Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

Слабоватое утешение — Динка не из тех, кому может просто быть интересно, что с человеком будет при подрыве на мине. Сама Марина никого не подорвала, хотя самой себе врать не станешь, были попытки. Не осуществлённые из-за изменившихся внешних обстоятельств, а не из-за отсутствия у Херктерент надлежащей квалификации.

Динка, вроде, не злопамятна. А если наоборот? Это ведь может кончиться большой кровью. Да и для самого Кошмара опасно, ибо в её квалификации как сапёра Марина совсем не уверена.

Задерживаться не стоило. Динка её замечает.

— Ой, привет Марина! Не заметила, как ты подошла.

— Привет! Что читаешь?

Показывает обложку. Хорошо, книг в руках уже нет.

— Ну и как?

— Познавательно. У нас дома такие похожие были, только мне запрещали читать. Но никто и не смотрел, что я читаю на самом деле.

— Значит, прочесть успела?

— Не всё, мне про танки да грузовики читать скучно, — словно пред Мариной извиняется, её-то познания в технике общеизвестны. Немало народу первый полёт Софи запомнили. Кто ещё поспособствовал самолёту подняться в воздух тоже общеизвестно.

— Без них воевать не получится. И, тем более, эти опорные пункты строить.

— А ты строила?

— Конечно. Ты же с полигона нашего не вылезала.

— Я думала, он всегда такой был. Или ты его тоже построила?

— Есть множество вещей, к созданию которых я не имею ни малейшего отношения.

Динка призадумывается.

— Я у нас в парке хотела укреплённый пункт построить, но мне не разрешили.

У Марины почти свой в виде Учебного центра Столичного военного округа попросту был. В противном случае идея, аналогичная Динкиной точно бы посетила.

— Что ты ещё построить хотела?

— Не помню. Пса-подрывника завести не дали.

— У тебя же Цевев есть, — хмыкает Марина.

Динка хмурится.

— Ярик такой дурак иногда. Вечно дразнился. Хотя я давно уже правильно разговариваю. Се-вер, — нарочно по слогам говорит, чтобы в дикции никто не сомневался, — очень хороший. Но его просто нельзя уже учить ничему новому. И сюда его взять с собой тоже не дали.

— Как он сейчас поживает?

— Не знаю, — Динка равнодушно пожимает плечами, — я как уехала, так там больше не была. Не спрашивала, родители не любят, когда я о глупостях говорю.

— Его за это время усыпить могли. Твой отец славится рационализмом.

Задумчивость Динки может показаться забавной. Если бы не повод.

— Они хотели. Перед отъездом. Как кошку Эор, но та сбежала, — Энергично вздыхает, — кому и зачем я вру? Миренка не сбежала. Это я её выпустила, а она как догадалась, в жилых частях больше не появлялась, хотя в парке её видела несколько раз. Мельком.

— Сама говоришь, усыпить хотели.

— Так я же не дала! — заявляет как нечто само-собой разумеющиеся.

— Дети могут и забыть о старых игрушках.

Динка вскакивает. Кулачки сжаты. Маленькая, злющая, аж прикуривать можно.

— Я не дети. Цевев не игрушка. Да я… А ты…

— А я что? Могла бы в канцелярию позвонить, да узнать, как там пёс поживает. И живёт ли вообще.

Похоже, такая простая мысль головку не посещала.

— Пошли, покажешь, где это.

Неслась так, будто скорость могла на что повлиять. Ладно, хоть через несколько месяцев старого друга вспомнила. Могла бы и вовсе забыть.

Аппарат чуть со стола не свернула. Самого Севера к телефону и вызвала.

Север к телефону подойти не смог. Но Кошмар заверили, с псом всё хорошо, он сильно скучает по хозяйке.

Динка потом совсем по-детски до вечера на Марину дулась.

Вот и делай что-то хорошее. Сама же в итоге виноватой окажешься.

Как-то особой привязанности к животным у Марины так и не образовалось. К лошадям — сугубо функциональное отношение. Как к машине, правильно обслуживай всё хорошо будет. Неправильно — сгоришь где-нибудь. Появилась более скоростная или грузоподъемная — старую продать, можно и на металлолом. То же и с лошадьми. Были сражения, когда Еггты только так меняли убитых коней на новых. Кличек животных почти не сохранилось, кони были номерными.

Имён Еггтовских псов известно куда больше.

Знакомых собак в детстве хватало. Но двух сортов карликовые материнские и гигантские отцовские, точнее дворцовые. Недоразумения с бантиками раздражали. К огромным волкодавам её близко не подпускали, это оружие, а ты им пользоваться не умеешь. Холёные поджарые собаки на тонких ножках со старинных картин с трудом воспринимались, как изображения живых существ.

Ещё были съедобные породы, но какие чувства к еде, даже ещё живой можно испытывать, если не обжора? Еда она и есть еда, для любования предназначена в последнюю очередь. Некоторых рыбок вообще по-особому готовят, середина зажарена, голова жива ещё и рот открывает.

Это уже от обжорства с ума сходят, кухонные породы заводят как домашних любимцев, и даже требуют законодательного запрета на разведение их для продажи на поедание. Хе. Хорошая мысль часто приходит, когда уже не нужна. Как раз матушка Динки самой горячей сторонницей этого закона и была. Или не была, а из вежливости поддерживала Императрицу во всех её начинаниях.

Таким волю дай, собак не только есть запретят, но и под танки бросать, с донесениями посылать, мины искать, да раненых вытаскивать. Охранять их кто будет? В этом деле до сих пор псы необходимы, даже порода есть Еггтовская сторожевая.

Хорошо, сейчас война и множество отравляющих жизнь глупостей куда-то делись. Это Марина считает, пусть лучше погибнет пёс, нежели солдат. Но есть уже люди, для кого это не столь очевидно.

Но где-то там в памяти есть место и для лохматого гиганта Тайфуна. Погибшего на боевом посту, хоть он и не умел наводить зенитки. Он считал, при сигнале «тревога» ему место возле орудий. Даже каска с якорем была, как у прочих зенитчиков, только переделанная под собачью голову. Вот только в том бою не помогла. Крупнокалиберная пуля бесполезная против линкора смертельна для любого на борту.

Пса Динки видела только на фото. И на официальный портрет семейства соправителя умудрился попасть. Динка без него отказалась даже фотографироваться. Казалось, высунувшая язык снежно-белая мохнатая лайка просто дразнится. Динке только кое-как усвоенные нормы этикета мешали сделать тоже самое.

Эорен по выражению лица мало отличалась от манекена в магазине. Художника в отсутствии мастерства не обвинишь. Что-то от сушёной рыбины в чертах точно есть. Фигуре слегка польстили, но на подобных работах это в порядке вещей.

Динка с Севером вышли великолепно. Портрет принцессы был заказан отдельно для личной коллекции соправителя. Его не выставляли и репродукций не делали.

— Ну почему сюда с собаками нельзя, — начала Динка, когда ей пыхтеть надоело.

— Первая причина — местная свора перебьёт всех посторонних животных. Они так обучены, — привирает для иероглифа золотом Марина.