Юрий Корнеев - Земные дороги

Разместились мы довольно быстро. Вещей у нас практически не было: зачем что-то тащить, если планируем все купить здесь. Так что раскладывать было нечего. До обеда время еще было, вышли прогуляться. Дошли до собора, полюбовались на него. Да, зрелище, конечно, величественное. Внутрь решили не ходить, а подняться на крышу. Была такая возможность. Но потом, после обеда. По пути в отель зашли в ресторан и пообедали. Потом пошли в отель и уложили детей спать. Пусть часик поспят, а то потом выдохнутся быстро.

Через час разбудили детей и пошли опять к собору. Поднялись на крышу. Да, красота неимоверная — и сам собор красив, и виды с него открываются великолепные. Хотя собор этот строили аж шестьсот лет, за это время и не такое построить можно. Но все равно красиво. Потом погуляли немного по городу, поймали такси и поехали в церковь Санта-Мария-делле-Грацие. Правда, Инга, когда узнала, что это религиозное сооружение, внутрь входить категорически отказалась. Ей с детства внушали, что за любые религиозные проявления можно остаться без головы. Так что до сих пор опасается. Вот вроде уже совсем в другом обществе живет, а прежние страхи остались. Как мы ее с Кини ни уговаривали — ни в какую. Нет, и все. Ну и мы тогда не пошли. Осмотрели церковь снаружи и пошли обратно. И конечно же заблудились. Нет, карту-то мне Вит на симбионт вывел, но разве разберешься во всех этих переулках. И база знаний не помогла. Что за аборигена Мишка выловил? Небось такого же туриста, как и мы. Хорошо хоть наш итальянский язык был самым настоящим. Так что выбрались. Поймали такси и поехали в отель. Дети уже устали. Никитка вообще у меня с рук не слезал.

Отдохнули немного и пошли ужинать. Поужинали в небольшом ресторанчике в городе. Паста их мне не очень понравилась — макароны и макароны. Накрошили туда черт-те чего и выдают за какое-то эксклюзивное национальное блюдо. Мама, помню, частенько макаронами по-флотски нас кормила, когда ей неохота было с готовкой заморачиваться. Так они были вкуснее. А вино понравилось. Алкоголь, конечно, симбионт сразу нейтрализовывал, но сам вкус ничего. Нет, можно было бы с Афрой договориться, чтобы она градус не убирала, но выслушивать ее ворчания не хотелось.

Потом просто гуляли по городу. Я пытался планировать завтрашний день. Хотя что тут планировать — будем просто весь день бездельничать. Думаю, нам с детьми понравится. Отправим мам в поход за тряпками, а сами оторвемся. Главное, чтобы дети не подкачали, а то они устают быстро. Но, думаю, на два мероприятия их хватит.

Посидели в открытом кафе. Дети раскрутили нас на мороженое. Это которая уже порция за сегодня? Ладно, если и застудят горло, то пяток минут в медкапсуле — и все пройдет. Пусть уж отрываются. Все-таки из кухонного синтезатора мороженое не то. Вернее, мороженое-то нормальное, но обстановка, антураж не тот. Тут все как-то празднично, что ли. Народу на улицах, несмотря на будничный день, полно. И я бы не сказал, что вокруг одни туристы. Аборигенов-то побольше будет.

В отель вернулись ближе к ночи. Дети уже никакие. Уснули сразу, как только их в кровати уложили. Ну и мы тоже отправились на боковую. Уснули тоже почти сразу — все-таки находились сегодня.

Завтракать пошли в ресторан при отеле. Позавтракали быстро. За девчонками скоро должен был заехать Мишка на арендованной машине. Ему с отцом сегодня придется отдуваться на шопинге. А я не могу — у меня дети. Хорошо. Пошли в номер. Инга отправилась на ресепшен взять путеводитель, а мы загрузились в лифт и поднялись на свой этаж. Зашли в номер и стали собираться. Я хотел проводить девчонок, вызвать такси и поехать к замку Сфорца. А уже оттуда в музей Леонардо да Винчи. Может, потом еще куда сходим. Там видно будет.

Тут в номер влетела Инга. Растрепанная и с сумасшедшими глазами.

— Там, там…

— Что там-то? Что ты блеешь? Успокойся и говори нормально.

— Там, в лифте. Он ко мне приставать начал. Я разозлилась, оттолкнула его и сказала: чтоб ты сдох. И он умер.

— Кто умер?

— Мужик какой-то.

— Откуда знаешь, что он умер?

— Я это сразу поняла.

— Ну, умер. Ну и что? Значит, заслужил. Так, хватит истерить. Иди умойся и приведи себя в порядок.

Она убежала в ванную. Я повернулся к Кини:

— Бери эту истеричку, и идите к выходу. Там Мишка уже должен вас ждать. Думаю, в магазине она быстро в себя придет. Только спускайтесь по лестнице. Я с вами попозже свяжусь. Иди, вытаскивай ее из ванной — и проваливайте. Я тут сам разберусь.

Кини метнулась в ванную. Через десять минут они уже покинули номер. Я связался с Витом и попросил его войти на сервер отеля и дать мне картинку происшедшего. Наверняка в лифте стоит веб-камера. Сел в кресло и стал ждать. Дети тут же подскочили ко мне:

— Папа, мама убила какого-то дядю?

— Нет, Даша. Она никого не убивала. Она его наказала. Он ее обидел, и она его за это наказала.

— За обиду всегда надо наказывать?

— Смотря какая обида. Если тебе не купили мороженое или шоколадку, то такую обиду можно и перетерпеть. А если оскорбили тебя или твоих близких, то за это надо наказывать.

Тут Вит передал мне запись с камеры в лифте. Так, что тут у нас? Вот Инга заходит в лифт. Вот за ней заскакивает какой-то парень. Что-то ей говорит. Говорит по-английски. Уже легче, значит, она не местного грохнула. А парень-то датый. Ни фига себе, с раннего утра и уже датый. Всю ночь гудел, наверное. Ага, вот протянул руку и ухватил Ингу за грудь. А вот он уже отлетает от нее и сползает по стенке. Да, живые так не лежат. Ну что ж, сам виноват. Хотя убивать его было и ни к чему. Надавала бы ему пинков, и достаточно. Она ведь намного сильнее. Но вот подготовки у нее нет. Придется заставить их с Кини выучить базы по рукопашке. Хотя Кини вроде учила что-то такое, а вот с Ингой я это дело упустил. Сейчас парень был бы с отбитыми яйцами, но живой. Да, мое упущение. Ну, да ничего не поделаешь. Ладно, нам тоже пора.

— Дети, собираемся. Идем гулять.

— Ура! А мороженое купишь?

— Ну куда ж я денусь. Будет вам и мороженое и пирожное.

Но уйти мы не успели. Раздался стук в дверь. Я встал и открыл дверь, в номер ворвался какой-то деятель. Явно англосакс — морда лошадиная, глаза какие-то блеклые, да еще и рыжий. За ним в дверь просочился типичный итальянец. Подтянутый брюнет с каким-то виноватым видом. Так и оказалось. Один был работник американского консульства, а второй из администрации отеля. Американец сразу стал на меня наезжать. Мол, умер при неизвестных обстоятельствах гражданин США, и последняя, кто видел его живым, — моя жена. И он требует немедленного разговора с ней. И вообще она может быть обвинена в смерти этого самого гражданина, так как не оказала ему помощь и не вызвала «скорую», а спокойно прошла мимо умирающего человека. И что он уже посмотрел запись с камеры и может даже предъявить ей обвинение в гибели юноши из уважаемой американской семьи. Все это мне переводил служащий отеля. С английским у меня и раньше были проблемы, а уж сейчас я позабыл и то, что знал. Да и говорил он очень быстро. Но, правда, громко. Пререкаться с ним мне не хотелось, поэтому я его просто послал. По-русски. Потом перевел на итальянский. Получилось не так интересно, но тоже ничего. Похоже, итальянский он знал, иначе чего бы он так взбесился после моих слов о том, чтобы он свой поганый язык засунул себе в место, на котором сидит. Ну и еще кое-что, конечно, добавил. Абориген, с которого делали базу знаний, толк в ругательствах знал. Тем более что дети итальянского языка не понимали и можно было ругаться спокойно. Пиндос стал красным, как помидор, и уже не орал — визжал, аж уши заложило. Никитка подбежал ко мне и уцепился за мою ногу. Вот ведь козел, да он мне детей перепугает. Я уж стал думать, как его заткнуть. То ли в морду дать, то ли ментально вырубить. Но меня опередили. Дашка подошла к комоду, взяла маникюрные ножницы, забытые там кем-то из девчонок, подошла к нему сзади и воткнула ножницы ему в ногу. Ну как в ногу — в то место, откуда ноги растут. А потом спокойно спряталась у меня за спиной. Глаза у служащего консульства вылезли из орбит, и он уже открыл рот, чтобы завизжать еще громче. Хорошо я успел заблокировать ему голосовые связки, а то бы он весь квартал на ноги поднял. А так только хрипел, и все. Итальянец тут же подхватил его под руку и потащил из номера, что-то бормоча о медицинской помощи. Ну и слава богу, пусть проваливают. Я повернулся к Даше. Стоит, лупает глазками — и ни капли раскаяния. Да, вот они, издержки детдомовского воспитания. Хотя мне такое воспитание нравится. Но не хвалить же ее. Потом фиг остановишь. Хорошо еще, что он стоял, а если бы сидел? Точно бы без глаза остался.