Дмитрий Манасыпов - Метро 2035: Стальной остров

Снег валил сплошной стеной, не помогало даже улучшившееся зрение. А он все так же сидел. Слух раздражал гул. Сначала далекий, но с течением времени усиливавшийся. Низкий гул, плеск разрезаемой волны, стон металла. Почти заснувший в снегу Макар стряхнул с себя сугроб, всматриваясь в снежную круговерть: что-то приближалось.

Огромное, закрывшее собой половину неба и продолжавшее увеличиваться. Да, он желал смерти, желал вот прямо сейчас, но страх перед неизвестностью брал свое. Темное нечто, разрезая широким носом снежные сумерки и черную воду, превратилось в корабль. Огромное судно медленно приближалось, грозя раздавить казавшийся щепкой «Енисей». Макар заметался по палубе: что делать?!

Ну а что можно сделать, грести руками? Так катер совсем не весельная лодка. Да и с ней такой фокус не прошел бы, нужен двигатель. А движок, тем временем, давно залило в машинном с головой. Нос исполинского корабля, куда как большего, чем танкер, что разбился у Земли Франца-Иосифа, занял собой, казалось, все пространство и вот-вот, подомнет катер, стоявший правым бортом. Макар уже собирался прыгать в воду, когда заметил болтавшийся из клюза на носу обрывок якорной цепи, волочившейся по волне. Вариантов было не много, надо только выбрать.

Кто именно из них двоих – он сам или паразит – сделал выбор, Макар не знал, на автомате влезая на крышу рубки, готовясь прыгать. В момент, когда махина уже подмяла маленькое суденышко своей массой, Макар прыгнул, уцепившись за гигантское звено якорной цепи. Стекла рулевой рубки глухо лопнули под натиском чудовища, корпус сложился, задрав винт, и с треском раздираемой стали «Енисей» исчез в волнах. Макар до последнего смотрел, как гибнет катер, спасший его уже во второй раз:

– Прощай, друг…

Цоп-цоп, вверх да вверх, по гудящей огромной цепи, стыло-ледяной, пронизывающей своим холодом до костей. Наверное, тварь, поселившаяся в нем, все же не всесильна. Макар полз, цепляясь за толстые звенья, удерживаясь сведенными ногами, напряженный так, что мышцы ныли. Но скатиться вниз, в серое и ледяное, кипевшее белым крошевом, Макар боялся. Ноги отойдут, кожа на руках нарастет, вперед, поднимайся, блядь!

Ветер выл, хватал голое тело через разошедшиеся швы или задравшуюся одежду. Кусал своими острыми холодными клыками, как пилой проходился, до слез из глаз и дрожи, продирающей, от макушки до пят.

Несколько раз чуть не сорвался, стараясь не глядеть вниз. Ледокол пер себе вперед, гулко звуча всем своим телом, отдаваясь в самом Макаре как настоящее живое эхо. Паразит спал, никак себя не проявляя, а ему только и оставалось, что радоваться недавней еде. Не пожрал бы – не смог бы подняться, это точно.

До борта Макар добрался незаметно для себя, впав в какое-то странное исступление, когда тело работало само по себе. В клюз, огромную дыру для сброса и подъема якоря, не сунулся. Пусть себе цепь мертвая и вмерзшая в основное тело мертвого, казалось бы, корабля, да ну его. Представить, как искорежит его мускулы с костями дернувшаяся цепь, у него получилось отлично. И Макар, сумев собраться, рванул дальше, стараясь уцепиться за границу борта с палубой и перевалиться туда. Вышло, и даже без ощутимого хрустального звона, которого Макар так ждал, падая вниз.

Парка чуть смягчила удар, но пришлось задержать дыхание и какое-то время приходить в себя. Боль отозвалась во всем теле, даже заставив, совершенно явственно, шевельнуться паразита. И Макар не имел ничего против, мышцы с нервами, только-только рвущиеся в беззвучном вопле, стали успокаиваться. Обезболивающее оно ему вводит, что ли?

«Идти. Смотреть. Искать тепло»

– Чего тебе от меня надо? – вопросил Макар, лежа на боку и глядя на два толстых стальных пенька перед собой.

«Идти, искать тепло. Жить».

– Гениальное решение, – проворчал Макар, пытаясь вспомнить – как правильно называется вот эта самая хреновина перед ним.

«Идти. Сейчас. Быстро».

– Угомонись, – посоветовал Макар, – а это кнехты, швартоваться чтобы. Вспомнил.

«Идти?»

– Точно. Щас пойдем.

Макар встал, нащупав на поясе единственное оставшееся что-то… костяной нож, блин, больше ничего не осталось. Ну, что нам делать?

Думать. Вспоминать. Принимать решение.

– Спасибо, – Макар прищурился, радуясь вернувшемуся зрению, рассматривая панораму перед глазами и вспоминая вдруг оказавшееся нужным барахло, впихнутое в голову Васильевым.

Это атомный ледокол типа «Арктика». Наверное. Вон там, впереди, чуть краснея сохранившейся краской, надстройка, прячущая в себе все жилые помещения, что смогут закрыть от ветра. Он сам стоит на полубаке, на носу судна, у якорей.

Ветер ударил снова, оттуда, с кормы. Принес с собой бело-серое облако непонятной хмари, так и крутящейся вокруг. Вперемежку со снегом, липким и снова полетевшим что есть сил. И запахи. Странные запахи, опасные запахи, страшные запахи. Так обычно воняют животные, хищники, не боящиеся никого и ничего. Засохшая смердящая кровь и частички мяса, оставшиеся в жесткой густой шубе. Макар прищурился, стараясь рассмотреть хотя бы что-то дальше надстройки, но серое лишь вихрилось, не пропуская взгляд дальше.

А еще ему очень сильно хотелось понять одну вещь: почему так мелко подрагивает под ногами палуба? Из-за воды и льда, расталкиваемых мощным корпусом, из-за чего-то еще? Может, от работающего двигателя, каким бы диким ни казалось предположение.

«Идти»

– Иду я, иду.

Чертова тварь на затылке проснулась и решила не укладываться на боковую снова. Посмотрим…

Краски на палубе почти не осталось, вместо нее рыжевато выглядывала наружу смесь изо льда с ржавчиной. Макар тихо крался вдоль борта, держась от него в метре, почему-то опасаясь. Что-то случилось еще там, на станции, что-то, заставившее бояться неожиданностей. Не пытаться понять и атаковать в ответ, а именно опасаться. Макару это не нравилось, но он не мог заставить себя сейчас приблизиться к борту. Казалось, перегнись через него, а оттуда, снизу, уже тянутся вверх темные хищные щупальца, стегают воздух, рассекая его и скрипя металлом под выгнутыми кривыми когтями, растущими из широких блюдец – присосок.

Он потряс головой, настолько живым показалось увиденное.

– Если я ебнусь и не смогу ничего делать, помрем оба.

«Идти. Греться»

– Тебе бы добавить немного слов хотя бы…

Макар прижал ладонь к лицу, закрывая глаза. Снег летел все сильнее, хлестко бил мокрыми плетьми прямо по роже, забивая нос и целясь в рот. Ветер обжигал, превратившись в настоящий сгусток ледяных хлыстов, жаждущих надавать человеку пожестче.

Под ногой что-то хрустнуло. Очень знакомо хрустнуло.

Макар, не отводя глаз от снежной круговерти впереди, где уже еле проглядывала рубка, наклонился, пошарил рукой. Круглое и твердое попалось почти сразу. Не круглое, вытянутое, но с плавными боками, с дырками и чем-то острым. Хотя… хотя Макар уже знал, с чем именно. Зубы, пожалуй, не перепутаешь.