Иар Эльтеррус - Поступь Палача

Не так давно Сергей Александрович подметил одну странную тенденцию. Поначалу он не поверил самому себе и принялся лихорадочно искать подтверждения своей теории. Как ни странно, нашел, и пришел в немалую растерянность. Получается, что вот так высылают тех, кто отметился, как активный либерал, причем из тех, кто преклонялся перед Западом, ненавидел все русское и активно защищал свою позицию везде, где мог. Если честно, то именно из-за таких личностей Сергей Александрович лет пять назад и перестал публично называть себя либералом, хотя взгляды его остались именно либеральными, только в классическом понимании либерализма, а не в преклонении перед всем чужеземным.

Он никогда не понимал людей, которые оскорбляют друг друга вместо умного, вдумчивого спора, когда стороны вежливо, с уважением приводят свои аргументы, с чем-то соглашаясь, а с чем-то – нет. Именно в таких неспешных спорах и рождалась истина, а вовсе не в агрессивных перепалках, переполненных ненавистью к оппоненту просто потому, что тот смеет думать иначе. Причем доказать такому активисту, априори уверенному в своей правоте, ничего невозможно, он слышит только сам себя, как глухарь на току. А смеющих возражать поливает грязью. Сергей Александрович давно зарекся спорить с такими, из какого бы лагеря те ни были – все они одним миром мазаны. А ведь именно из-за называвших себя либералами активистов слово «либерализм» стало в России ругательным. Ну не понимает русский народ преклонения перед врагом и вылизывания земли у его ног! Не понимает и не принимает.

А вот либертарианство Сергею Александровичу откровенно не нравилось. Когда он ознакомился с положениями этого жутковатого учения, то у него остатки волос встали дыбом. Оголтелый индивидуализм, отсутствие какой-либо взаимопомощи, разве что в частном порядке. Понятие социальной сферы отрицалось как таковое – каждый сам за себя, и исключительно за себя. Почему-то апологеты этого не хотели вспоминать слова кого-то из древних, Сергей Александрович забыл, кого именно: «Если я не за себя, то кто же за меня? Но если я только за себя, то зачем я? [12] По некоторым источникам, эти слова принадлежат древнееврейскому мудрецу Гилелю, правильнее с иврита – Хиллелю («Краткая Еврейская Энциклопедия», 1999). В русскоязычной литературе чаще всего пишут или Гилель или Хилель. По смыслу – «Славящий (Бога)». (прим. автора) ».

Вообще-то бывший главный редактор плохо понимал молодежь, а молодыми он считал всех, кто младше шестидесяти – ему самому пошел семьдесят шестой год. Не желал принимать все усиливающейся агрессивности, не понимал, по какой причине люди часто буквально бросаются друг на друга, с ненавистью бросаются. Зачем? Почему? Это страшно огорчало старого человека, но поделать он ничего не мог, только старался не иметь дела с теми, кто не был способен уважительно выслушать чужое мнение. Именно такие испоганили прекрасную либеральную идею своей ненавистью к думающим иначе – ведь что может быть лучше утверждения прав личности в качестве главной ценности общества? Ведь тогда люди будут именно помогать друг другу, а не топтать всех вокруг! Одновременно Сергей Александрович осознавал, что это прекраснодушные мечтания, ведь скорее всего, если возникнет общество, где превалируют права личности, начнется примерно то же, что в страшных 90-х. Откуда-то выползут хищники в человеческом обличье и начнут самоутверждаться, грабя, насилуя и убивая других. Почему так? Почему люди не хотят быть людьми? Почему не желают понимать простую истину: «Не делай другому того, чего не хочешь получить сам»? Он не знал, но испытывал от этого горестное недоумение.

Какой-то звук привлек внимание Сергея Александровича, он обернулся и замер с полуоткрытым ртом, увидев, как прямо из стены выходит молодой человек с длинными черными волосами, заплетенными с одной стороны в косичку с ленточками и тремя бубенцами. Одет он был в потертую кожаную куртку рыжего цвета с множеством молний и цепочек.

– Добрый день, Сергей Александрович, – наклонил голову незваный гость. – Позвольте представиться, князь Игорь Милославович Сурожский. Приношу свои извинения за неожиданное вторжение, но мне нужно было с вами поговорить, у меня есть для вас интересное предложение.

– Добрый день, молодой человек… – взял себя в руки старик. – Интересный у вас способ посещения…

– Ну, не такой уж молодой, – усмехнулся князь, – недавно за тысячу сто лет перевалило.

– Сколько?! – вздрогнул Сергей Александрович, каким-то образом сразу поняв, что ему говорят правду.

– Сейчас мне тысяча сто восемнадцать лет, – любезно уточнил Игорь. – Разрешите присесть?

– Пожалуйста… – показал на стул хозяин, развернувшись к нему на своем кресле с колесиками.

Немного подумав, он понял, кто «осчастливил» его визитом – один из новых хозяев мира. Странно только, что он так выглядит. И не с таких ли визитов начинаются исчезновения?..

– Нет-нет, вам ничего не угрожает, – поспешил успокоить Сергея Александровича Игорь, отвечая на не высказанный вопрос. – Вы высылки не заслуживаете, не беспокойтесь. У меня действительно есть для вас предложение. Простите, но я некоторое время наблюдал за вами и даже считал из ментала мотивы многих ваших поступков в прошлом.

– Ну и зачем же я вам понадобился? – с любопытством спросил старик.

– Дело в том, что вы один из очень немногих людей, способных стать эмпатами, которые могут контролировать и изменять эгрегориальные связи и связки. За последние двести лет мы нашли таких не более десяти, и тут внезапно в ментале проявляетесь вы, причем в таком возрасте – обычно инициация происходит лет в сорок, ну – пятьдесят.

– Эмпат? – переспросил бывший главный редактор, не совсем понявший, к чему гость употребил этот термин. – Это человек, ощущающий чужие чувства? Верно?

– Не совсем, – покачал головой князь. – То, что вы сказали – нижний уровень развития эмпата, а вот более высокий – эгрегориальный. Вам знакомо понятие эгрегор?

– Да, – подтвердил Сергей Александрович. – Читывал в прошлом Блаватскую и иже с нею, думал, что все это чушь. А вот поди ж ты…

– Многие считают чушью то, с чем лично не сталкивались, – пожал плечами Игорь. – Магию вы ведь тоже считали не существующей, но она есть. – И с этими словами он зажег у себя на руке шар иллюзии, изображающей земной шар. – Смотрите, что сейчас творится в нашем несчастном мире…

И завертевшаяся на его ладони планета начала покрываться неприятно выглядящими пятнами и язвами, от одного вида которых Сергей Александрович ощутил тошноту, было в них что-то настолько чуждое и отвратительное, что он не смог бы даже сформулировать, что именно.