Дженнифер Броуди - Возвращение ковчегов

Заговорив о Ройстоне, Джона вспомнил, что его самого сподвигло восстать против Синода.

– Моди, я должен кое-что тебе открыть, – нервно оглядевшись, прошептал он. – Хотел раньше, но меня продержали в Больнице… а ты пропадала на собраниях… и, в общем… я не знал, кому можно доверять. – Он сделал глубокий вдох. – Это касается машины «Анимус»…

Внезапно дверь в сектор открылась, и внутрь вбежала группа мятежников. Они несли на руках раненого товарища. Удар дубинкой пришелся ему по голове, и из глубокой вмятины текла кровь.

– Помогите! Врача сюда! – прокричал один из подъемышей.

К пострадавшему уже мчалась доктор Вандерягт. Оценив тяжесть травмы, она громко велела подать каталку. Мятежники уложили на нее товарища и увезли его в дальний конец сектора.

– Шеф! – перекрикивая поднявшийся гомон, позвал Грили. – Прэтт хочет доложить обстановку! Срочно!

– Извини, пора идти, – сказала Моди, виновато всплеснув руками.

– А когда сможем поговорить? – прошептал Джона. – Это важно.

– Завтра, – уходя, ответила Моди. – На собрании Совета свободы. Так ты сможешь просветить сразу всех.

Не успел Джона ничего добавить, как Моди сделала знак громилам, и они пошли через сектор. Все, кто попадался им на пути, салютовали, крича: «Топи Синод!» Потом Моди с охраной и Прэттом скрылись в комнате для переговоров. Дверь захлопнулась с явственным щелчком.

Ночью Калеб пришел в себя и поел – по-человечески, а не питательным составом через трубочку.

– На вкус как глина, – пробормотал он, набивая рот. – Но ничего вкуснее этой глины я не ел, – добавил он, выдавливая еще немного сероватой массы.

Майра укоризненно глянула на него.

– Не спеши, а то плохо станет, – предупредила она и тут же смягчила тон. Отрадно было видеть, как Калеб снова говорит и ест. – Начинаешь скучать по сладостям Моди, да?

Взгляд Калеба затуманился – это он мысленно вернулся в прошлое.

– Тройные имбирные печенья Моди. Рыбный шашлычок. Сладкая рисовая каша. Даже вонючие роллы.

– Ты про те, что продавал Грили? – спросила Майра, припомнив здоровенного изгоя с длиннющей бородой и сомнительным отношением к личной гигиене. Она вечно воротила нос от горьковатого запаха его роллов. – Что он только в них заворачивал?

– Ферментированную скумбрию, – усмехнулся Калеб. – Но я даже по ней скучаю. Да по всему, что изгои на Базаре продавали.

– И по огненной воде? – выгнула бровь Майра.

– А вот у нее вкус настоящей отравы.

Майра рассмеялась.

– Да, но ее не ради вкуса пили, – заметила она, вспоминая самогон, который Моди гнала и продавала из-под полы. – Обжигает глотку, но помогает ненадолго забыть о неприятностях.

– И то верно, – согласился Калеб и снова набил рот, невзирая на укоризненный взгляд Майры. – Но лишь пока она не выветрится из головы, оставляя тебе пустые карманы и жуткую головную боль. Вот поэтому я никогда больше пары глоточков не делал, сколько бы Рикард ни уламывал.

Майра хотела бы и дальше поддерживать непринужденный разговор – Калебу полезно было посмеяться, – однако при упоминании Рикарда она невольно нахмурилась, улыбка пропала с ее лица. Калеб взглянул Майре в глаза. Оба они думали об одном и том же; в салоне повисла тягостная тишина.

В голове у Майры вспышками замелькали воспоминания. Как она перед школой гуляла по Базару с друзьями, покупала сладости у Моди, как после школы Калеб зажимал ее по углам и целовал, а Рикард в это время стоял на стреме, высматривая патрульных и отца Калеба (будучи членом Синода, он этой связи не одобрял). Не узы Маяков, но нечто не менее глубокое объединяло Майру с Калебом. Майра подалась вперед и взяла Калеба за руку:

– Я рада, что тебе лучше.

Калеб улыбнулся, и щеки его слегка порозовели. Выглядел он намного лучше, чем в последние несколько недель.

– В смысле, что я концы не отдал?

– Точно, Сиболд, – насмешливо ответила Майра.

Калеб с трудом принял сидячее положение.

– Жаль тебя разочаровывать, Джексон, но ты от меня так запросто не отделаешься. Я в ближайшее время уходить не собираюсь.

На секунду Майра растворилась в глубине его зеленых глаз. Калеб подался ей навстречу. Их объятие длилось и длилось, ни он, ни она не спешили разорвать его. Майра сама не заметила, как задержала дыхание в предвкушении поцелуя.

Внезапно Маяк вспыхнул, и Майра увидела мир глазами Аэро – как он укладывает пайки в водонепроницаемый ящик – и одновременно Ищуньи – как она преследует добычу среди снегов перевала. Майра поняла, что этот момент не принадлежит только ей и Калебу. По-настоящему наедине они никогда не останутся – до тех пор, пока носителей связывают Маяки.

Она отстранилась, еще даже не коснувшись губ Калеба.

– Тебе надо отдохнуть, – сказала она, заставляя его снова лечь. – Оружейник велел, помнишь?

– Так точно, Джексон, – шутливо отсалютовал Калеб.

Он задремал, сжимая в руке тюбик из-под пайка, убаюканный ее присутствием и мощным лекарством, помогавшим утишить боль. Оружейник был прав: Калеб все еще слаб, на восстановление уйдет несколько дней. Майра забрала у него пустой тюбик и после подтянула одеяло под самый подбородок – аккуратно, чтобы не задеть трубки капельниц и толстый слой повязок на груди. Для верности коснулась лба Калеба – лихорадки не было. Майра облегченно вздохнула. Лекарства оружейника творили чудеса. Майра провела рукой по бритой голове Калеба, чувствуя, как колется щетинка: волосы уже начинали отрастать. Она сосредоточилась изо всех сил, пытаясь закрыться от Маяка, спрятать свои мысли. Устройство поначалу сопротивлялось: стало мерцать быстрее и ярче, – но вот она его пересилила, и ритм сияния снова успокоился.

Тогда Майра поцеловала Калеба в губы. Потом наклонилась к его уху и прошептала:

– Спи крепко… я с тобой… всегда буду с тобой… обещаю, – хоть и знала, что он ее не услышит.

Убедившись, что Калеб спит и не проснется в ближайшие несколько часов, Майра вышла наружу и отправилась искать Возиуса. В своем стремлении позаботиться о Калебе она совершенно забыла о братишке. Заглянув в лагерь и никого там не застав, отправилась по следу, что извилисто тянулся в снегу. Следы огибали капсулу, у кормы которой Майра и застала Возиуса – тот с отверткой в руке пытался вскрыть панель на движке.

Майра уперла руки в бока.

– Ты что это удумал, Воз? – как можно строже проговорила она.

Братишка подскочил и выронил отвертку.

– Прости… не смог удержаться, – ответил он, краснея. – Хотел глянуть, как он устроен. Аэро говорит, эта штуковина по воздуху летает… как птицы.

Стерев с лица строгую мину, Майра нагнулась подобрать отвертку.