Павел Аваста - Проклятый [СИ]

Их роль играли солдаты, которые могли сделать перевязку раненым, поставить капельницу, обмазать рану йодом или зелёнкой, и напоить их живчиком. Только в одной из таких землянок дежурил настоящий знахарь, бородатый ушастый толстячок Санитар с голубыми глазами и со шприцем спека лежащим на зелёном пластиковом столе. Главный знахарь базы очень волновался. Бессмертных он пока ещё не лечил. Да и опыта лечения смертных у него было совсем немного. Обычно он колол спек важным бойцам и немного ускорял процесс их выздоровления.

Сложные лекции Телескопа о работе с энергетическими потоками в теле были для него пока не совсем понятны. По крайней мере на практике. Ауру пациентов он видел и различал в этой ауре энергетические сгустки отдельных органов. И мог подпитывать ауру раненых своей энергией. А вот создавать образ здорового органа на месте раненого и направлять конкретно на него поток жизненной силы у него пока что не получалось. Требовался жемчуг для развития дара.

Одного гороха для быстрого развития не хватало. Тем не менее Компас держался за Санитара железной хваткой и слушать не хотел о его отъезде в Дерябинск. Знахарь подавал большие надежды, и со временем научился бы помогать иммунным развивать их дары.

Пока что он только наблюдал серую ауру Смертника в которой не проглядывало признаков жизни и готовил свежий живчик из медицинского спирта. Проведя тестирование вонючего эликсира и закусив его долькой сервелата знахарь продолжил с Телескопом обсуждение насущных проблем современной медицины.

— Я иногда символы вижу. Жёлтые или оранжевые, — вторая стопка живчика пошла у невысокого толстячка ещё лучше чем первая. — Только не совсем понимаю что они значат.

— Это не твоя работа, Санитар — Телескоп пропустил пока что только первую рюмашку. — Это дело ментата или сенса — ловить поток эмоций. Они очень быстро идут и успеть конкретно прочитать каждый иероглиф не реально. Тут нужно хотя бы общие черты понять. Гораздо проще пропускать их через себя и чувствовать. Большинство ментатов и сенсов их и не видят вовсе, а только ощущают.

— А если их конкретно читать? — третья рюмашка сняла напряг полностью и Санитар углубился в банку разогретой тушёнки.

— Штук пять белых съешь, тогда может и научишься, — Телескоп пока отставал по живчику, но по закускам вырвался вперёд.

Сервелат из НЗ хорошо сочетался с сухим пайком.

— Мысли будешь читать и дальше можно в подсознание к пациенту забираться — институтский специалист постучал по столу варёным яичком и принялся за очистку скорлупы. — Только нужно сначала произвести предварительную операцию.

— Какую? — Санитар не давал догнать себя в живчике.

— Губу закатать — Телескоп откусил от яйца и показал как нужно проводить данную операцию. — Я о таких суперменах не слышал. Забудь об этом. Концентрируйся на ауре. Цвета, мерцание, вихревые потоки. Все, что портит идеальную картину — подправляй. Это и есть работа знахаря как лекаря. А самые потрясающие бутоны цветов которые ты видишь на картине пациента — это его дары. Старайся прочувствовать их красоту и они тебе сами откроются. Все остальное не смотри.

— Разве плохо иметь дары знахаря и ментата одновременно? У тебя же они есть.

— Жемчуга на прокачку всех этих даров нужно много и желательно красного. Это только институт или крупный стаб могут себе позволить.

Телескоп показал пальцем в верх.

— Может поможешь мне в хорошее место пристроиться? Надоело под землёй сидеть — толстячок хлопнул рюмку об стол и откинулся в кресле.

— Я бы и сам в хорошее место не отказался… — Телескоп сомневался стоит ли откровенничать с новичком. — Не все так в институте просто.

— А что там не так? — слегка осоловевшего знахаря начало не много клонить в сон.

— Улей — очень не предсказуемое место, — уклончиво ответил Телескоп. — Думаешь что попал в рай, а он адом оказывается. Или наоборот, ад вдруг открывает фантастические возможности. Весь вопрос готов ты к ним или нет.

— Думаешь мне стоит здесь остаться? — Санитар сладко зевал. — Сам-то небось мыслями уже в Восточном стабе.

— Ты в чем-то прав, Санитар. Только я никакой стаб не променяю на возможность работать со Смертником. Для любого знахаря такой пациент — это просто мечта. Дар у него просто невероятный.

— Я в этом плохо разбираюсь. Холод от него идёт, это я чувствую — Санитар отставил в сторону графинчик с живчиком и налегал теперь на жареную картошку.

— Это не просто холод… — Телескоп не знал как точнее выразить свои мысли. — Это энергия, которая пронизывает весь Улей. Это…

Договорить институтскому знахарю не дал Санитар.

— Смотри. Аура посинела, и местами начинает краснеть и зеленеть. Он оживает.

— Да, я вижу — соскочил с кресла Телескоп. — Черт, как же это прекрасно. Ты видишь как его дар ещё больше усилился? Она просто захлестывает его своей энергией… Пойми, Она ведь никогда не уничтожает искру жизни, а только забирает ее на время к себе.

— Кто она? — не понял Санитар.

Телескоп ничего не ответил. Он восхищённо крутил головой и таращил глаза. Он даже забыл в колоть пациенту спек и сделал это только тогда когда ему об этом напомнил пухленький коллега. Именно в момент проведения этой процедуры в комнату и вошёл Берет. Внешний вид раздетого до трусов Смертника заставил его поморщиться.

Серое тело проклятого было буквально изрезано скальпелем вдоль и поперёк. В первый раз из него достали не мало пуль. Во второй раз их оказалось в теле Смертника ещё больше. Пули доставали из рук, ног, живота и груди. Одна из них пробила щеку по касательной вырвав кусок кожи. Ещё одна порвала ухо. Левая рука напоминала отбивную. По удачному стечению обстоятельств только мозг и сердце у Смертника оказались не задеты.

Было просто удивительно что жизнь может поддерживаться в таком истерзанном теле. Это было настоящее чудо. С этим были согласны оба знахаря обдававшие Смертника перегаром и активно входящие по воздуху руками стараясь при этом не задевать трубочку капельницы.

— Я — пустой, — первым из лекарей сдался Телескоп и устало плюхнулся в кресло. — Дару моему ещё восстанавливаться и восстанавливаться.

— Я тоже все — на соседнее кресло приземлился Санитар, налил себе из графинчика и повернул голову к двери. — Привет, новичок. Все хорошо. Жив твой друг. Никакая смерть его не берет.

— Она одна… — начал говорить институтский знахарь и осекся. — Как там дела, Берет? Что про внешников слышно?

— Тихо пока, — Берет не успел произнести эти слова как началась далёкая канонада.

— Не по нам бьют… — Санитар внимательно прислушивался к звукам.

— Наверное, по нашим на западе, — Телескоп приблизил ухо к пластиковой трубе вентиляции. — Успели там технику отвести?