Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

Прибыл курьер с охраной из Загородного дворца. Совершенно буднично и как то скучно Марине передали «Глаз Змеи». Тот самый, созданный самой Чёрной Змеёй столетия назад. Вот те на!

Столько раз мечтала в детстве, когда клинок станет её. Фантазировала всякое.

Вот, произошло. Только радости никакой нет. Детские мечты в детстве и должны сбываться. Сбывшиеся после оставляют только горечь. Время не повернёшь вспять. Только в комнате стало теснее.

Вместе с курьером рабочие из МИДв приехали. Сейф для оружия привезли, и к полу прикрутили. Марина ещё за принятие работы и получение ключа расписывалась.

Что там намереваются открывать, Марина знает и так. Как-никак, проект ЕИВ одобрил.

Марину порадовало — скульптор явно не поленился ознакомится с подлинными генеральскими доспехами, в одном из них генерала и изобразил.

Эриде нечего из этого не известно. Сама себе сюрприз хочет устроить. Марина не настолько вредная, подкидывать проектное изображение не станет. Херт дочери просто не сказал, ему недавно макет памятника из камня и бронзы прислали как мужу последнего потомка генерала. Эрида как последний потомок, до совершеннолетия не рассматривается.

Что считает Эрида, то её дело. Марина считает, возраст не по календарю наступает, а в голове. И у дочери соправителя этим двум датам не совпасть.

На подобных мероприятиях бывать приходилось многократно. Вот для Эриды всё впервые. Могла бы описание прочесть, но нет, накрутила себе в голове невесть что.

Аж два меча прихватила — легендарный двуручник и парадный военного образца. Особо въедливые могут не сомневаться — любые документы на армейское оружие у дочери соправителя в полном порядке. Поверять никто не станет, но Марина слишком хорошо Херта знает.

Впервые с последней встречи Марина жалеет об отсутствии Кэретты — раньше на подобных мероприятиях она отдувалась ничего не значащими фразами да милыми улыбками. Принцесса, одна или две штуки просто рядом стояли, и даже улыбочки наклеивать не обязаны были.

Теперь же не отвертишься, раз уж вылезла. Тут народ такой — ночью и по пьяни полный императорский титул без запинки выдаст, да и с титулатурой всех остальных членов дома этого не ошибётся.

Марина тоже много чего не сильно нужного помнит, но при случае много чего интересного может на ушах развесить.

С глазомером у Марины всё хорошо, да и какой-никакой художественный вкус имеется. Памятник и площадь размерам друг друга соответствуют. Вполне ожидаемо, мечом генерал показывает на юг, более того, точно по меридиану, где вражеская столица расположена. Как он стремился сравнять уже в те года великий город с землёй! Да и саму землю солью засыпать, что бы никто там больше не жил и ничего не росло.

Неожиданно обеим поступило приглашение немедленно ехать в Загородный.

Отец чем-то сильно недоволен, хотя в сводках для командования ничего страшного нет. Тот случай, когда радио насчёт «на всех фронтах идут бои местного значения» не врёт.

Дальше совсем уже странное что-то началось. Дворцовый комендант сообщил, им следует переодеться в траур, и как можно скорее идти в малый обеденный зал. Если сказано что-то надеть, то можно не сомневаться — в комнатах уже лежит приготовленное.

Саргон там официально никогда никого не принимал. Иногда только обедал с доверенными лицами.

К некоторому удивлению Марины, Софи успела переодеться раньше её. Только по подведённым чёрным глазам и видно — как и сестра ничего не понимает.

— Кто-то умер? — неужели сама Софи чем-то напугана.

— Траурных сообщений не было. Хотя, может, и умер. Напечатают всё равно после праздников. Хотя, нам бы сообщили, если этот кто-то из Еггтов.

— Может, он лично сообщить решил? Это кто-то очень важный.

Марина кривит лицо.

— Я уверена, это не она.

Мельком окинув взглядом собравшихся, сразу понимает. Точно кто-то умер. У всех траурные повязки на рукавах. Только почему-то, красные с чёрной каймой.

Молчание затягивается. Никакого портрета в трауре в поле зрения не наблюдается. С тарелками и бутылками соседствуют бумаги. У всех. Просто листы лежат. Без папок. Никогда раньше такого не было.

— Кто-то умер? — некстати повторяет Софи.

Марина изучает сидящих за столом. Наиболее доверенные приближённые. Почти друзья. Вроде все на месте. Тогда, по кому посмертный пир?

Кто-то из старых друзей скончался? Все видные деятели начала правления Саргона, тогдашние единомышленники давно уже ушли на покой по причине преклонных лет. Эти уже второе, а кое-кто — и третье поколение. Сейчас особенно хорошо видно — Император выглядит ровесником собравшимся. Вот только лет ему на деле ого-го-го сколько!

Кого же на этот раз он пережил?

Херта здесь нет, но это неудивительно. Он — союзник, ценнейший союзник уже множество лет. Союзник, но ни в коей мере не друг.

Кто же был настолько значимым? Ничьё имя на ум не приходит, хотя Марина знает практически про все перестановки в министерствах за всё время правления отца.

Хе. Может, у него старая возлюбленная померла? Говорят, в прошлом их было немало. С одной сама Марина дружит, но она точно жива, более того, вон там сидит.

— Умер. — театральные паузы Император блестяще умеет выдерживать. — Страны, где я когда-то родился, уже несколько дней больше не существует. Государству Великой Мечты пришел конец! Даже не думал до такого дожить, хотя там и прошло куда больше лет, чем здесь.

По правую руку от Императора два пустых места.

— Что встали? Садитесь.

— Всё там. Совсем всё. Без войны страну угробили, кретины.

Тут до Софи доходит — отец и все остальные слегка пьяны. Не навеселе, как принято говорить, а пьяны зло. Как перед боем. Или после разгрома.

— Хотите посмотреть самую позорную для страны фотографию в истории?

Софи ожидала, самое меньшее, сдающуюся армию в полном составе или руины до горизонта. Судя по гримасе Марины, сестра разочарована не меньше.

Здание вроде современных жилых. Серый бетон и ничего лишнего. Первый этаж отведён под магазины и разные забегаловки. Тут тоже. Только забегаловка одна. Большая. Красная вывеска с жёлтыми буквами.

Эмблема — огромная буква М. Надписи по-русски и по-английски.

И люди. Множество людей. Огромная очередь, почти перешедшая в состояние толпы, тянущаяся куда-то за пределы снимка.

На праздник не похоже, на какое-то проявление недовольства — тоже.

— Что здесь такого страшного?

— Людей видите?

Сёстры согласно кивают.

— А их тут нет! Ни одного! Тупое стадо, за булку с мясом рушащее свою страну. Тут ещё не конец. Только начало конца.

— Какая булка?

— Гамбургер, — сквозь зубы выцеживает Бестия. В таком же состоянии, что и остальные.