Константин Назимов - Камарад [СИ]

— Кир? — вопросительно посмотрела на меня девушка, когда два этих деятеля застыли вместе.

Н-да, бандиты, блин, с большой дороги! Тьфу, ты!

— Значит, ты Васька, — указал ремингтоном на мальчишку, а ты, кивнул на обросшего подростка, которому все же лет не семнадцать, а еще меньше. Вымахал высоким, а лицо ребенка, — а ты Петр. И как же нам с вами поступить?

— Может ремня? — предложила Вика.

Васька насупился, а вот Петр и бровью не повел.

— Ладно, — махнул я рукой, — расскажите все и как, после чего проваливайте на все четыре стороны.

— Дяденька, а вы нам покушать не дадите? — выдал Васька и шмыгнул носом.

— Не унижайся, — процедил его подельник.

— Так я же не для себя! — возмутился тот, а старший пацан зубами скрипнул.

— Все! Хорош пререкаться, сейчас запалим костерок, чего-нибудь сварганим перекусить и поговорим, — сказал я и положил помповик на сиденье Камарада.

В свое время попадались подобные стайки ребят, но они, в большинстве своем, погибли. Нет, кто-то прибился к поселенцам, некоторые осели в бандах, но большинство не выжили. Сопротивляться различному зверью, в том числе и в человеческом обличие, они не смогли. Так как же эти-то выжили до сего дня? Нежели самостоятельно? Одни, в лесу! Чем питались, как зимовали?!

Вика сходила и набрала хворост, пацаны сидят под стволом ели и следят за нашими действиями, а мы их ни на секунду без пригляда не оставляем. У Васьки глаза горят ожиданием, а вот более старший товарищ все по сторонам смотрит. Девушка подошла ко мне и улыбнулась:

— Я рада, что ты не стал зверем в такое время.

Ну, понимаю о чем она. Окажись на нашем месте бандиты — понятно, но и торговцы вроде меня не все бы просто так их отпустили, а уж чтобы накормить…

— Можно подумать, что ты меня плохо знаешь, — буркнул я.

Вика улыбнулась и погладила меня по небритой щеке.

— Кир, у нас там еще пельмени в сумке-холодильнике остались, — намекнула она.

— На них и рассчитываю, — ответил я. — А вообще, сама поляну накрывай и кошеварь, видишь же, что они в любой момент от нас сбежать попытаются.

Через полчаса уже и Петр на сторону не смотрит, его взгляд прикован к импровизированной скатерти, вместо которой выполняет эту роль обычное банное полотенце. Да, девушка расстаралась. Открыла и мои последние две банки ветчины, нарезала сыр и колбасу, такими не хилыми ломтями, а в котелке уже вода закипает и пельмени ждут своего часа.

— Вот только хлеба у нас нет, — развела руками девушка.

— Это что? — проглотив слюну и указав на сыр, спросил Васька. — Настоящий?

Вика почесала висок.

— А одной пачки-то хватит? — посмотрела на меня.

— Вы ели-то когда? — присел я на корточки перед костром, а сам смотрю на Петра.

— Сегодня, — буркнул тот и отвернулся.

— А что кушали-то? Ответь, Василий, — девушка подняла руку в направлении Петра, мол, молчи, а сама требовательно смотрит на пацана.

Тот помялся, посмотрел на своего старшего товарища, но потом признался:

— Чай, грибной суп, — помолчал, потом добавил: — Еще чернику собирали.

А, теперь понятно, почему он такой перемазанный, а вот у его напарника почему-то руки чистые. Девушка это тоже заметила и нахмурилась.

— Ты собирал, а вот что он делал?

— Это допрос? — с вызовом поднял подбородок Петро.

— Нет, — пожала плечами девушка, — просто…

— Вик, займись уже обедом, вон, — кивнул в сторону котелка, — вода закипела. Да и у них могут иметься свои секреты.

Ребят-то явно не двое в этом лесу, но они про своих говорить, почему-то, не собираются. Да и понимаю, что они выживают тут каждый день и час, ожидая каждую секунду худшего.

Мы с девушкой сделали вид, что есть не хотим, а ребята умяли все под чистую. Петр внимательно за Василием следил, чтобы самому не съесть ни на один кусок больше. Такое отношение к своему товарищу заслуживает уважения, да и то, что он попытался выгородить его передо мной, говорит о многом. Когда же еды не осталось, а глазки у ребят стали осоловевшими, я спросил:

— Ладно, как сумели выжить-то? Расскажи, Петр.

— Да как, — он пожал плечами и закинул свои волосы за спину, — обычно. Тяжело зимой приходилось, а так — терпимо.

— Чем же вы питались? — спросила девушка.

— Силки ставили, птичек ловили, а когда ничего не добывали, то чаем из коры, — он говорит почти шепотом, его товарищ привалился к нему плечом и посапывает.

— А в поселение, почему не пошли? — изумился я. — Тут же до Федула всего ничего. Или не знаете?

— Знаем, — он поморщился. — Туда и шли, пока не повстречали… — Петро осекся.

— Договаривай, — махнул я рукой. — Мы проездом тут и про вас никому не скажем. Да, Вик?

— Могила! — прижала она руку к груди.

Парень помолчал, а потом начал рассказывать:

— Мы с Васькой в деревне отдыхали, когда вся эта фигня случилась. Там и жило-то, — он махнул рукой, — две калеки, три чумы. Бабку его и мою мартышки схавали, когда мы за грибами ходили, а наши пололи. Мы, вот грибов набрали, идем, а там… — он передернул плечами. — В общем, в ту ночь в лесу отсиживались, сначала-то решили прогнать невиданных зверей, да только сами еле ноги унесли, до сих пор не могу понять: откуда столько прыти взялось. Похоронить хотели своих, дубин наломали и пошли, зверей не встретили, а вот от близких ничего не осталось. Пару дней в доме отсиживались, на улицу носу боялись показать, потом решили людей искать, — он поморщился. — Первыми встретили бандитов, которые нас обобрали. Все деньги вытряхнули, спасибо, что еду оставили. Люди тогда часто попадались, кто пешком, кто на машине, все планы по уничтожению зверьков строили и ждали армию и спецназ. Мы недели две сюда шли, старались рядом с дорогой, но лесом, звери-то в лес не суются.

— А шли откуда? — поинтересовался я.

— Из-под Ржева, в эту сторону пошли, в надежде, что тут людей больше, — пояснил он.

— Две недели? — прикинул я про себя. — Что-то долго.

— Нормально, пока по бурелому пробираешься, потом с кем-нибудь разговоришься, да и не мог тогда Васька долго идти, в первый же день все ноги стер.

— А дальше? — поинтересовалась Вика. — Почему одни оказались и в поселение не пошли.

— А мы пошли, — криво усмехнулся Петро. — Вот только как пришли, так и ушли.

— Это как так?

— А мы никому там не оказались нужны, а за еду, — он дернул шеей, — не хочу вспоминать.

— И с кем же вы сбежали? — спросил я.

Мне хочется даже думать чем их принуждали заниматься, дай бог, если только тяжелой работой, от которой не каждый сильный мужик сдюжит. А время тогда такое было, что выживал сильнейший, и далеко не в каждом поселении царили цивилизованные правила. Хотя все пытались создать видимость правильности и заботы не только о себе любимом, но и окружающих. На деле только вот выглядело не все так гладко, да и сейчас далеко от справедливости. Потом они немного успокоились и все стали как-то ближе, но вот тот же Петрович и то хотел для себя урвать.