Олег Белоус - Нашествие наоборот

– Софья, – он на секунду замялся, вспоминая отчество собеседницы, затем продолжил, – Михайловна! А почему это пришельцы непременно нападут на землян? Мало ли почему инопланетяне не отвечают нам, может, у них аппаратура связи сломалась?

– Нет! – решительно махнула рукой женщина, – Все у них с аппаратурой нормально! Они не хотят разговаривать с будущими жертвами!

– Армия Соединенных штатов Америки переведена в максимальную степень боеготовности, – продолжал вещать диктор радио. Это подразумевает, что США готовы к крупномасштабному военному конфликту с пришельцами с возможным использованием оружия массового поражения.

– Вот, – вновь подняла палец вверх женщина, – американцы не дураки! Они знают, что придется воевать с инопланетянами!

– Да что Вы мамаши глупости говорите! Ешки-матрешки! –не выдержав, нервно воскликнул попутчик. –Откуда Вы это знаете?

– И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нём называется Верный и Истинный! – продолжала с надрывом вещать женщина, – И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные, чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его!

– Что, как в фильме День независимости? – выдавил из себя кривую улыбку Сергей.

Женщина смерила его оценивающим взглядом. Сам он был парень далеко не мелкий, рост метр восемьдесят, вес под девяносто и при этом дружил со спортом. Что, впрочем, не удивительно. В институте с физкультуры день начинался ею и заканчивался, так что выглядел Сергей вполне внушительно. Видимо, придя к какому-то решению по результатам осмотра, она энергично кивнула и вкрадчиво произнесла:

– Жалко мне тебя, парень, молодой, красивый, жить бы и жить еще…Не ехал бы ты в Свердловск, на верный убой то?

Мысль о дезертирстве из-за страхов глупой старухи показалась ему целиком и полностью безумной. Не для того он, начиная с восьмого класса зубрил плохо дававшуюся математику, пять лет горбатился в институте, чтобы потерять шанс стать генералом! Сергей криво усмехнулся и выдавил из себя:

– Г-глупости! – в детстве его контузило близким взрывом артиллерийского снаряда, с тех пор он, когда волновался, то начинал слегка заикаться.

Петр горячо заспорил с женщиной. Желание продолжать бестолковый разговор у Сергея исчезло, он встал, подтянулся и рывком забросил тело на вторую полку.

– По словам официального представителя министерства обороны России Игоря Конашенкова, – продолжало вещать радио, – Приведение Вооруженных сил России в боевую готовность никак не связано с аналогичными действиями США. Это мера разумной предосторожности в связи с прибытием на орбиту Земли инопланетного корабля. Он заявил, что пока мы не знаем ни целей, ни задач пришельцев. Приведение вооруженных сил в боевую готовность послужат гарантом надежной обороны страны.

Собеседники внизу продолжили бесплодный спор, горячо доказывая друг другу правоту, а Сергею стало неинтересно и скучно, он прекратил прислушиваться к полемике. Перевернувшись на живот, уставился в окно. Курсантская молодость, полная забавных приключений, но и непрерывной опеки преподавателей и командиров, заканчивалась, зато начиналась самостоятельная жизнь. В ней он мечтал преуспеть и стать как минимум сделать карьеру. Его глаза заметно погрустнели, ему было немного жаль, что приходится прощаться с беззаботной юностью и городом, в котором он провел долгие годы.

Между тем пригороды Питера закончились. Мимо обманчиво неспешно пробегал желто-серый, скучный, насквозь пропитанный водой осенний лес. Окончательно стемнело, за первой линией деревьев царила ночь, навивая чувство безотчетной грусти и тоски. А над лесом висела алая искорка, крохотного для наблюдателя с поверхности земли, корабля инопланетян.

15 сентября 20…г. Москва, Кремль.

Когда дверь с едва слышным скрипом закрылась за последним посетителем, Владимир Владимирович, потер усталые глаза и развернул кресло к окну. Солнце уже зашло за кремлевскую стену, за раскрытым окном потихоньку темнело, начался тихий вечер бабьего лета. Сегодня он рано поднялся, а день выдался тяжелый, настоящий понедельник, совещание на совещании, а еще готовиться надо к поездке во Францию. К концу рабочего дня он устал, все-таки, уже давно не мальчик, за шестьдесят. Когда на все дела время найти? – подумал Владимир Владимирович. А еще кризис, связанный с появлением на орбите Земли корабля инопланетян…

Все! – он внутренне встряхнулся. – Кончай хандрить, Владимир Владимирович. Обещался пахать как раб на галерах – паши и не ной.

Повернувшись назад, он открыл ящик стола и вытащил пульт управления. Поползли, закрывая окно тяжелые шторы, отрезая от вечного московского шума и хмурого осеннего неба, одновременно под потолком зажглась люстра. Яркий белый свет упал на массивный письменный стол и ножницы, лежащие на оранжевой папке с грозной надписью «Секретно». Ярко осветили монитор с картинкой ночного Кремля и Спасской башней на рабочем столе и коммутатор с множеством слегка потертых кнопок, подписанных фамилиями членов правительства и наиболее нужных людей.

Президент бросил быстрый взгляд на часы, затем на план работы на сегодня. Уезжать домой еще рано, через двадцать минут вечернее совещание с руководством силовиков, надо обсудить, все ли выполнено по приведению в готовность Вооруженных сил. Но устал. Пора сделать перерыв и попить чаю, – окончательно решил он, вставая с удобного кресла.

Владимир Владимирович открыл дверь комнаты отдыха и остановился на пороге. Что-то его насторожило. Не заходя вовнутрь, обвел внимательным взглядом просторное помещение. Чутьем старого чекиста, он почувствовал, в его отсутствие, что-то изменилось. С первого взгляда, вроде все на месте и как обычно. Посредине комнаты, больше похожей не на кабинет, а на обычную жилую комнату, расположился круглый покрытый длинной белой скатертью стол. Посредине его лежала глубокая тарелка с осенними фруктами, рядом светилась желтым открытая банка с этикеткой, на которой огромная пчела несла куда-то соты, а на краю небрежно валялась чайная тарелка с полузасохшими остатками меда. Между стального цвета шкафом и удобным кожаным диваном висел портрет отца в морской форме, сделанный по довоенной фотографии. На противоположной стене, в углу, висело изображение благословляющего Христа. Под ним, на уютном журнальном столике стояла икона, с нее глаза Богоматери внимательно и печально смотрели на каждого входящего в комнату отдыха. Задвинутое под стол небольшое кресло дополняло интерьер комнаты. Уборщицам во время рабочего дня строго запрещалось входить в кабинет и прибираться, что и не удивительно, кому бы понравилось, если кто-то посторонний будет приходить туда, где ты практически живешь и хозяйничать там? Так что помимо его ведома в комнате отдыха ничто не могло измениться.