Александр Протасов - Планировщик задач (СИ)

— Так, всем на пол руки за голову, ноги скрестить!, — сказал Джек ворвавшись в комнату, где находилась вся интересующая его публика.

По иронии судьбы, даже пехотинец, у которого была привилегия на пользование протонной винтовкой, не обезопасил Мирона; он вывалившись на половину в окно, смотрел вверх на «Голиаф»

— напрочь забыв об охране двери, Твердохлебов же, не ожидая такого поворота событий, стоял как маленький ребёнок с открытым от удивления ртом.

— Мне что повторять?! Быстро.

Не успев договорить, Джек получил с заду, сильный удар в затылок — в глазах в туже секунду поплыло и он потерял сознание.

Очнувшись, он ощутил сильную боль в голове, руки были связаны, а чьи то большие ладошки, с ощутимой, силой хлопали его по щёкам.

— Очнулся?, — услышал он знакомый голос, и увидел улыбающееся лицо Малыша.

Даже то, что он был связан, не сильно уже и беспокоило, увидев Гарри Сильвер сразу подумал, что сейчас он его развяжет и на этом всё кончиться, но следующая фраза, поставила растрёпанное чувство к боевому другу под сомнение:

— Не обижайся, Джек! Ничего личного просто работа.

— Когда же ты успел продаться?

— Ну знаешь.

— Тебе тоже предлагали, и всё могло быть по-другому!, — громко сказал Мирон, с другого края комнаты, и выглянул в окно, — Где же этот Баклан, что он там…

— Если ты думаешь, что тебе помогут те два алкоголика с «Голиафа», то ты глубоко заблуждаешься, Предлагаю сдаться тебе и твоей компании, — сказал Джек и сплюнул кровь, прямо на бергемскую плитку, но Миклован вероятно этого не заметил, а то бы точно получил разрыв сердца.

— Билет в Элизиум тебе уже забронирован! Голиаф, под контролем Волкова, — продолжал Сильвер.

Когда Мирон услышал, про билет в Элизиум, у него от нервного тика, задёргался правый глаз, и это прозвучало как смертный приговор; ведь дорога на Марс была ему заказана, и он там «спалил все мосты», А от мысли, что начальник контролирует «Голиаф», то его вообще затрусило так, что он сразу покрылся холодным потом, и липкие ладошки только напомнили о давно потерянном чувстве страха; ведь это было как четыре козырных туза в одной руке — противостоять мощи, военного, межгалактического корабля бессмысленно, тот в считаные секунды, мог оставить от Надана один пепел.

«Вот для чего нужна репортёрша, Вот мой билет, только совсем в другую сторону», — мелькнуло в голове Твердохлебова, и он тут же, шепнул что-то, Лёшику на ухо.

Через десять минут Леха затолкал ободранную и жмурящеюся от света, Веронику.

— А что ты на это скажешь?

Джек поднял голову и его взгляду предстала, до смерти перепуганная Джонсон, которая сразу его узнала и тут же крикнула «Джек!» Потом рванулась в его сторону, но Мирон грубо схватил её за руку, и дёрнул так, что девушка упала на колени.

— Куда ты, козушка, разогналась?!, — проговорил Твердохлебов и за волосы потянул вверх поставил её на ноги.

Вероника стерпела всю ту боль, от которой казалось, что и скальп слезет, тотчас развернулась и с глубокой ненавистью к этому подонку — двумя руками, вонзила свой дорогущий педикюр, прямо ему в лицо, Как она думала, что терять теперь ей нечего, а позволить унижать себя, этому уроду, что поднял руку на женщину, да ещё и при Джеке — это было ниже её достоинства, Мирон громко закричал, и его лицо заточило множеством красных ручейков, а репортёр будто дикая кошка — сжимала так, что многие ногти ломались от такого напора.

Но отвести душу по полной не получилась, она не успела и глазом моргнуть, как сильный удар в голову, от Малыша, мгновенно отключил — и её тело отлетев на три метра, как большой кусок мяса, плюхнулось недалеко от Сильвера.

Мирон стонал, от заливающей глаза крови, обломки ногтей Вероники были у него по всему лицу.

— Сука я тебя, — шипел он от злости, и протирая глаза, двинулся в сторону лежащей репортёрши, но Степан крепко схватил его за руку, и одёрнул назад:

— Наш билет в счастливое будущее, или как ты там говорил?! Пускай пока живёт.

От гнева, Мирон, не находил себе места ходил взад-вперёд, не зная, что и придумать — психофизическая атака со стороны Вероники, завела его нервы до предела и мысли как те жучки, наскакивали друг на друга, не давая сосредоточиться.

— Так, этого в шляпе — теперь он нам не нужен, к окуням!, — сказал Твердохлебов, а сам глянул на Веронику, и подумал, что не избавиться ли, за разом, и от неё.

Как только, Миклован услышал о своих подопечных, он, довольный как слон после купания, вскочил с кресла, и потирая ладошки, начал насвистывать детскую песенку и тут же пританцовывал:

— Ты, придурошный, вали на хрен, со своими свистами и гребаными танцами!, — со злости крикнул Мирон, и тотчас отпустил ему сильный подсрачник.

Тот что-то буркнул в ответ, запетушился, но сразу заулыбался и округлил глаза, потом три раза в ритм, отбил свистом, подпрыгнул вприсядку и защёлкал пальцами — затем с довольной физиономией, козлом, выпрыгал из помещения.

— Ну точно, придурошный!, — не находил себе места Мирон.

— А ты что, только узнал?!, — заливался Стёпа.

— Да, Стёпа, только узнал, а ты чего лыбися, бери этого и за мной?! Только сначала ту козу свяжи! Я ей потом, ух… ну и сука!

Малыш, быстро управился с Вероникой, потом схватил Джека за ногу и потащил через весь Панифекс, вслед за Мироном до «окуней», — там он его кинул перед решёткой, где Миклован, что-то возился с замком.

— Развяжи его! Всё равно не куда не денется, — буркнул Твердохлебов.

Малыш развязал Джека, и отошёл к дивану — стал с заду.

— Последнее слово, не хочешь сказать?

Сильвер встал с травы, и немного отряхнув штаны, поднял свой взгляд в сторону лихой компании:

— Мирон, ты вроде бы, и не дурак, а ведёшь себя будто маленький ребёнок.

Твердохлебов потянулся за дробовиком, но Степан одёрнул, и сказал, что это его последние слова, пускай говорит.

— Ты ещё не понял, что это твой конец?, — продолжал Джек.

— А что я должен был понять?!, — сильно нервничал Мирон, и думал только об плохом, ведь с самого начала всё пошло не так и дурное предчувствие не покидало его ни на минуту, с тех пор, когда он впервые ступил на Ариану.

— Планета заблокирована, Корабль под нашим контролем, а то что ты собираешься меня убить, тебе ничего не даст, Завтра сюда закинут полицейский спецназ, а те точно с тобой разговаривать не будут.

— И что ты предлагаешь?

— Я тебе уже сказал, Сдавайся! И полет в первом классе на Марс, я тебе гарантирую.

— Да мне что здесь, как ты говоришь, что в Элизиуме, — сказал он с комом в горле, и мысли про Бубуинов и оставленного на произвол судьбы Удава, пленили его сознание, — Вы меня ещё попробуйте возьмите!, — и кивнул Малышу с намёком на Джека, — Поговорили и хватит, Миклуха, давай зови своих «окуней».