Дмитрий Манасыпов - Метро 2035: Стальной остров

Зато шаги – мягкие-мягкие, ничего не слышно. Этой хитрой науке Макар учился через боль, кровь и неудачи, что порой хуже боли. Особенно, когда родились двойняшки и всего нужно было больше: жира для светильников и жарки, мяса для еды, кожи для ремонта первых лодок. Еще повезло, переломов после ударов задними ластами моржей или бивнями случилось всего три. И бонус – он научился ходить совершенно по-кошачьи, постоянно пугая Машку. Даже влетело как-то от Маши-старшей за мятую кастрюлю, уроненную ее тощей тезкой от испуга.

С пятки на носок, скользя по голышам и не тающему снегу, огибая несколько птичьих скелетов, не наступая в рыжий ядовитый лишайник, оба шли к камням. Васильев, почуяв опасность, даже шел, как раньше, почти уделывая Макара. Жаль, что почти. Дед никогда не напрягался так сильно, как двадцать с небольшим лет назад, разве что при первых выползших на берег моржах с Земли. Но тогда мандраж был у всех, как иначе, если вместо обычных клыкастых громад из моря, трубно ревя о появлении, выбирались обросшие костяными бляшками чудовища, раза в полтора больше привычных ластоногих?!

Ветер носил вокруг много запахов, но незнакомый попался лишь один. И то, как – незнакомый? Смерть топчется вокруг крохотной колонии давненько, то нагрянет в гости с негаданной стороны, то заставит вспомнить о себе таким вот нежданным появлением. Хрена лысого ее забудешь…

Смертью пахло из-за камней, Васильев не ошибся, чутье не подвело. Ничего иного, незнакомого и настораживающего, Макар не чувствовал. Если и был любитель полакомиться птицей тут, то давно ушел. А вот кто?!

Три валуна, сплетшихся в борцовские объятия у берега, выросли впереди полностью, поднимаясь над людьми где-то на половину их роста, если не больше. Плотные подошвы ичиг скользили при каждом шаге, море тут на сушу выбиралось по-хозяйски уверенно, лизало берег постоянно ледяным языком. Может даже желая забрать непокорный кусок суши целиком, кто же знает желания моря?

Васильев, обходя камни слева, мотнул головой, чуть поднял обрез вверх. Не хочет палить просто так, понял Макар, но показывает – готов стрелять, будь осторожнее. Это точно, под картечь из прутков для пайки старой радиостанции попадать не хотелось. Семецкий отливал ее не просто крупной.

Одного патрона хватало, чтобы оторвать лапу медведю. А умка был не местный, пришлый, вымахал в размерах, куда тем моржам. И то не поздоровилось, неровные шары картечи рубанули, не глядя на массу и мутировавшую плоть с костями. Оторвали лапищу – любо-дорого смотреть, зверюга упал, взревев, и пришлось добивать его издалека, закидывая копьями.

Колотушку Макар убрал, сняв из-за спины короткое копье с поперечиной за костяным наконечником. Ремень отцепил, чтобы не запутаться, расстояние тут короткое, бить придется наверняка, зачем что-то лишнее?

Васильев кивнул, сделал резкий шаг и исчез за камнями. И тут же:

– Это что за еб твою мать, а?! Макар!

Обычно Васильев вообще не ругался, не любил. А тут?

Он зашел со своей стороны, понимая – стрельбы не будет. И не ошибся, да только сам встал, удивившись. Действительно, что это вот такое?!

Зверь больше всего смахивал на лахтака, если честно. Подросшего, само собой, но лахтака. Если бы не странный нарост под мордой. Голова его смотрела на спину из-за сломанной шеи. Сало с мясом висели клочьями, а нарост… а нарост походил на человеческое лицо. Да и спина странная, горб какой-то, за ним еще один и над плавниками больно плотная кожа.

– Хрень какая-то… – Васильев почесал бороду. – Знаешь, на что смахивает?

– Нет.

– На седло со стременами. Дичь же… Но это не просто изуродованный тюлень, шиш. Тут наш гость обретался, тут с него слез и отлеживался. Смотри!

Да, Дед прав. Наплывы под камнем не врали, большой дугой белея льдом от стекавшей воды. И крови.

– А вот след. Вмерз, как в гипс. Макар?!

Что Макар? Да, замер и стоит, не понимая, а как еще-то? След почти человеческий, пальцы различить можно.

– Не может антропоморфное существо выжить в этой воде, – Васильев сплюнул со злостью и недоверием, оглянулся еще раз, своим злым глазом окидывая округу. – Это уже перебор какой-то, матушка природа, чего ты, а?!

– Может, просто натекло так и этот умка совсем урод? – на всякий случай, очень мягко, сказал Макар.

– Хуюмка, – буркнул Васильев. – Нет, Макар, что-то другое здесь. И вот что мне не нравится, так это пропавшие следы. Не поймешь, куда он дальше-то поперся?

Непонятно, точно. Потеков-то больше не видать, а на камнях следы отыскать явно не получится, как ни старайся. Вернее, какой-нибудь ненец или эскимос точно нашли бы, только Макар-то не тот или другой. Иногда жаль, если честно, пригодилось бы с детства все узнанное и понятое.

– Не нравится мне эта вот херовина, – пожаловался Васильев, пнув странного тюленя. – Есть в нем что-то не то, да? Вот, смотри.

Жизнь на острове научила многому. После слепых вроде бы щенков песца, в третью зиму, когда Жанне пришлось не просто зашивать укушенный палец, а долго бороться с заражением, никто со станции не старался неизвестное взять в руки и покрутить. Лучше издалека чем-то потыкать. Желательно острым и, в случае чего, чтобы тут же ткнуть посильнее и побольнее.

И что Дед углядел тут еще необычного?! А, вот оно чего.

На затылке у существа торчал еще один нарост. Их и так хватало, они были, как сыпь, по всему телу, но этот больше всего напоминал… Да что ж такое!

– Как грибы, – подсказал Васильев. – Точь-в-точь маслята вместе срослись, даже шляпки видно. Копье дай.

– Да я и сам смогу.

– Копье дай, неслух! Бороду отпустил чуть не до пупа, а старших все слушаться не хочет!

Вот ворчун! Макар протянул ему копье и заметил еще более странную вещь. Руки у Васильева чуть подрагивали, незаметно так, но ощутимо. Что ж такое с ним?

– Отойди, – своим старым и уверенным голосом скомандовал Дед, прямо как тогда. – В сторону, Макар!

Стоп! Так это же он его так оберегает, получается. От дохлого зверя с его странным горбом, чуть меньше крохотных кочанов капусты, выращиваемых Жанной?! Обалдеть.

Копье коснулось нароста, так нежно, как сам Макар должен был в первый раз трогать свою женщину, что так и не случилось в его жизни. Осторожно и ласково, едва-едва, и… нарост шевельнулся в ответ. Слабо, но заметно.

– Сука! – Васильев прикрыл лицо рукой и отодвинулся. – Есть рукавицы запасные?

– Да.

Рукавицы для разделки тюленей и моржей Макар всегда носил в сумке на боку. Прочные, толстые, чтобы руки не ранить. И высокие, по самые локти, с ремешками, чтобы затянуть.

– Давай их мне сюда, а сам иди, найди банку из-под консервов. Желательно побольше, да зачерпни воды. Ашоту эту гадость понесем. И быстрее, Макар, у меня что-то затылок как расстрелял кто.