Владимир Чистяков - Попал, так попал! [СИ]

— Без этой дряни, ты бы уже три года была бы мёртвой!

Хирург снова проходит спиртом. Дина морщится.

— Мажь тем же, чем и вчера.

Поворачивается к Дине.

— Готова?

— Да.

Дина — Старшая щурится.

— Хоть пергамен приготовила? А то знаю я тебя…

Сверкнув глазами, девочка демонстративно высоко поднимает лист.

— Ну, тогда давай в темпе изображай стандартное письмо верного вассала императорского дома с уверениями в вечной верности и сообщением, что мятежники склонились пред волей его императорства… Короче, не маленькая, сама всё знаешь!

— Как мне надоело эти глупости писать!

— А чего ты хотела? Политика — занятие временами скучное. Рэндэрд — подойди.

Скосил глаза не девочку — и чуть не упал снова. Чернильница была. Но вместо пера — тонкая кисточка. И девочка ловко наносит на пергамен самые настоящие иероглифы. Причём, я их понимаю — начало какого-то длинного, пышного, и, похоже, мало чем в реальности обеспеченного, титула.

Дина протягивает лист желтоватой бумаги. На этот раз написано алфавитной азбукой. Причем, это самый натуральный рапорт от Эрескерта (вспомнил, наконец, как того негра зовут). Касается выхода из строя пятнадцати бешеных стрел и отсутствия необходимых для ремонта деталей. Список прилагается.

Машинально отметил, почерк у негра куда лучше моего, причем как моего, так и Рэндэрдовского.

Чего она от меня ждёт?

Дина опять морщится.

— Вот так и разбазарим наследство материнское! И так уже возим треть пустышек. Каждый бой несколько штук из строя выходит. Все её чертежи перерыла — ну нигде не сказано, что там за сплав, и как этот узел делать. Ничего не выходит! А скоро — тех, что линией воевать идти, иначе они сами придут. А как их без стрел взять!? Вчера вон как жгли… Думала, штук сорок из строя выйдет, так что повезло ещё… Они ломаются, а я знаю, чем их заменить?!

— Пушки.

— Дальность их вспомни! Ладно, хоть я в химии кое-что понимаю…

В шатер вошёл Эрескет. В шляпе. Не той, что вчера, но с не менее пышным плюмажем.

Но меня больше поразила бляха (хотя, какая там бляха, щит небольшой скорее) у него на груди. В круг вписана морда какого-то зверя, сжимающего в зубах орудийный ствол… Тут что, попаданцы из времён царя Алексей Михалыча завелись? Но тогда на Руси негров ещё не было… Блин, какой ты историк?! Были же негры — дезертиры из турецких войск. Хотел бы я знать, что они там натворили…

Что я несу? Не вслух, надеюсь…

Нет.

Дина и Эрескет, похоже, в гляделки решили поиграть.

— Бумагу марать обязательно было?

— А как же иначе? Порядок должон быть.

Мне кажется или негр дурака валяет?

— Хватит кривляться. Разобрался, кого ты там сжёг?

— Ну да. Вот полный список, вот список опознанных. — с этими словами вытаскивает из сумки два перевязанных шнуром листа.

— Эрескерт, у тебя пальцы от пера не болят? — елейным голоском осведомляется девочка. — А то, если так писать любишь, смотри, как раз для тебя есть занятие.

— Не, каллиграфии мы не обучены.

— Эрескерт, — он дернулся, кажется, не заметил Кэретту, входя. — Ты говорил, что твоя бабушка колдуньей была.

— Шаманкой. Только, она когда ещё померла.

— А другие твои родственники по женской линии? Я слышала, дар этот через женщин передается.

— Не, мама ничего такого не умела, а сёстры — так и вовсе грэдки, даром что чёрные. А в чём дело?

— Дело в том, — она кивает в сторону уже перебинтованной ноги Дины, — что я готова обратиться к чёрным, или любого другого цвета, колдунам, лишь бы спасли ей ногу. Иначе…

— Ты в колдовство поверила? — Эрескерт обалдело уставился на Кэретту.

— Я готова поверить во что угодно! Лишь бы её спасти.

— Но-но, не торопитесь меня хоронить! А то я вас самих куда-нибудь зарою.

— Если ценой этого будет твоя жизнь, то я готова, — видно, Кэретта ничуть не шутит.

— Что Аренкерт? — резко бросает Дина в сторону Кэретты.

— Прислал елейное послание с заверениями и уверениями. Она освободится — посажу ответ писать.

— У тебя своих писцов полно, — не полезла за словом в карман девочка.

— Я же не прошу тебя вежливое письмо писать…

Динка просияла.

— Что ещё от Аренкерта?

— Прислал обоз с фуражом и рисом.

Дина щёлкает пальцами. Почему — то я догадываюсь, что это о рапорте, что у меня в руках. Даю ей в руку.

— Так! Эрескет! Ты тут писал, сколько лошадей у тебя побито. Сейчас чиркану ему пару строчек… — наклоняется над столом и торопливо что-то пишет, — Он мою руку знает… Чтобы ко второй страже был здесь. С лошадьми. Отговорок не потерплю.

Протягивает листок.

— Свободен!

— Лучшая голова севера одной ногой в могиле, а второму по значимости ум начисто отшибло. — распаляется Кэретта, — Да-да, о тебе речь Рэндэрд!

Без вас двоих мы вполовину, если не больше, слабее.

— Никто из нас помирать не собирается! — за двоих ответил я.

— Ты же не помнишь ничего! А ты загнёшься через месяц! Вы это понимаете!

Пока я понимаю только то, что оказывается, был при Дине этаким начальником штаба. Судя по всему, неплохим. А выигранное сражение, оказывается, наполовину обезглавило армию. И сделать с этим ничего нельзя. Это Рэндэрд Гальдер местный, но никак не я. А Дина опасно ранена. То есть, в самой ближайшей перспективе младшей Дине придётся примерить материнские доспехи. А Херенокт, случись что с Диной опять попытается. Точнее, не сам попытается, а вновь возглавит тех, кто вокруг братца Безглазого увиваются. А непримиримых там хватает. И что гораздо хуже — полно колеблющихся. Этот же Аренкерт сколько раз от одних к другим бегал? И каждый раз что-то для себя получать умудрялся. А сколько таких Аренкертов?

Кэретта не полководец, Линк ни разу ни дипломат. Со вчерашнего веселья запомнил местную шутку: «Хотите, чтобы нам войну объявили? Отправьте Линка послом!» Всем шутка известна «отправить Линка послом» — это как по-нашему «оказать медвежью услугу».

— Я его по голове тресну — глядишь, память и вернётся; за месяц много чего произойти может. В том числе и с ногой моей. Пока, вон, глянь — Отран впустил в город наш отряд.

— А завтра впустит хереноктовский.

— Не паникуй. Херенокт теперь в прошлом. Отрану нужен любй, кто сможет усилить пограничные части. Сейчас — это мы.

— Херенокт десять лет этой армией командовал, тут почти все офицеры — его ставленники.

— И что? Им, знаешь ли, тоже наши дрязги надоели. Не забывай, сколько раз они нас снабжали информацией о том, что за линией творится.

— Точно так же, как и Херенокта.

— Ну и? Они кого угодно бы снабдили. Безглазый и тот понимал — за линией уже не племена — там государство. Молодое. Хищное. Они видят наши города, они хотят жить в них. Но главное — они хотят жить вместо нас. Им кажется, что мы одряхлели и только друг дружку можем резать. Заметь, уже дважды за сорок лет большой поход за линию срывался из-за наших дрязг. Мы слишком большой подарок сделали тем, что за линией. Слишком!