Вик Форчунов - Поселение (СИ)

Дальше действовали по накатанной — до восхода солнца оставалось немногим более часа, поэтому затягивать дальше начало операции не стали: «Хозус» временно освободили от прицепа, чтобы поднять маневренность и легкость движения и покатили к лагерю рабовладельцев. Все это короткое время, пока вездеход маневрировал, Крон провел в кабине, восхищенно цокая языком — ночной режим лобового стекла, и все, что с этим оказалось связано, серьезно влияло на его психику, но предстоящая вылазка нервировала парня, и он пытался успокоиться, отвлекая свое внимание на посторонние вещи. Встали почти впритык — борт левого фургона, где, по их мнению, оставалась пленная девушка, находился буквально в метре — как раз, чтобы открыть боковой люк и опустить пандус. Но сразу выходить не стали — Ляна снова подняла камеру и еще минут пятнадцать все дружно всматривались в изображение, пока объектив крутился вокруг оси, охватывая пространство вокруг них.

— Все, пошел… медленно, не спеши и ничего не бойся — напутствовал Валлара Виктор, оставаясь в проеме выхода — лежи и жди, осталось недолго.

Как только парень на ощупь добрался до борта вездехода, сразу стал двигаться вдоль него — ситуация его серьезно нервировала, но он помнил наставления охотника и пытался отрешиться от собственного страха и осознания того факта, что сейчас ночь и он тут один! Нащупал нижнюю скобу аварийной лестницы и осторожно потянул ее на себя — деталь немного скрипнула, но вышла из походного положения, а сзади послышался слабый визг сервомотора: «Хозус» поднимал пандус и закрывал главный вход. Затем потянул вторую ступеньку, третью — и снова гул — это вездеход его спасителей медленно откатывался назад, туда, где осталась та платформа с непонятной штукой на ней, смутно напоминавшая парню флаер. Не стал копаться в воспоминаниях и отбросил лишние мысли — теперь только вверх, быстро, но тихо! Из двенадцати выдвижных ступенек без особых проблем вышло только девять, а три пришлось тянуть из всех сил — ими, скорее всего, не пользовались с момента постройки этого вездехода — в результате, чуть не сорвался на самом верху подъема. Чувство страха овладевало парнем все сильнее, и оно же гнало его вверх быстрее и быстрее, темнота за спиной пугала до остановки сердца, но слишком спешить боец не стал, хоть и конкретно испугался, когда напряженный слух уловил какой-то посторонний звук оттуда, где шумела трава,… какое-то шипение, что ли?

Мягко опустился на крышу на живот, перевалившись через защитный бортик и замер в такой позе, дыша через раз, хоть сердце лупило как дурное, требуя больше кислорода для организма. Успокаивался минут десять или больше — оценить ход времени не смог — лежал, прислонив щеку к прохладному материалу крыши, и слушал звуки вокруг себя. Саванна не спала: ветер приносил незнакомые рыки, свист, шипение и иногда визг незнакомых ему существ — скоро рассветет, а с приходом солнца все немного изменится, особенно для него. Не теряя времени, сразу воспользовался репеллентом — кормить своей кровью местных насекомых не хотелось — тело потом чесалось после укусов, а иногда даже ненадолго повышалась температура: летающий гнус иногда добавлял в кровь человеку новый вирус, хотя в большинстве случаев организм успешно с ним справлялся. Окончательно успокоившись, потянул со спины оружие — все снова также медленно и осторожно, а когда снял его с себя, развернул и уложил рядом с собой на тряпку, в которое его замотали. Все: теперь лежать и ждать, и главное — не заснуть, хотя пока на сон не тянуло после такого адреналинового подъема — пока еще кровь успокоится.

В процесс ожидания иногда осторожно переворачивался на бок или спину, когда начинал чувствовать неудобство от одной позы — вызвать шум своими движениями не боялся, ведь его амуницию качественно «модернизировали». Все твердые предметы типа пуговиц, заклепок, были срезаны и заменены более мягкими аксессуарами, а если это сделать не получалось, то просто обматывали кусочками тряпок или заклеивали сверху мягкими накладками из них. Со стороны выглядело смешно, как будто какой-то оборванец, но зато зацепиться за что-то своим костюмом, или громко царапнуть поверхность вездехода не мог — такая себе тряпочная маскировка. Между тем, пока валялся и ждал рассвета, почти перестал нервничать: саванна отвлекала от дурных мыслей своими звуками. То тут, то там кто-то верещал или рычал: время от времени добыча и охотник встречались, и этот хоровод жизни и смерти не прекращался ни на миг. Поэтому Валлар лежал и слушал природу — поймал себя на мысли, что все это время совсем не обращал на нее внимания, думая лишь о том, как быстрее набить прицеп мясом, ведь тут никто ничем больше не интересовался.

Иногда, лежа на животе, прислонял ухо к металлу, пытаясь что-то там услышать, но безуспешно — пока обитатели металлической коробки спали — слух улавливал лишь звуки «жизни» фургона. Где-то щелкнуло реле, где-то скрипнул корпус или подвеска колеса, часто ловил слухом булькающие звуки — это могло быть движение как топлива, так и воды в системах вездехода — умный агрегат жил своей механической жизнью, не обращая внимания на своих постояльцев и обстановку вокруг. Вскоре начало светать — тьма вокруг медленно стала меняться на сумерки, небо светлело, а саванна стала реагировать на смену времени суток новыми звуками — природа просыпалась для нового дня, для новых событий и новых жертв. На царапающие звуки по левому борту машины отреагировал замиранием дыхания и мозговой активности: кто-то или что-то медленно прошло (проползло) вдоль машины, задевая своим телом корпус. Помня наставления охотника и историю своей жизни на планете, диверсант лежал как замороженный, в то время как сердце снова пошло в разгон, а спина покрылась холодным потом.

Медленно поднялось солнце — сразу стало теплее и комфортнее: хоть температура ночью оставалась приемлемой, но лежа почти час практически неподвижно, Крон к этому моменту стал чувствовать нечто похожее на озноб — это могло быть следствием длительного контакта с металлом корпуса. Снова попытался расслышать что-то внутри машины, прислонив ухо к броне — пока тихо… еще спят. Мысли вернулись к его девушке — хоть между ними не было ничего серьезного, никаких чувств, похожих на любовь, но парень считал себя в ответе за нее. То, что с ней сотворили эти ублюдки, лежало камнем на его совести — он ничем не смог ей помочь за эти два месяца кошмарного рабства — от этих мыслей по телу прокатилась волна ненависти, Крон стиснул зубы и закрыл глаза — еще чуть-чуть… Где-то через час или около того услышал какие-то глухие звуки изнутри — прижал ухо к металлу — корпус слегка нагрелся, местное светило уже делало свою работу, да и сам парень чувствовал, как оно грело его комбинезон и тело.