Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

— Вот и решили, праздник устроить. Это же почти как свадьба, а тут, считай, пять сразу.

— Ладно, годится. У нас тут двум женихов пора уже подбирать.

— Если по-нашему считать, то вам почти всем можно, — хихикает Дана.

Марина показывает кулак.

— О себе бы подумала. В перестарка скоро превратишься. Парни с целыми конечностями всё более редким товаром становятся. Если с нами будешь — учти, с Софи ещё Чёрная Смерть идёт, а она всех вокруг распугает.

— Нет. Она здесь выросла. Среди поступивших — её племяшка двоюродная.

«И почему это я не удивлена? Совсем весело будет, если ещё Херенокт к старой знакомой да сестрице любимой в гости заявится. Хотя, вздумай он на Смерти жениться — вот это номер был бы. В Столице бы икалось».

— Она там не гостьей будет, вернее не только ей.

Дана машет рукой, как на что-то малозначимое.

— Тут же только свои будут. На свадьбах драк верх на низ не бывает.

— Зато, морда на рыло вполне может случиться.

У Даны глазки становятся круглыми в лучших традициях Динкерт.

— У вас… там, — загадочно поднимает взгляд, до шёпота понизив голос, хотя они вдвоём, — совсем наверху тоже на свадьбах дерутся.

— У нас там даже убивают, — «последний раз лет двести назад. По судам десятками лет друг друга таскать — гораздо более модное занятие».

— У нас тоже всякое случается. Даже до стрельбы дело доходит. Вот до смертей давно дела не доходило.

— Так как раз одна на праздник собирается.

Дана снова глазками хлоп-хлоп. Потом до неё доходит. Начинает смеяться, даже сгибается, положив руку Марине на плечо.

Херктерент чуть поводит плечом. Старые привычки изживаются с трудом, да и не настолько с Даной знакома, чтобы позволять вот так запросто касаться себя.

Словно вспомнив что-то, Дана отдёргивает руку, даже на шаг отскакивает, пряча руки за спину. В глазах — не поймёшь, что. Никак Смерть успела по ушам проехаться, чего в этих стенах лучше не делать? Или просто припугнула по многолетней привычке.

Что-то уже и у Марины пугать на пустом месте с каждым разом выходит всё лучше и лучше. Дана напугана, Херктерент делает вид, будто ничего не произошло.

— Смерть, что кого-то здесь поубивала? — пытается разрядить обстановку.

— Н-нет, М — Марина… Просто… Много про неё всего разного говорят.

И никто не знает, — переходит на шёпот, — что правда, а что— нет.

— Про меня тоже много всего разного говорят, — пожимает плечами Марина.

— Правда? — у Даны в глазах живейший интерес перемешан с самым искренним испугом, — А правда ты… То есть вы на песке дрались, как Смерть дрались и всех-всех там победили?

— В своей категории — всех, — хмыкает Марина, — как могла заметить, я не слишком большая и тяжёлая.

— То есть, про бешеную змейку всё правда?

— Смотря, что понимать под «всем». Слухов про меня гораздо больше, чем я в состоянии переварить.

— Я туда тоже ходила. Без особого успеха. Но нравилось это ощущение страха, опасности и победы. Туда иногда ходят знакомиться, но я ходила просто драться. Узнать просто хотелось, каково это по-настоящему побеждать. Как валится противник. Как твою руку поднимают в знак победы.

— Не знаю, описания чувств у меня хромают на все лапы. Знаю только, рядом с судьёй мне чаще всего приходилось стоять одной. Да и то, судьи, чаще всего вместе с врачом порывались проверить мне руки и ноги.

Глазки у Даны превратились просто в сияющие прожектора с модели линкора.

— Так это точно правда, всё, что про тебя говорят! Какая же я дура, что не пошла!

— Мы все совершаем ошибки. Только учти — злая я выгляжу крайне неприятно.

— Так злость никого не красит. Чувствую, очень на празднике весело будет, — совсем как Эрида вертится, — там так любят победителей с песка. Девочек особенно.

— Эй-эй! Не разгоняйся, это всё-таки не песчаных бешеных змей праздник.

— А! — беззаботно машет рукой Дана, — Те, чей праздник от сюсюкающих тёток никуда не отвертятся.

— Тогда с кем-нибудь из поступивших сяду. Меня эти тётки не выносят, даже если и не знают.

— Ой! — Дана начинает пританцовывать, — А можно я с вами сяду? Одна из поступивших из нашей школы. Я даже знаю её немножко. Так можно — можно.

Сначала хотела отказать, ибо не может понять, Дана такая, простая или настолько хитрая? Но приглядевшись и вспомнив это «можно-можно» в Динкином исполнении, соглашается. Гостем для красоты, бывала много раз, здесь, в общем-то тоже, но тут именно её зовут с приличным процентом искренности.

— Учти, драться я там ни с кем не собираюсь!

— Да и не прошу!

— Хм. Я ваши местные порядки знаю немного. Чем тогда хвастаться собираешься.

— Как чем? Я же с тобой приду. Все обзавидуются.

— Я уеду — тебя поколотят.

— Не, не выйдет. Тогда уже всем знать можно будет, кто ты.

— Тебе вдвое больше в таком случае достанется.

— Вчетверо тогда уже, меня ведь и с тво… вашей сестрой, точнее, тоже видели уже.

— Ещё скажи, и Чёрная Смерть у тебя в подружках.

— Нет, но моя мама её двоюродной бабушке троюродная…

— Не столица округа, а деревня великанских размеров. Все со всеми родня.

— Но вас… Там, совсем наверху разве не так же?

— У нас? — хохочет Марина, — У нас всё совсем не так, а намного, намного хуже!

Дана откровенно недоумевает.

Поступившие все девочки. Какая-то тенденция или чьё-то негласное указание? В год поступления Марины соотношение было один к одному, во второй уже наблюдался некоторый перекос, в третий он только усилился, а за этот год школьной статистики у Марины ещё нет. Хотя, судя по тому, что видит, ничего не изменилось.

Кто-то задумывается о грядущем понижении призывного возраста? В школу этой ступени поступают, когда до призыва ещё далеко. Сознательно сокращают количество лиц, имеющих право на отсрочку? Сама Марина просто отменила бы девяносто процентов отсрочек как таковые, но у нас не ищут лёгких путей, и гланды удаляют через задний проход.

Одно радует — на юге творят примерно тоже самое, чего последствия просчитываются с огромным трудом.

Реально опасаться стоит — резко вырастет ожесточённость схваток за перспективных женихов. Яроорт вовремя выпустился, число охотниц на таких, как он вскоре увеличится на порядок. Впрочем, когда самые ожесточённые битвы грянут, в школе не будет уже и самой Марины.

Пока опасаться особо нечего, сезон охоты на таких, как она в более старшем возрасте начинается. И Марина самый пик сезона планирует пропустить, проведя его в местностях, где зверей стреляют в последнюю очередь, массово уничтожая при этом всевозможную двуногую живность.

Она не Эр, у которой от семьи, в лучшем случае, половина. И не клиническая дура, для кого цвет свадебного платья застилает всё происходящего вокруг. Почаще бы вспоминали, белый ещё и цвет смерти.