Сергей Королев - Земля живых [сборник]

Развели костерок, приготовили нехитрый ужин. Без аппетита поели. Философ сразу ушел в уголок, обустраивать себе кровать для ночевки, Кандид остался с Надеждой у костра.

– И давно ты одна ходишь? – спросил он просто так, чтобы как-то поддержать разговор.

– С самого начала, как обрушилось Сияние . – Надя достала сигарету, засунула в уголок губ.

– Не рано тебе папиросы смолить? – угрюмо поинтересовался мужчина.

Девочка процедила:

– Не рано, – и глянула исподлобья на собеседника таким волчьим взглядом, от которого стало не по себе. Глаза не ребенка, но старика, повидавшего многое. Слишком знакомый взгляд. Слишком. С первых дней, когда его родные заразились, он стал смотреть на мир так же.

Кандид с трудом сглотнул подступающий ком, заставив себя не думать об их смерти. Больше вопросов задавать не хотелось.

Надя взяла рюкзак, достала оттуда небольшой пакетик с белым порошком.

– Ты чего, еще и этой дрянью травишься?! – не вытерпел Кандид.

Надя не ответила. Отсыпала щепотку на ладонь и в два вдоха снюхала дурман. Кандид выругался.

– Травишь ведь себя! И в чем разница между ожившими мертвецами и тобой под этим делом?

Севшим как будто только после сна голосом девочка процедила:

– Да пошел ты! Это мое дело.

Кандид махнул рукой. Спорить не хотелось. Какая ему разница? Пусть что хочет, то и делает, лишь бы до «Света» довезла, а там…

Кандид нервно сглотнул.

Там ему нужно будет найти ученого, который работает над вакциной, и попросить поделиться. Не себе. Но тем, кто дороже всего на свете. Кандид найдет возможность достать вакцину. Любой способ, пусть даже самый жуткий. Неважно. В мертвом мире и правил нет, как жить. А ученые – тоже люди, со своими слабостями и страхами. За лекарства он не переживал, главное – дойти до цели.

Не ожидая от самого себя, он вдруг, заикаясь, произнес:

– Меня сама резервация не интересует. Среди людей жить нет никакого желания. Отвык я от людей. Мне вакцина нужна.

И внезапно, словно открылся внутри мощный поток, остановить который уже не было сил, да и не хотелось, Кандид на одном дыхании рассказал девочке все. Рассказал про семью, про сына и про жену, про то, как жили они в доме, обустроенном под крепость, чтобы обороняться от людоедов, и про то, как вечерами, после ужина, читали по очереди друг другу романы о Томе Сойере и острове сокровищ, о злых викингах и отважных летчиках, любые книги, которые находили; рассказал, как учил сына держать оружие и стрелять, если с отцом что-то случится; рассказал про то, как делал вылазки за продуктами в ближайший склад, и про то, как однажды вернулся с рейда и обнаружил израненных жену и сына; про то, как от умирающей жены узнал, что, пока ходил за провизией, в дом пробрался мертвяк и покусал родных. Рассказал про то, как уже обращенных в зомби жену и сына связал веревкой и запер на холодильном складе, пообещав во что бы то ни стало найти лекарство и излечить их. Про то, как случайно услышал Голос из невыключенного радиоприемника, вещающий про «Свет» и вакцину. Про то, как шел один, как в бреду, туда, где было спасение, сбившись со счета времени – может, месяц, может, два, – потому что время перестало для него существовать.

Под конец уже, когда голос от долгой беседы осип, поведал про Философа, которого встретил два дня назад по пути к «Свету».

– Нудный тип, – устало улыбнулся Кандид, глядя на свернувшегося в клубок паренька, посапывающего на подстилке из упаковок подгузников и бумажных полотенец. – Все время норовит какую-нибудь умность выдать. Обнаружил его в одном кондитерском магазинчике – он просроченные пирожные уплетал за обе щеки. Думал послать его куда подальше, да пожалел. Помощь с него хоть и мало-мальская, но есть. Стрелять научил его, бывает, прикрывает меня.

Надя слушала молча, прикрыв глаза, и лишь иногда кивала головой, слабо улыбаясь, словно вспоминая какие-то свои моменты из прошлой жизни.

Кандид зачем-то спросил:

– Как думаешь, разработали ученые лекарство?

– Разработали, – кивнула девочка. – Конечно. Столько времени уже прошло, должны были изобрести. Голос же сказал, что совсем чуть-чуть осталось. А теперь и подавно сделали.

– Это хорошо, – выдохнул Кандид. На душе стало легче. Неужто они просто так сидели? Искали. И, наверное, уже нашли вакцину. Поэтому и зовут всех в резервацию, чтобы привить, чтобы обезопасить оставшихся от заразы. – Это хорошо, – шепотом повторил он и прилег у дальней стены магазина.

Впервые за долгое время Кандид уснул крепким, без тревог, сном.

…Проснулся оттого, что кто-то его тряс.

– Эй, слышишь меня?

– Чего тебе, Философ? Сколько времени? Что случилось?

– Пять утра. Нам надо уходить.

– Куда? Почему в такую рань?!

Кандид протер глаза ото сна, взглянул на бледную, испуганную физиономию парня.

– Эта попутчица наша, Надежда, она очень странный человек. Да и человек ли вообще? Может, она какая-то разновидность зомби, эволюционирующих, которые маскируются под людей? – зашептал Философ, озираясь. – Она всю ночь не спала! Я сам видел.

– Ты тоже, что ли, всю ночь не спал?

– Спал. Но я просыпался. Установил будильник через каждые полтора часа и наблюдал за ней. Она как была в своей позе, так и осталась.

Кандид оглянулся, но на том месте, где он в последний раз разговаривал с Надей, никого не было.

– А где она сейчас?

– Ровно без десяти пять она встала и пошла на улицу. Ковыряется в машине, кажется, чинит там мотор. С ней что-то не так, и это меня тревожит.

– Это с тобой что-то не так, Философ. Не все люди ночью спят. Есть такая вещь, как бессонница. Знаешь?

– А как же тот факт, что ее не пытаются съесть зомби?

– А вот это как раз и не факт, Философ. Ты это сам видел? Нет. И я не видел. А сказать можно все, что угодно. Да и к тому же день назад ты сам в это не верил, а теперь выдаешь за чистую монету.

– Не нравится она мне. Очень странная. Кандид, а вдруг она нам ночью глаза вырежет? Или по горлу бритвой полоснет?

– Что за бред?! Какие глаза? Какая бритва? Ты опять просроченные консервы ел?

– Ничего я не ел! Подкрепиться, кстати, не мешало бы. Я просто хочу сказать… – Философ задумался. Мозг напряженно заработал, пытаясь подобрать нужные слова. Узкие плечи сутулились – видимо, одолевала дремота. – Давай сбежим? Оставим ее здесь, пусть идет себе с миром. Дойдем мы до твоей резервации пешком, ничего нам не сделается. И я обещаю: жаловаться и ныть не буду.

Кандид поднялся, положил руку на плечо парнишки.

– Что-то я тебя совсем не понимаю. Ты же с пеной у рта убеждал меня в том, что резервация – это миф, а голос, который передал информацию, всего лишь чья-то плохая шутка. Дело, конечно, твое, я тебя насильно никуда не тащил, но в итоге ты все же согласился идти со мной до резервации.