Ольга Крамер - Новая Зона. Излом судьбы

Сделав глубокий вдох, Василиса закрыла глаза и предприняла новую попытку подняться. И снова безуспешную.

– Я не верю и не хочу говорить о совпадениях. Как сказал один герой фильма, Вселенная в редких случаях ленива. У меня не было выбора. Либо они нас, либо я их. Но не это все важно, Жень.

Все это время пилот стоял неподвижно, ловя каждое слово Василисы, пытаясь все это уместить в своей черепной коробке. И чем больше слушал ее, тем больше понимал, что такие, как она, действительно рождаются редко. Гении современного поколения. Или психи.

Татуировки, догадки, немецкий язык. Даже если бы он хорошо знал немецкий язык, эта татуировка ему бы ничего не сказала. Он ведь пилот, а не специалист по наемничьим атрибутам.

Мысли в голове роились совсем недобрые.

Катастрофа – позади.

Враждебный мир – тоже терпимо.

Главное знать – за что все это. Почему именно его судьба выбрала расплетать клубки, стрелять и быть мишенью. Он оказался глупым и ненужным заложником ситуации. Охотятся, собственно, не на него, а на Василису. Но сказать «стоп» или что-то в духе «это не мои проблемы» Фролов не мог. Он намертво привязан к Василисе, к ее странной игре со смертью, в которой роль пилота маленькая и, скорей всего, недолгая. Пешка, которую могут разменять на ферзя в любой момент. Все эти догадки-разгадки, российские военные спецкомплекты… Он – обычный пилот! Даже когда был военным пилотом, то все равно, кроме автомата, он ничего не знал, да и не положено было знать.

А тут ищи врагов в каждом встречном, определяй наемников по татуировкам и неправильно вырезанным внутренностям чудовищ. Господи, твоя воля! Как можно увернуться от удара клинком, если ты даже не знаешь, в какой руке оружие и как оно выглядит!

Женя был вынужден здесь воевать за незнакомую ему девушку, с незнакомыми людьми, которые пытаются сразить их незнакомым оружием ради незнакомой цели.

И все это – если его пассажирка действительно вменяема. А если нет?

Вот она сидит на земле, молчит, широко раскрытыми глазами пялится на экран коммуникатора, а пальцы неустанно летают над сенсором.

Даже если Вася сумасшедшая, если ее убьют, хотя Женя готов сделать все, чтобы этого не случилось, то лучше от этого ему не станет.

Свидетели никому не нужны.

– Почему наемники не пристрелили нас сразу? – задумчиво спросила Василиса. – Ведь у них была такая прекрасная возможность. Все это выбивается из общей цепочки и не дает мне покоя. Я не могу найти это недостающее звено.

– Доменная зона ру, – словно не слыша Василису, перебил ее пилот. – Так, может, ты пошлешь какой-нибудь хренов сигнал бедствия?!

Но увидев взгляд девушки, Фролов быстро успокоился.

– Ну да, – покачал он головой. – Пеленг. Да и ориентирована эта штука скорей всего на внутреннюю сеть.

– Связи до сих пор нет. Видимо, выброс аномальной энергии действительно был сильный, – ответила машинально девушка, продолжая думать о своем.

Она все пыталась сложить два и два, но получалось то три, то пять, то десять.

– Помоги мне, – попросила Василиса, снимая с трупов одежду.

И почему даже потерпевшая поражение, грязная, без сил, она выглядела уверенной и спокойной?

– Выходит, – продолжал рассуждать Женя, – хоть имей мы рацию, хоть не имей, воспользоваться все равно ею нельзя до тех пор, пока не встретим каких-либо нормальных людей. Есть ли они вообще здесь? – задал риторический вопрос пилот.

Он склонился над трупом, стаскивая экипировку. Что-то уже стянула Вася, складывая на рюкзак. Одежда была еще теплая, пахнущая другим человеком.

«Забудь о брезгливости, – наставлял себя Фролов, застегивая молнию на куртке и пытаясь ладонью вытереть кровь. – И скажи спасибо, что не стал третьим за эти два дня». Ботинки ему не подошли по размеру, пришлось остаться в туфлях, неожиданно хорошо переживших злоключения прошедших дней. Кажется, он теперь действительно выглядел как местный. Бесшумный автомат дополнял впечатление.

Надо теперь выбираться отсюда, при этом не спуская глаз с Василисы, которая тоже успела переодеться и вооружиться.

– Забери все, что осталось в доме, и неси в машину.

Женя не знал, как правильно себя вести в данной ситуации, потому просто старался говорить все фразы рублено и отчетливо. Излишние внимание и ласка сейчас будут фальшивы.

– Если в этих коммуникаторах есть карта, используем последние литры топлива, чтобы добраться до ученых. Все равно машину бросать.

Последние слова Жени девушка наверняка уже не услышала, скрывшись в доме.

Почесав затылок, пилот одернул куртку и осмотрел оружие.

Сколько уже людей и нелюдей было из него убито? А сколько еще будет? В глубине души пилот все-таки надеялся, что стрелять не придется, но умом понимал – придется. И не единожды.

Рука в кармане нащупала сигареты. Не побрезговав, пилот вытащил из пачки одну. Четыре года он не курил, а сейчас не выдержал. Возможно, один из убитых мучился той же проблемой, потому что зажигалки ни в одном кармане не оказалось. Повесив сигарету на губе, Фролов вспомнил, что где-то на заднем сиденье видел набор с кремнем, но лезть за ним, решительно цепляясь за все, ему не хотелось. Потому он так и остался жевать фильтр и смотреть на вход в подъезд.

Сколько лет прошло с тех пор, как последний жилец покинул квартиру самого обычного дома на окраине Москвы?

Жене стало неожиданно грустно.

Он вспомнил свою однушку в городе. В городе, где летом стоит невыносимая жара, а уже в октябре выпадают сугробы снега. Квартиру, которая почти всегда пустует. Такова уж доля пилота. Приходится выбирать между домом, семьей, нормальной жизнью и небом.

Евгений выбрал небо. И ни разу не пожалел об этом. Когда ты на высоте десять тысяч метров, все предельно ясно. Вот точка «А», а через несколько тысяч километров точка «Б». Лети, спасай, верь в то, что тяжелораненый выживет. Когда ты в небе, то не имеешь права думать о себе, только о пассажирах.

Пусть квартира пустует, пусть непочатый виски, привезенный из дьюти-фри, в серванте покрывается пылью, пусть нет запаха человека в квартире и тепла, а свет загорается всего несколько раз в неделю. Зато есть небо. Только чем тогда его квартира отличается от любой другой в этом доме? Фролов вдруг понял, что в ней нет ничего, что действительно важно. Шведская мебель, дешевые сувениры из аэропортов разных стран, плоский телевизор на стене, просроченная еда в холодильнике? Или запыленная бутылка. Нет ничего, что держало бы его дома. И никого.

А держит ли хоть что-то дома людей вроде Василисы Владимировны? Глядя на нее, трудно поверить, что она может быть любящей женой и матерью. Она гармонично смотрится на заднем сиденье дорогого автомобиля, в большом директорском кресле, в самолете бизнес-класса. Женя попытался представить ее другой, но у него ничего не вышло. Девушка всегда в его сознании выходила строгой и уверенной в себе.