Роберт Асприн - ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. II том

Ганс был весьма изумлен, хотя последние слова прозвучали как явное хвастовство. Он всегда относился с подозрением к людям, которые заявляли о своей безукоризненной честности.

— Но сейчас я не могу купить хороших лошадей — у меня не так-то много денег. Я хотел бы сделать так: я плачу тебе пятьдесят огников и забираю у тебя пять голов. Потом мы заходим в контору ОР и подписываем соглашение, по которому я обязываюсь уплатить тебе остальную сумму, когда продам животных. Я уверен, что ты получишь по дюжине огников за каждую лошадь и семь — за онагра. Это составляет в целом пятьдесят пять монет. Именно об этой сумме ты говорил, помнишь? И я обязуюсь заплатить тебе половину тех денег, которые я выручу за любую из лошадей сверх стоимости в пятнадцать огников.

Ганс смотрел на него, чувствуя, что не понимает почти ничего.

— Не знаю, что и ответить — то ли «Мне нет смысла даже торговаться с тобой», то ли «Почему я должен тебе верить?». А что такое ОР?

— Общественный регистратор. Мы оба подписываем официальный документ, а он является свидетелем. Если я нарушу соглашение, я попаду в тюрьму. Понимаешь, ты как бы даешь мне деньги взаймы без расчета на прибыль. С другой стороны, теперь уже не тебе, а мне придется заботиться о лошадях — кормить их, найти конюшню и все такое. Твоя прибыль будет в той доле, которую я выручу сверх пятнадцати огников. Думаю, что сумею это сделать.

Ганс всей душой желал, чтобы ему не предлагали подобной сделки. Это было одно из самых трудных решений, которые когда-либо приходилось принимать Шедоуспану — бывшему бродяге, сироте, ставшему вором и давным-давно усвоившему простую истину, никому нельзя верить ни в чем. И все же, все же…

В конторе Ганс внимательно смотрел, как невысокий человек, именуемый общественным регистратором, записывает то, что говорил ему Анорислас. Коротышка посыпал документ мелким песком и приготовился поставить печать, как вдруг Ганс повернулся и вышел. Анорислас и ОР уставились друг на друга. Менее чем через минуту Ганс вернулся в контору, ведя с собой хорошо одетого мужчину. У мужчины был такой ошеломленный вид, словно его напугали, оскорбили и похвалили одновременно.

— Я нашел самого честного с виду человека в городе! — жизнерадостно объявил Ганс. На самом деле он ухватил за рукав первого же прилично одетого прохожего. — Господин, я умоляю вас — прочтите вслух эту бумагу, которую только что составил ОР!

У мужчины по-прежнему был весьма смущенный вид, однако под таким градом восхвалений он не смог устоять. Он прочел документ, и Ганс услышал именно те слова, которые продиктовал писцу Анорислас, с некоторыми добавлениями, которые явно были призваны оградить обе стороны от неприятных последствий. Горячо поблагодарив прохожего, Ганс проводил его взглядом, а затем поклонился ОР и торговцу лошадьми, которые стояли, открыв рты. Затем Ганс медленно, но гордо вывел свое имя печатными буквами внизу страницы.

Анорислас рассмеялся:

— Это один из самых мудрых поступков, которые я когда-либо видел в своей жизни, — сказал он, в свою очередь склоняясь над договором. — Я охотно признаю это. И не удивляйся так. Бломис, ты же знаешь, что я тоже не умею читать!

Ганс не удержался от смеха. Но общественный регистратор Бломис даже не улыбнулся.

Банкир Анорисласа оказался представительным мужчиной с поредевшими волосами серо-стального цвета и большими, совершенно седыми усами. В его одежде сочетались черный, розовато-лиловый и ржаво-коричневый цвета, а звали его Периас. Ганс следил за тем, как мясистые, унизанные кольцами руки Периаса отсчитывают пятьдесят серебряных квадратиков, а затем придвигают их к Анорисласу. Анорислас отступил на шаг и с улыбкой указал Гансу на кучку денег.

Ганс волновался, подходя к конторке, чтобы пересчитать монеты с вычеканенным на них символом Пламени. «Я богат!»

— В каком банке вы храните деньги? — спросил Периас. За первым вопросом последовал другой…

Ганс узнал, что Периас ведет дела совместно с несколькими персонами, однако, судя по всему, наибольшее впечатление на клиентов должно было производить имя Аркалы. И вновь не вовремя проснувшаяся гордость удержала Ганса от расспросов — он намеревался побольше узнать об Аркале от кого-нибудь другого. А также о еще одном деловом партнере Периаса — богатой вдове, «совсем еще не старой!».

Уходя из этой конторы, Ганс уносил с собой четыре серебряные монеты и еще один документ. Остальные огники остались у банкира, где, как заверили Ганса, деньги будут в наилучшей сохранности. Еще Ганс узнал о том, как деньги могут делать новые деньги. Конечно же, он понимал, что эти 46 монет составляют 2300 медных искорок. Периас сказал, что если не забирать эти монеты из банка, то через год они вырастут до 2346 искорок, то есть почти до 47 огников. Это звучало захватывающе, хотя Ганс не думал, что сможет оставить деньги нетронутыми на такой долгий срок — несмотря на то что Анорислас должен был уплатить ему еще. Ганс спросил, будет ли все идти так же, если ему потребуется забрать из банка некоторую сумму. Периас постарался не рассмеяться над невежеством своего клиента и с торжественным видом заверил, что поступления все равно будут идти. Хотя Анорислас явно порывался уйти, Ганс задержался, чтобы задать несколько вопросов относительно того, чтобы купить или снять жилье. О да, Периасу было известно одно владение…

Наконец Ганс и Анорислас покинули контору Периаса. Ганс заметил, что солнце уже склонилось довольно низко. Анорислас велел своему помощнику отвести лошадей в конюшню и предложил Гансу зайти в таверну пропустить кружечку эля. Ганс сказал торговцу лошадьми, что должен встретиться кое с кем на рынке. Пройдя вместе пару кварталов, они распрощались, и Ганс опрометью бросился обратно в контору банкира.

Его вопрос немало удивил Периаса, который уверил, что «мы» оцениваем серебряный империал в одну фиракийскую серебряную монету плюс одиннадцать медных; при обмене в значительном количестве стоимость возрастает.

— Что такое «значительное количество»? — спросил Ганс.

— Ну, если вы принесете десять или более империалов, мы можем оценить каждый в шестьдесят две медные искорки.

Ганс поблагодарил банкира и ушел, чем еще больше удивил Периаса. На прощание банкир попросил Ганса «не забыть о том чудесном домике на Кориандре!».

Теперь Ганс направил стопы обратно к ОР, который заверил, что в документе, составленном Периасом, написано именно то, о чем говорил банкир. Ганс помчался на базар. По пути он подсчитывал свое богатство. Если отнять одиннадцать тех самых империалов от общей суммы в 85 монет, то получится 74. И если за каждый взять по 62 медяка… Здесь Ганс сбился. Подсчитать все это в уме оказалось невозможно для него. Такая сумма попросту вгоняла Ганса в дрожь. Ганс не думал о том, что ему следует забрать от портного свою новую тунику. Он вихрем мчался на базар, но отнюдь не потому, что где-то там находилась Мигнариал. В голове у Ганса бурлили полученные только сегодня знания о деньгах и их обмене. Ему нужно было снова поговорить с Тетрасом, менялой с базара.