Александр Конторович - Изгой

Но я – не древний мастер-мечник. Всего лишь кузнец.

Правда, руки у меня сильные, меч добротный, даже чуть тяжелее прототипа. И сделан с любовью и прилежанием. Для себя всё же ковал… не для дяди неизвестного!

Однако перерубить атамана на две половинки не удалось.

А вот рука с мечом – та шлепнулась на пол. И Хлуду резко поплохело. Ибо, продолжая движение, меч его ещё и по боку задел.

Это только в кино поединки на мечах по полчаса происходят – в жизни всё быстрее и намного суровее. Пропустил удар – помер. И никаких тебе фокусов.

Ноги разбойника подкосились, и он, привалившись к стене, сполз по ней на пол.

– Ты… ты смог… Могила мне обещал… никто, рождённый под этим небом, не сможет поразить меня железом…

Ну, строго говоря, он и не соврал. И родился я не здесь, да и меч – он стальной, а не железный. Однако пояснять это полупокойнику я не собираюсь.

– Как видишь, он ошибся.

Но Коса уже не слышит моих слов. Ещё минутка – и он откинет копыта.

Шорох позади!

Оборачиваюсь, смещаясь одновременно в сторону и приседая. А меч уже поднят в защитную позицию.

Дана!

Опускает лук с наложенной на тетиву стрелой.

– Я уже собиралась стрелять…

– Спасибо! Но, как видишь, этого не потребовалось.

– Он мертв?

– Если ещё и нет, то это ненадолго. С такими ранами не выживают.

Девушка делает шаг вперёд и смотрит на атамана.

– Так всё просто… и ведь его ловили почти пять лет!

– Не те, надо думать, ловили. И не так…

Она поднимает с пола меч разбойника.

– Его надо отвезти в гильдию – там засвидетельствуют смерть Косы.

– Э-э-э… как?

– Но ведь очевидно же, что оружие взято из мертвой руки… – пожимает плечами магичка.

Ну, ей-то может и очевидно… Эх, серый я в этих делах!

Хлуд ожидаемо окочурился уже через пару минут. Ничего он более не сказал, да и не смог бы, наверное…

Обшарив тела разбойников, мы разжились вполне приличным количеством денег. Надо думать, тут далеко не самая распоследняя шваль собралась – приближённые атамана! То есть, уже по умолчанию, не голытьба.

С чистой совестью прикарманиваем денежки – Кредель отдыхает! Хрен там чего они от нас получат. Да и сообщать о смерти Косы пока погодим – пусть понервничают. Вот, доберёмся до Кикиморы – там в местную гильдию и зайдём. Кстати, это именно Дана и предложила – растёт на глазах!

Подойдя к телеге, обнаруживаю там свои нехитрые пожитки. И что самое главное – доспехи! Тотчас же начинаю в них облачаться. Хватит, блин, с меня сюрпризов!

– Ты…

Дана.

Стоит, прижав руки к груди.

– Ты ведь был без доспехов!

– Ну да… и что?

– Но магия на тебя не подействовала!

Пожимаю плечами. И что я ей на это могу возразить?

– Значит… это не Зеркало?

– Нет.

– Но как же так… человек-зеркало… этого не может быть!

– Ну, своим-то глазам ты ведь веришь?

Телегу мы брать не стали, найденные деньги уместились в перемётных сумах коней. Мы выбрали четверых, что получше, прочих же попросту отпустили. А меч покойного атамана Дана привесила за спину. Он, как оказалось, тоже не совсем обычный – с какими-то заклятиями. Что ж, в её руках – самое то! Это у меня он обычная железяка, да ещё и непривычная.

А в руках мага… Суровый кое-кому сюрприз будет!

Большую часть пути девушка молчала. Да и я не лез к ней с разговорами. Ей столько всего на голову свалилось… пусть переварит.

Через несколько часов на горизонте показались дома – та самая деревня, где нас и повязали.

И вот тут девушка пришпоривает коня.

Не сразу я сообразил в чём дело, и пока её догонял, она уже вырвалась вперёд на добрую сотню метров. Пришлось ещё и её заводного коня ловить, чтобы он куда-нибудь не забрёл.

На стук копыт из двери трактира выглядывает хозяин. И моментально побледнев, ныряет назад.

Дана вскидывает руку…

Тогда, на башне, она тоже шарашила огненными шарами по разбойникам. С относительно небольшим эффектом. Эх, если бы она там что-нибудь похожее сотворила!

Из дверей и окон трактира выбрасывает сгустки какого-то темно-багрового пламени, и все здание словно бы подпрыгивает. Треснуло, ухнуло… с грохотом оседает вниз крыша.

Средневековый «Шмель»… охренеть…

– Уходим! – хватаю за повод её коня.

Мы отъехали всего на несколько километров – и вот тут её начало колбасить! Да так…

Ссаживаю девушку с коня, оттаскиваю под дерево. Наскоро привязав коней, нарубил веток и, накрыв их плащом, перетаскиваю Дану на импровизированное ложе. Черт, вина бы… я помню, как она тогда им отпаивалась…

Вино нашлось – сразу три фляги.

Какая-то из них точно её, а вот две другие чьи?

На вкус… ну, особой разницы нет…

Ладно, рискнём!

И вливаю ей в рот сразу из трех – по очереди.

Всю ночь я сидел с ней рядом. Костер развёл. Расседлал и стреножил лошадей – пусть ходят рядом, пасутся. Им тоже поесть надобно. В какой-то момент и сам задремал.

Стон!

Подскакиваю на месте и снова накрываю девушку плащом. Трогаю лоб – горячий. Опять за вино…

Когда её начинает колотить дрожь, укладываюсь рядом, предварительно сняв с себя всё железо. Накрываюсь плащом и пробую её согреть хоть таким образом.

Сон… ну, если это можно назвать сном… Короче, хреново спалось.

Но, вроде бы у неё спал жар. Во всяком случае, спит и не дёргается.

Ладно, надо лошадей напоить…

Так прошло два дня.

Вино кончилось – все три фляги. Но и колбасить Дану перестало. Она теперь спала, тревожно настораживаясь на каждый звук. Но глаз так и не открыла.

Блин, что делать-то? Куда её везти? Где тут лекаря добыть?

Однако, всё закончилось совершенно неожиданно.

Проснулся я от неслабого толчка в бок.

И пока, хлопая глазами, приходил в себя, девушка уже разъярённой кошкой шипела на меня.

– Ты что такого себе позволяешь? Залез ко мне в постель и всю облапал? Нахал!

Ага, по-моему, она вполне нормально себя чувствует. Румянец на щеках… ну, это явно не от высокой температуры.

– Э-м-м… туда глянь…

Её взгляд на секунду задерживается на трёх пустых флягах.

– Что произошло?

– Щетину видишь? – трогаю себя за давно небритую щёку.

– И что я должна увидеть?

– Как думаешь, это за день вырасти могло?

– Э-э-э… нет… Но какое это имеет значение?

– Ты лежала тут почти три дня. Без сознания…

Коротко рассказываю ей о произошедшем. В процессе повествования она осматривает лагерь. Навес над ложем, поленница дров – этого не сделаешь за час.

– Я их всех сожгла?

– Да.

Дана опускает голову.

– Она пришла ко мне тогда вечером… дочь трактирщика. Её звали Берна… Берна Дуран. Стала о чём-то расспрашивать, угостила вином. И у меня словно бы руки отнялись. Тогда она встала и открыла дверь, впустив разбойников. И они на меня набросились… все сразу. А я ничего не могла сделать! Только потом, когда прошло немного времени, руки стали меня слушаться… но было уже поздно! А Берна… она стояла и смеялась!