к еще хотя бы одному дому. Зловещие предчувствия из сна стали явью, и он не мог избавиться от мысли, что стучит в двери гробниц, стучит, чтобы разбудить мертвых, и рано или поздно трупы начнут откликаться. Он, конечно, пытался убедить себя, что большинство домов пустует, поскольку их обитатели уехали в Камден, Эльдорадо или Техаркану, – но не получалось.

Он вернулся в дом Бейкеров. Джейн Бейкер крепко спала. Ник пощупал ее лоб – прохладный, – но на этот раз его это не особенно обнадежило.

Наступил полдень. Он снова пошел на стоянку грузовиков, чувствуя, что практически бессонная ночь дает о себе знать. Тело гудело от боли после падения с велосипеда. Бейкеровский револьвер сорок пятого калибра колотился о бедро. В кафе-закусочной он разогрел две банки супа и перелил в кружки-термосы. Молоко в холодильнике, похоже, еще не успело скиснуть, так что он прихватил бутылку.

Билли Уорнер уже умер, а Майк, увидев Ника, начал истерически смеяться, тыча в него пальцем:

– Двоим хана, а третий на подходе! Двоим хана, а третий на подходе! Месть свершается! Так? Так?

Рукояткой швабры Ник осторожно пропихнул под решетчатую дверь кружку-термос с супом, потом большой стакан молока. Мелкими глотками Майк стал пить суп прямо из кружки. Ник взял свою и сел на пол в коридоре. Решил, что сначала поест, а уж потом оттащит Билли вниз. Он проголодался. Пока ел суп, задумчиво смотрел на Майка.

– Интересуешься моим самочувствием? – спросил Майк.

Ник кивнул.

– Точно так же, как утром, когда ты ушел. Я выхаркал целый фунт мокроты. – Он с надеждой посмотрел на Ника. – Моя мама всегда говорила: если мокрота так отходит, ты идешь на поправку. Может, у меня легкий случай, а? Как думаешь, это возможно?

Ник пожал плечами. Все возможно.

– Здоровье у меня богатырское. Я думаю, это ерунда. Я думаю, что поправлюсь. Послушай, чел, выпусти меня. Пожалуйста. Я, твою мать, умоляю тебя.

Ник задумался.

– Черт, у тебя же есть пушка. Но ты мне все равно не нужен. Я просто хочу выбраться из этого города. Сначала узнаю, как там моя жена…

Ник указал на левую руку Майка, без кольца.

– Да, мы развелись, но она живет в городе, на Ридж-роуд. Я хочу к ней заскочить. Что скажешь, чел? – Майк плакал. – Дай мне шанс. Не оставляй меня в этой крысоловке.

Ник медленно поднялся, вернулся в кабинет и открыл ящик стола, в котором лежали ключи. Логику Майка он опровергнуть не мог: не имело смысла рассчитывать, что кто-нибудь наконец заявится сюда, чтобы забрать арестованного. Он взял ключи и пошел обратно. Поднял нужный ключ с белой биркой, который показывал ему Большой Джон Бейкер, и бросил всю связку сквозь решетку Майку Чайлдрессу.