Вик Форчунов - Охотник 04М [СИ]

— Бабах! Промах! Бабах! — из двух выстрелов попал только раз, да и то в заднюю лапу — шустрая какая, подумал Виктор, отскакивая назад от пантеры, приземлившейся на крышу.

Животное рычало и скулило одновременно, подтягивая обрубок лапы — оружие разорвало ее выше сустава, и сейчас кошка казалась шокированной болью, своим промахом и потерей пары.

— Не повезло тебе, не на того напали вы — пробормотал охотник и разрядил «Шутах» в брюхо кошаку ближе к паху — тело пепельного хищника затряслось в агонии, лапы царапали панельки солнечных элементов, но техника успешно противостояла когтям, не поддаваясь на удары лап.

— Так тоже неплохо получилось — подумал парень и осмотрел замершую тушку животного — да,… шерсть тут действительно супер — вроде и черная, но кончики будто посеребрены, поэтому создается впечатление, что зверь пепельный.

Вся схватка продлилась не более минуты — теперь следовало вытянуть самое ценное, а потом аккуратно снять обе шкуры — их продавать он не собирался, в конце концов, это его охотничий трофей.

Фручо пришел в себя с головной болью и тошнотой, ощупал голову — в одном месте было особенно больно, списал все на падение, ведь обнаружил себя на полу рядом с креслом водителя. Виктора рядом не обнаружил, поэтому немного испугался — тут вспомнились последние минуты: вот он сидит и смотрит на двух горных хищников, звери были шикарными. Мощное гибкое тело, пепельный окрас, мягкая и вальяжная походка,… а потом все как отрезало, и теперь эта головная боль,… да еще и тошнит почему-то — но где же его наниматель? Бейн бросил взгляд на лобовое стекло, туда, где проецировались показания контурных камер наблюдения фургона: охотник обнаружился возле прицепа, где на крюке подъемника висела туша одного из кошачьих хищников. Гронец был не дурак и быстро сложил все в одну кучу: он попал под удар ментального животного, и…что-то потом произошло, и сейчас его наниматель потрошит добычу. Держась за голову, вышел к Виктору, который был поглощен работой — мужчина был весь в крови, но одет в специальный комбинезон для такой работы — за две недели техник уже был в курсе многих аспектов ремесла траппера и его снаряжения.

— Очнулся, Фручо, как голова, тошнит? — задал сразу несколько вопросов окровавленный охотник, не отрываясь от работы — пойди, съешь чего-нибудь и запей водой — только водой, от алкоголя будет еще хуже, а потом двигай сюда. Надо все это складировать, у нас сегодня уникальный зверь в трофеях, я такого еще не встречал за два года.

Техник кивнул и поплелся обратно, чтобы последовать словам бывалого траппера — боль в голове и тошнота понемногу проходили, но отмахиваться от полезных советов опытного охотника было бы глупо. Уже через десять минут он составил компанию своему нанимателю и вошел в ритм работы: охотник резал и свежевал, а парень привычно паковал внутренние органы в холодильник. Затем снимали шкуры — тут он больше выполнял поручения типа «подержи тут», «подай резак», а также смывал водой из шланга кровь и остатки тканей, изредка работая ножом — основную работу делал Виктор, конечно же. Воду они не экономили — по плато протекал ручей, который ниже по течению соединялся еще с парой таких же, образуя небольшую речку, так что смысла считать литры не было никакого. Работа по свежеванию туш и снятию шкур затянулась до самого вечера — внутреннюю очистку и выделку проводили за закрытыми дверьми прицепа, отъехав от места разделки на пару сотен метров. Уже ближе к полуночи улеглись спать — устали знатно, хотя по виду, его наниматель гораздо меньше, чем он — быстрый ужин — тут тоже была некая загадка для техника, так как лечь спать, не поевши, Виктор не дал ему ни разу за все время поездки. В конце концов, утомленный переживаниями и физической работой, Фручо заснул практически в тот момент, когда его голова коснулась подушки. Утром Бейн снова не обнаружил внизу на полке напарника — небольшой поход по фургону помог его выявить в прицепе: смуглый парень стоял возле растяжек со шкурами и гладил одну их них, бормоча что-то себе под нос — слов техник не смог понять, скорее всего, это был родной язык охотника.

— Проснулся? — оглянулся на вошедшего хозяин фургона — как самочувствие, пришел в себя, что-либо можешь вспомнить из вчерашнего?

— Нет, не могу — какой-то провал в памяти, но я так понял, что эти двое — кивнул на шкуры — хотели нас съесть, да?

— Это точно — согласился траппер — поздравляю, ты попал под ментальный удар и остался живым,… немногие на этой планете могут сказать то же самое, очень немногие…

— Послушай, Виктор, ты все отмалчиваешься или говоришь загадками, но все же: а как ты сам ухитряешься ездить по саванне и охотиться на вот таких вот зверей, и тебе все ни по чем?

— А ты догадайся, Фручо, ты же неглупый парень — в технике такой специалист, и тут все просто, только подумай!

— Хм…ну, если бы я видел у тебя на голове какой-то прибор или шлем, то тогда бы можно было сказать, что у тебя имеется какая-то секретная разработка, защищающая мозг от внушения. Ну, или лично твоя, которую ты прячешь от всех,… но поскольку ничего такого я не наблюдаю, то возникает только одна мысль — у тебя что-то не так с головой, как у всех остальных, и у меня в том числе.

— А-ха-ха-ха, это ты загнул — у меня с головой точно не так, как у всех — рассмеялся парень, уткнувшись лицом в шкуру — не так, не так…

Бейн озадаченно смотрел на хихикающего нанимателя и не понимал причин смеха — с его точки зрения смеяться было не с чего, но терпеливо дожидался окончания истерики у Виктора.

— Ты ничего такого не подумай, просто у меня врожденная особенность мозга сопротивляться внешнему внушению — не так, чтобы совсем, есть определенные неприятные ощущения, но я не теряю над собой контроль, и поэтому могу вот так спокойно ездить и охотиться на зверей. Хотя поначалу часто попадал в тяжелые ситуации — хищники не были бы хищниками, если бы полагались только на внушение. Пару раз меня серьезно порвали, вспоминать страшно,… да и совсем недавно еле-еле вырвался из передряги,… да.

— Это серьезный аргумент — уважительно кивнул техник — я даже и не слышал, что такое вообще возможно, хотя в нашем мире есть люди, которые могут силой мысли разные штуки проделывать — их там называют псиониками. Только тут их нет, и не будет никогда — они и дома хорошо зарабатывают, зачем им ехать сюда неизвестно зачем — может ты из этих самых, Виктор?

— Нет, тут тебя огорчу — никаких умений или способностей у меня нет — врачи назвали это полной индифферентностью к менталу. По-простому, у меня просто крепкая башка для всяких организмов, желающих порыться у меня в мозгу — ничего не умею, но и подчинить меня нельзя, уникум, одно слово!