Андрей Васильев - Файролл. Снисхождение. Том 2 [litres]

Данный предмет содержит в себе яд свиристянки, и в любой момент вы можете разово им воспользоваться. После использования кольцо станет простым предметом сроком на семь дней, по прошествии которых оно снова наполнится ядом.

Упомянутый яд добывают из сока цветов, которые носят название «свиристи» и произрастают только на северных склонах Сумакийских гор. Он не имеет противоядия, как и любой другой яд Лу Бонр, но может быть нейтрализован магическим путем.

Время, за которое яд подействует на жертву – 2 минуты 28 секунд.

Системное сообщение об отравлении жертва получит через 1 минуту 05 секунд, учитывайте это, замышляя убийство при помощи данного предмета.

Внимание!

Классовых ограничений по использованию данного предмета нет.

Внимание!

Яд, который вырабатывает это кольцо, возможно использовать только для убийства игроков. На неигровых персонажей он не подействует. И не забывайте о штрафах, которые могут быть применены к вам после убийства себе подобных.

Минимальный уровень для использования – 75».

Полезное колечко, никому не отдам, себе оставлю. Носить не буду, но приберегу. Яд – он всегда пригодиться может.

Вот ведь какие интересные вещи тут иногда попадаются, а?

Подумав еще немного, я все-таки заменил одно из своих колец на полученное от «мусорщика». Пусть будет. Яд – штука такая, никогда не знаешь, когда он понадобится.

А вот завитушка от могильных ворот оказалась просто хламом, который вообще никак не используешь. Просто завитушка – и все.

Время шло, Сэмади продолжал свои пассы, одни огоньки запихивая в рот, другие отгоняя от себя помахиванием рук, это процесс казался бесконечным. Да елки-палки, тут народу столько не померло, сколько он душ уже сожрал. Может, к ним присоседились те, кто тут до нас голову сложил?

Но в какой-то момент огоньки все-таки иссякли, Барон застыл на месте, после хлопнул в ладоши и захохотал.

– Как же мне здесь нравится! – сообщил он небесам, задрав голову вверх. – Здесь, в Раттермарке! Вы себе даже не представляете!

– А кому за это «спасибо» надо сказать? – немедленно подал голос я. – Кто о тебе позаботился и притащил сюда?

– Ты, белый братец, ты, – подтвердил Барон. – Но, видят луна и звезды, я это должок тебе давно вернул.

– Давай не будем считаться, – предложил я. – Ты много чего для меня сделал, я тоже тебе немало пользы принес, если уж напрямоту.

– Согласен, – признал Сэмади. – Чего пришел? Оэс, да? Никак без меня?

– Никак, – не стал скрывать я. – Магия – не мое, а там именно она. Есть такое заклинание – «Грохот костей». Ты его знаешь?

– Знаю, – тут же ответил Барон. – И?

– Подсобишь? – мне было понятно, что он сейчас надо мной немного глумится, но выхода не было. – Надо его над могилой Оэса прочесть.

– Не знаю, не знаю, – Сэмади задумчиво скривил рот, зрелище было еще то. – Я сыт, умиротворен, опять же – поглощенные души надо отсортировать. Проще говоря – нет ни малейшего желания куда-то идти и что-то делать.

– Ты обещал, – не стал чиниться я. – Сам говорил – если что, то помогу. Помогай.

– Говорил, – согласился со мной Барон. – Было. От своих слов отказываться не привык. Обещал тебе, что души твоих соратников не стану забирать – и всех их отпустил. И с годи тебе помогу, но вот только давай завтра, а?

– Завтра не надо, – покачал головой я. – Сегодня надо. Что же до душ – ты немного другое обещал. Речь вообще о мертвецах шла. Мол – покойничков с той стороны ты себе заберешь, а наших, кого сможешь, к жизни вернешь. А по факту что вышло? Вон наглотался, как удав, халявными жизнями.

– Жизни, души – велика ли разница? – добродушно произнес Сэмади. – По сути – одно и то же. Тем более, что тел здесь и не видать. Трупы твоих врагов уже под землей, трупы твоих друзей вообще здесь отсутствуют, так что забрал то, что было.

– Ну да. Вместо тел – души, – не удержался я от того, чтобы его подколоть. – Неплохая замена.

– Слушай, у тебя женщина есть? – этот вопрос Барона меня, если честно, порядком огорошил.

– Есть, – немного помедлив, ответил ему я.

– Скоро не будет, – уверенно произнес Сэмади.

– Почему?

– Потому что она тебя бросит, – скривил губы в улыбке Барон. – Женщины любят веселых мужчин с крепкими задами и авантюрным складом характера, а ты толстеющий зануда. Что женщины? Даже я скоро наши с тобой дела сверну, потому что ты только и делаешь, что нудишь.

– Не зануда я! – мне стало обидно. И немного неприятно, поскольку в словах этой нежити была часть правды. – Не зануда! Просто сам меня вынуждаешь вечно…

– Теперь, значит, я виноват? – Барон сдвинул свой цилиндр на затылок. – Нашел крайнего.

– Короче, – я не имел ни малейшего желания продолжать перепалку. – Ты со мной идешь? Если нет – то бывай здоров, если такое в отношении тебя вообще возможно.

– Иду, – Барон достал из кармана горсть орешков. – Не плачь.

А наглеет мой приятель, не по дням, а по часам наглеет. Хотя, может, все как раз обстоит совершенно по-другому. Есть такие люди (если к Барону можно применить это слово), которые принимая кого-то в свой ближний круг, переводят общение с ним в ту манеру, которая свойственна им настоящим. То есть – становятся с ними почти самими собой, немного приподнимая свою социальную маску, которую обычно носят перед остальными.

Не секрет, что все мы не те, кем являемся. То есть, – перед зеркалом в ванной и в пустой квартире – мы те, кто есть, но стоит появится еще кому-то – и все, мы становимся другими. Мы немедленно натягиваем на себя ту маску, которая появилась у нас еще в детстве, в тот момент, когда каждый из нас осознал себя частью социума и решил для себя вопрос – как в нем существовать. «Клоун», «Циник», «Весельчак», «Сердцеед», «Модница», «Простушка», «Лидер» – каждый выбрал что-то по себе, то, что ему казалось наиболее приемлемым. И эти маски с годами приросли к нашим лицам, стали частью нашей сущности, а у кого-то и заменили собой природное, врожденное «я». Они удобны, они позволяют защитить душу от уколов совести и жалости, они дают возможность жить так, как тебе хочется.

И я – не исключение. Я тоже ношу свою маску, поскольку привык к ней. А еще я не люблю быть «белой вороной» и изгоем, а именно ими и оказываются те, кто не принимает условий этой игры, в которую играет весь мир. Встречаются иногда уникумы, говорящие то, что думают, следующие велениям души и ищущие правду, которой никогда не было и не будет. Как пример – такие люди искренне верят в то, что если они выйдут на демонстрацию за что-то или против чего-то, то их кто-то услышит. Еще они искренне убеждены, что если нести людям доброе, светлое, вечное, то все когда-нибудь станут лучше и чище. Или того глупее – они верят даже в то, что их поход на выборы на самом деле изменит состояние дел в стране. Они живут плохо, нервно, бедно, неустроенно, от них уходят вторые половинки, а дети, повзрослев, их стыдятся, называя идеалистами. И это еще мягко, по-родственному. Все остальные выражаются куда жестче: «дурак какой-то», «вообще не знает, на каком свете живет» или даже: «спустил свою жизнь в унитаз». В результате такие люди плохо заканчивают, и лично у меня нет никакого желания составлять им компанию.