Александр Войкин - Оруженосец [litres]

Фран кашлянул и пригубил вино. Я вздохнул:

– Не знаю, смог бы я поднять руку на ребенка, пусть и мертвого…

– Тебе пришлось бы, – глухим голосом сказал друг. – Потому что они убьют без колебаний, а потом будут жрать твою плоть. Тьма проста, но при этом ужасна, Кей. Ее средства не отличаются изяществом, но она убивает и делает это наверняка. Она подступает к нашим границам, и осталось недолго.

– А тут еще эти южане. Мы наконец-то сумели победить, пусть даже в одном сражении.

Фран кивнул.

– Да, я слышал. Это хороший знак. Но сколько еще предстоит? Одно, два, а может – сотня? Рано или поздно, останется только один: или они, или мы. А если все это затянется надолго, то люди начнут сходить с ума от безысходности.

Он задумчиво поглядел на бокал в руке.

– Ты прав, – согласился я. – Но пока мы держимся, они не победят. Я не собираюсь отступать.

– Я тоже, – негромко сказал он.

Мы помолчали, думая каждый о своем.

– Слышал, ты потерял своих ребят, – произнес Фран, взглянув мне в лицо. – Мне очень жаль.

– Это была моя вина, – покачал головой я.

– Нет. Любой поступил бы так же. Южане ведь делали что-то ужасное?

– Хотели изнасиловать девочку… на глазах у матери, – через силу выдавил я.

Фран вздрогнул, глаза его налились темнотой.

– Ты все сделал верно.

– Но их этим не вернешь, – горько улыбнулся я.

– Они живы, пока ты о них помнишь, – возразил друг. Сделал глоток, а затем поставил бокал на стол. – И они знали, на что шли. Как и ты. Это война, Кей. Любой из нас может умереть.

Я кивнул, а затем залпом допил свое вино.

Раздался стук в дверь. Дождавшись моего разрешения, вошел Джером.

– Прибыл разведчик. У него важные новости, сэр.

– Пусть войдет.

Фран было поднялся, но я жестом приказал ему остаться на месте. В кабинет вошел невысокий мужчина, немолодой, одетый в потрепанный дорожный плащ. Он выглядел бледным, и казалось, что вот-вот рухнет от усталости.

– Господин, у них метатели, – заговорил он дрожащим от волнения голосом. – Около трех десятков метательных орудий. Катапульты, баллисты, стрелометы. И они собираются применить все это в следующем бою.

Мы с Франом переглянулись. Я ощутил, как внутренности сковывает льдом. Метательные орудия – крайне опасная вещь. С их помощью враги смогут захватить даже столицу. Наверняка они именно это и собираются сделать, предварительно быстрым маршем преодолев разделяющее нас расстояние.

– Нельзя позволить им применить машины, – произнес Фран.

Я кивнул.

– Они все еще в Нао? – обратился я к разведчику.

– Да, сэр. Орудия за городскими стенами, но очень хорошо охраняются. По моим подсчетам, там около полутора сотен солдат.

– К ним можно подобраться незамеченными?

– С запада, – призадумавшись, ответил солдат. – Там низина, за которой не слишком следят. Если обойти город с северной стороны, а затем выйти в низину сквозь лес, то можно пробраться к орудиям.

– Отлично, – пробормотал я, обдумывая созревший план.

– Нет, Кей, – возразил Фран. – Ты не можешь этого сделать.

– Почему нет? – не понял я. – Так мы избавимся от их главного козыря и значительно ослабим силы врага.

– Но это же самоубийство! – воскликнул друг.

Я уставился на него.

– Смерть и так рядом, Фран. Днем раньше, днем позже, какая разница? Зато мы сумеем обезопасить других.

Фран поджал губы, но не сумел привести новый аргумент.

– Джером! – обратился я к адъютанту. Парень послушно вытянулся по струнке. – Сообщи всем командирам, пусть соберутся на поле. Мне нужно сказать им кое-что важное.

– Да, сэр.

Пока он побежал за офицерами, я вновь заговорил с разведчиком:

– Ты сможешь провести нас к орудиям?

Он задумался буквально на мгновение.

– Да, сэр.

– Хорошо. Тогда ступай, отдохни. Я пришлю за тобой, когда мы будем готовы выступать.

Он послушно склонил голову и удалился. Я же повернулся к Франу. Друг неодобрительно наблюдал за мной.

– В чем дело?

– Ты знаешь, в чем.

Я вздохнул.

– Поверь, другого выхода нет. Это единственный способ лишить их надежды.

– Но ты погибнешь! – прошипел он.

Я улыбнулся.

– Приятно, что ты заботишься обо мне, но поверь: я готов пойти на риск.

– Тогда я отправлюсь с тобой, – выдал Фран, скрестив руки на груди.

– Это зачем же?

– Кто-то ведь должен прикрыть тебе спину.

Я покачал головой, но понял, что Франа не переубедить. Да и зачем? Он все решил для себя, как и я.

Офицеры восприняли мой план по-разному: кто-то был целиком и полностью согласен, а другие высказались против этой затеи.

– Самоубийственно! Вы погибнете сами и угробите всех! – кричал немолодой капитан с цепким взглядом и крючковатым носом. Ему было уже под семьдесят, но он все еще служил на благо королевства.

– Именно поэтому и собрал вас здесь, – холодно заметил я. Старик замолчал, буравя меня неприязненным взглядом. – Объясните своим солдатам ситуацию, и пусть со мной пойдут только те, кто сам этого захочет. Те, кто готов умереть.

Они молчали, я почти физически ощущал их давление. Офицеры боялись за жизни подчиненных, но внутренне были согласны с моим планом. Да и был ли у нас иной выход, кроме молниеносной самоубийственной вылазки?

– Хорошо. Я поговорю со своими воинами и отправлю к вам добровольцев, – отозвался вдруг мой знакомый сержант. Когда наши взгляды встретились, он кивнул мне.

– Почему вы сами так хотите умереть? – вопрос молодого лейтенанта заставил меня вздрогнуть.

Остальные офицеры в ожидании наблюдали за мной, требуя ответа.

– Я не желаю умирать, – произнес я. – Но моя жизнь в любом случае оборвется довольно скоро. Это лишь вопрос времени. И пока этого не случилось, я хочу принести пользу королевству. Это мое желание и мой долг как воина на службе Его Величества и Конклава.

Теперь в их взглядах появилось понимание пополам с уважением, и один за другим офицеры согласились помочь. Затем я распустил их, собираясь отправиться спать.

Последним уходил старик-капитан.

– Ты еще молод, мальчик. И многого не знаешь. Даже если тебе кажется, что твоя жизнь вскоре закончится, подумай, быть может, есть еще один выход?

На прощание он кивнул мне, а его слова еще долго звучали в голове. Что он хотел этим сказать? Что у меня есть шанс? Но сэр Енус предупредил давным-давно, что мне осталось максимум десять лет. Или он ошибся?

– Как думаешь, что он имел в виду? – спросил у Франа.

Друг пожал плечами.

– Возможно, хотел подбодрить тебя, только и всего.

– Не похоже. Он ведь первым начал возражать против вылазки. Почему же изменил решение? Почувствовал жалость? Не думаю, что все дело в ней.

– Не стоит забивать себе голову, – Фран крепко стиснул мне плечо. – Иди выспись. Нам предстоит трудное путешествие.