Александр Протасов - Доброволец. Проект Z2-17

– Что это такое было? – сотрясая головой, произнёс Тимофей. Шрам на его виске открылся. Уши заложило как будто от громкого выстрела в глухом помещении. Бирюк морщился, из его ушей тонкими струйками текла кровь. Даша тут же извлекла из рюкзака медкомплект и принялась осматривать генерала.

– По ходу дела, обложили нас не хило, – простонал «Узник». – Видимо, кто-то очень сильно не хочет, чтобы мы добрались до цели.

– Нам срочно нужна машина. – Бирюк приложил кулак ко лбу, затем тут же опустил его и коснулся подбородка. Его тяжёлый, странный взгляд, направленный в сторону девушки бойца, длившийся не более секунды, успела перехватить Василиса. Но, что именно он означал понять не смогла. Даша быстро кивнула генералу в ответ и принялась собирать рюкзак.

– Я согласна, – как-то неуверенно ответила Василиса. Девушка вся напряглась, настороженно осматривая своих спутников. В этот момент «Богатырь», в который она была облачена, дёрнулся и сник словно промокший валенок. – Только, пожалуйста, когда будете валить оттуда не забудьте про меня. А то я вам движок заклиню! Ну и сдам, конечно, если меня схватят. Ведь я лишь девушка лёгкого поведения и к отряду «Стальная кольчуга» не имею никакого отношения! – Она злобно блеснула глазами и не без труда покинула бесполезную теперь броню.

Мужчины дружно переглянулись. Все понимали, что Василиса не шутит. Они уже не раз видели в действии её способности, так что обольщаться насчёт её слов никто даже не думал.

До вечера сидели в канаве неподалёку от городского кладбища. «Узник» уснул. Он ещё не до конца восстановил силы и за сон его никто не осуждал. Василиса и Даша после солидарного несогласия с планом «Дарта» каким-то странным образом сблизились и теперь сидели вместе, пытаясь общаться с помощью языка жестов. Судя по довольному лицу Бирюка, у Василисы получалось весьма неплохо.

Иван, грузный и задумчивый, по обыкновению чистил свой пулемёт. «Дарт» с «Французом» играли в карты, бережно хранящиеся у Марлона во внутреннем кармане кителя. Тимофей изучал карту. После исчезновения странного объекта в небе Василиса несколько секунд держала свою ладонь на виске курсанта, и рана чудным образом затянулась. Сейчас на её месте виднелось лишь розоватое пятно. Семён сидел молча и увлечённо точил свои ножи.

– Я вот одного не пойму, – отложив карту, обратился к Бирюку Тимофей. – Если этот ваш Z2–17, такой весь из себя высокотехнологичный, что же вы его зарыли в такую дремучую дыру? Да и, главное, за что? – Вопрос этот не давал Тимофею покоя с того момента, как Бирюк закончил своё предыдущее повествование об искомом ими объекте.

Генерал посмотрел на племянника, с загадочной улыбкой.

– Не ревнуй, племянник! – ответил он улыбаясь. Тимофей напыщенно усмехнулся. – На самом деле, в высокой технологичности Z2–17 нет ничего выдающегося. Одна лишь боль да страдания. Мечты о возвращении к нормальной жизни так и остались мечтами. А вот жить с новыми конечностями стало куда сложнее.

Первое время Михаил пытался не замечать различий в физиологических параметрах. Но вскоре его сознание, разрываемое надвое, взбунтовалось окончательно. Искусственные конечности функционировали куда лучше, нежели его живые рука и нога. Агрегаты были сильнее, они не знали усталости, хотя и передавали некое подобие боли. Реакция протезов, была во много раз выше, нежели самые отточенные рефлексы живого тела. От подобных метаморфоз Михаил не мог нормально сосредоточиться. Приходилось заново учиться ходить, бегать, прыгать. Новая конечность так и норовила подставить свою живую и более медлительную коллегу. Даже обычные прикосновения приносили молодому человеку немыслимые страдания.

Такая элементарная вещь, как возможность взять какой-либо предмет рукой, оказалась не такой простой и привычной возможностью, как раньше. По истечении первой недели тренировок Михаил потерял счёт разбитым чашкам. О том, чтобы очистить куриное яйцо и речи идти не могло. А ведь они уже в то время стоили как золотые. Профессор Паризин лишь качал головой от расстройства.

– Вы слишком эмоциональны, молодой человек, – твердил он, каждый раз, проходя мимо вспотевшего от злобы и нервного напряжения Михаила. – Вам нужно научиться контролировать свои чувства. Мои агрегаты – это не просто железки. К ним нужен особый подход. И чтобы найти этот подход, вам потребуется время. А вы стремитесь всё сделать побыстрей, да поскорее. Вспомните, когда вы были маленьким, ваше тело вас тоже не слушалось. – Паризин вдруг словно что-то вспомнил и быстро замахал трясущейся рукой. – Что же я такое говорю! – рассмеялся он. – Откуда же вам знать, вы к тому времени ещё долговременной памятью не обладали. Так вот, когда человек мал и ещё только-только учит первые движения, его тело в течение нескольких месяцев, а то и лет, раз за разом привыкает к одному и тому же постоянно повторяющемуся элементу. Поднимать и опускать руку, сжимать и разжимать пальцы, держать, ходить, бегать. Вам предстоит сделать всё это тем же самым путём. Когда-то давно я услышал слова одного очень уважаемого человека. Он был родом с Востока, и до вторжения занимался возрождением истории древних храмов Китая. – Паризин тяжело опустился на деревянный скрипучий стул, стоящий возле тренажёрного стенда, на котором занимался Михаил. – Так вот, он был мастером одного из древнейших искусств на земле под названием ушу. Уже в те годы я задумывался о системах, способных заменить конечности. Слова этого уважаемого китайца звучали удивительно просто, но в них я нашёл сакральный смысл, позволивший мне найти своё призвание. – Михаил с интересом воззрился на профессора. – Он сказал, что для того, чтобы движение, которое ты желаешь отработать до автоматизма, на всю жизнь отложилось в твоей памяти, его нужно повторить не менее тысячи раз.

Михаил открыл рот, услышав эти слова.

– Тысячу раз?

– Да! – закивал головой Паризин. – Каждое движение. Одну тысячу раз. – Он пристально взглянул в глаза Михаила.

– Но… – попытался было возразить парень.

– А ты как думал? Чтобы научиться всем этим приёмам, мастера ушу повторяют и повторяют их раз за разом, порой годами оттачивая до автоматизма.

– Но ведь это же глупо. Я совсем не ребёнок и все движения уже заложены в моём сознании, их только нужно научиться передавать этим вот штуковинам! – Он вскинул свою новую руку.

Всего лишь за долю секунды лицо профессора изменилось до неузнаваемости.

– Отставить сомнения! Выполнять приказ солдат! – рявкнул сурово профессор. – Смирно!

И, казалось бы, ничего необычного не было в этом простом приказе. Но Михаил подскочил с места, вытянувшись по струнке смирно.