Юрий Корнеев - Земные дороги

Прибыли мы как-то буднично. Вошли в систему. Жук тут же доложил, что все спокойно, никто к нам не лез, народ занимается учебой. Хотя кое-что интересное было. Так, например, существовала дежурная смена, которая мониторила систему, пока остальные были в капсулах. График учебы был организован так, чтобы группа из трех-четырех человек всегда бодрствовала. Я-то думал, что они все будут по десять дней учиться, а потом по два-три дня отдыхать, а они организовали все по-своему. При этом на планету им спускаться удавалось намного реже, но народ был с этим согласен и не роптал. Ну, это в общем-то мое упущение. Надо было им объяснить, что в системе им ничто не угрожает. Да, доверия к искинам у них пока нет. Да и откуда ему взяться-то? Ничего, поживут тут подольше, пооботрутся, и все встанет на свои места. Ну а то, что сами организовали дежурства, даже в ущерб своему отдыху, — это и неплохо. Кстати, за всем этим стояли бывшие военные. Ну, кто бы сомневался. Хорошо хоть строем не ходят. Помню, на Земле была такая присказка от прапорщика: если вы такие умные, то почему строем не ходите? Хотя все ребята были и в самом деле умные. Ни у кого из моих добровольцев интеллектуальный индекс не был ниже ста пятидесяти единиц. Ну, в общем-то понятно, пожили они достаточно, так что развить интеллект как следует успели. Но с другой стороны — значит, он у них изначально был неплох, так как развить то, чего нет, нельзя. Да и у самого молодого моего добровольца, у Марины, дочки вылеченного летчика, ИИ был тоже нехилый — сто шестьдесят четыре единицы. И это в семнадцать лет. У Мишки он был, кстати, сто девяносто семь. А у одной девицы ИИ был вообще аж за двести пятьдесят единиц. Вот бы в Содружестве за ней гонялись. Правда, уровень ментоактивности у нее был средним — изначально 3,1, а после установки симбионта — 4,6. У всех почему-то уровень после установки симбионта и активации ментальных способностей повышался по-разному — у кого на 1,3 единицы, а у кого и на 1,8. Почему так, непонятно. И искины насчет этого ничего внятного сказать не могли. Да я особенно на ИИ и не заморачивался. Для меня сейчас главное — высокий уровень ментоактивности. Кстати, три человека изучать пилотскую базу закончили. И среди этих троих, естественно, самая наша умная девушка. И Мишка тоже изучил. Правда, к пилотированию их пока не допустили — меня ждали. Искины в общем-то были не против, но Инга уперлась и ни в какую. Видно, из-за того что среди этих троих был мой брат: а вдруг что случится? Перестраховщица. Хотя молодец, правильно сделала. Сам буду у них зачеты принимать. Все-таки первые пилоты из моих добровольцев. Это надо будет потом и отпраздновать.

Было еще много разных мелких новостей, но на них я уже особого внимания не обратил.

Мы с Кини сразу отправились в наш дворец. Кстати, дежурная смена одну из гостиных дворца использовала как дежурку, где и проводили все время дежурства. На станции были, конечно, и командная рубка, и диспетчерская, да и вообще полно служебных помещений, но туда я никому допуска не дал. Пусть выучатся сначала. Они, конечно, люди уже взрослые, но знаю я любопытные и шаловливые ручки своих земляков — обязательно их засунут куда-нибудь не туда. Так что пришлось одну из своих гостиных отдать в общее пользование. Тут теперь был и командный пункт переселенцев, и дежурка, и комната отдыха. Вот в эту гостиную мы с Кини и зашли. Тут находились трое дежурных, как раз тех, кто пилотскую базу уже выучил. Ребята, конечно, обрадовались, особенно Мишка, но тут же подступили ко мне с претензиями.

— Коль, Инга, конечно, хорошая девчонка, но тут она не права.

— В чем дело?

— Она не дает разрешения на пилотирование. Мы же все выучили и в виртуальном симуляторе сдали все зачеты по пилотированию и даже по мелкому ремонту малых судов. А она нас не выпускает в самостоятельный полет.

— Ну, во-первых, Инга в этом случае не девчонка, а офицер. Это вечером, на танцах она девчонка. А во-вторых, это мой приказ она выполняет. — Я, правда, такого приказа ей не давал, но надо же ее подстраховать.

— Но зачем?

— Сам буду у вас экзамены принимать. Не у всех, естественно, а только у первых, кто готов. Должен же я знать, как земляне усваивают знания.

— Но ты же выучился, а ведь ты тоже землянин.

— Не сравнивай. У меня выбора не было — или выучись, или сдохни. А у вас выбор есть.

— Ладно, ясно. И когда приступим?

— Да хоть сейчас.

— А как же дежурство?

— Ну я же всех с дежурства снимать не собираюсь. По одному. Кто первый?

Мишка тут же плюхнулся обратно в кресло. Правильно, дежурил-то он с двумя девчонками, так что сначала по-любому они. Я приказал Плюшкину подготовить к вылету один разъездной бот, взял одну из девчонок и пошел с ней на выход. Платформа нас уже поджидала у входа. Долетели до ближайшей летной палубы и сели в бот. Девочка, это была Даша Захарова, как раз та, с самым высоким ИИ, заняла пилотское кресло. Вылетели со станции. Часа два я погонял ее по системе. Даже в астероидное поле забирались. Садились и на планету. Пилотировала она очень неплохо. Огрехи, естественно, были, но мелкие. Это от волнения, а не от незнания, — все-таки первый раз в пилотском кресле. Потом так же полетал с оставшимися. Экзамены я у них принял и разрешил летать самостоятельно. Но официально квалификацию пилота никому пока не дал — сделаю это потом при всех, в торжественной обстановке. Основная группа будет учиться еще три дня, и еще семеро — пять. Вот когда все будут бодрствовать, соберемся — и я в торжественной обстановке дам им первые офицерские звания и присвою квалификацию пилотов. Метки, как в Содружестве, у нас ставить не надо, да и некуда их ставить — нейросети-то нет. Любой искин и так видит, какими знаниями ты владеешь.

Пять дней мы с Кини провели на планете. Через три дня к нам присоединилась Инга. Она, как только покинула медкапсулу и узнала, что мы вернулись, тут же рванула к нам. О том, что Берта нас покинула, она уже знала. Рассказывать о предательстве Берты мы никому не стали, сказав, что она решила вернуться домой. Правда, искинам я рассказал, что произошло на самом деле, и они долго ругались и обвиняли меня в преступном мягкосердечии. По их глубокому убеждению, за предательство есть только одно наказание — смерть. Я и сам это прекрасно понимал, но тут уж ничего не поделаешь — с Бертой я так поступить не мог. Это как раз то исключение, которое и подтверждает правило. Инге мы тоже не стали всего рассказывать. Честно говоря, мне было просто стыдно, что меня провели, как пацана. Поэтому и сам об этом происшествии молчал, и Кини попросил. Но Ингу это особо и не интересовало. Главное для нее было то, что одной конкуренткой стало меньше. Думаю, она не очень бы переживала, если бы и Кини осталась в Содружестве. Хотя надо признать, что именно с Кини они были особенно дружны.