Майкл Салливан - Эра Мифов. Эра Мечей

– Ты понимаешь, что первым делом она набросится на тебя? Все сделал ты своим камнем!

Великан перегородил дорогу в чертог.

– Что скажешь, командир? – спросил он.

Григор все еще держал в руках меч. Не то чтобы он был ему так уж необходим для убийства хрупкого миралиита…

– Я вполне серьезно, – строго проговорила Персефона. – Оставьте ее в покое, либо вам придется уйти из далля!

Нифрон отвел взгляд от Малькольма.

– Ладно-ладно… Григор, ты слышал, что она сказала. Не будем рисковать гостеприимством наших хозяев.

– Уверен? – уточнил Григор. Нифрон прищурился. – Я просто спросил.

– Страйкер! Эй ты, вшивый гоблин! – крикнул Нифрон существу, укрывавшемуся возле распавшейся поленницы. – Вылезай, нужно поговорить…

Великан отступил и дал дорогу мужчинам, несущим миралиита в чертог.

– Проклятье, я же сказал – нет! – завопил Коннигер. – Только не в мой дом!

Хэгнер с Дэвоном присоединились к Коннигеру и встретили процессию на крыльце, с копьями наизготовку. Все трое стояли, преграждая дорогу – стена из мускулов и палок с каменными наконечниками.

Рэйт схватил Персефону за руку.

– Обязательно нести ее прямо туда?

– Лучше и удобнее места в далле не найти, там она будет в покое и безопасности.

Рэйт кивнул и посмотрел на вождя.

– Уйдите с дороги…

– Тебя это не касается, дьюриец! – прорычал Коннигер.

– У нас с твоим калечным дружком есть незаконченное дело. Если хочешь, присоединяйся к потехе. – Рэйт вынул из ножен меч Шегона. – Либо решим все прямой сейчас, либо уходи с дороги.

Коннигер не двигался с места, но и не нападал. Вождь сам себя загнал в ловушку, причем во всех смыслах. Стоя в проеме, он упрямо твердил:

– Тебя это не касается!

– Зато это касается меня, – вмешался Нифрон, поднимаясь по лестнице вместе с остальными галантами. С ними был и гоблин, который выбрался из поленницы и утирал расквашенный нос. – Если уж мы ее не убили, – Нифрон с отвращением покачал головой, – то ей положена самая лучшая кровать. Не исключено, что это сыграет в нашу пользу, когда она очнется. Лично я сомневаюсь, но надежда есть.

Коннигер будто примерз к месту. Лишь глаза метались, глядя то на Рэйта, то на Нифрона.

– Григор, помоги-ка, а то он застрял, – велел Нифрон.

Великан шагнул вперед, преодолев половину ступеней разом. Коннигер не стал мешкать.

– Пошли отсюда! – Схватив Трессу за руку, вождь покинул крыльцо и чертог. Хэгнер с Дэвоном следовали за ними по пятам.

– Вам остается только надеяться, что она умрет, – заметил Нифрон. – Вы кладете в кровать дракона, и когда она очнется – упаси нас Феррол!

Тэкчин вздохнул.

– Я бы на это не рассчитывал. Феррол будет на ее стороне.

К тому моменту, когда Арион уложили на бывшую постель Персефоны, у безволосой фрэи был багровый кровоподтек на затылке и шишка размером с небольшое яблоко.

– Откройте окно и зажгите лампу, – велела Персефона. – Вэдон, позови Падеру с Роан. Ах да, и Сури-мистика тоже.

Кобб распахнул окно, не сказав ни слова, Дэлвин зажег лампу без лишних вопросов. Люди привыкли исполнять приказы Персефоны. Они делали это в течение двадцати лет, и теперь, после того как боги сражались в стенах далля – ведь эта безволосая фрэя точно богиня – делая то, что привычно, они чувствовали себя в безопасности. Персефона не стала размышлять, брать управление на себя или нет. Действовать следовало немедленно, и ставки взлетели слишком высоко, чтобы дожидаться, пока новоявленный вождь наконец примет решение.

– Он хорошенько ее приложил, – присвистнула Падера. Старуха повернула голову миралиита набок. Небольшая ранка возле макушки кровила без остановки. Красные брызги попали на пол, простыни и подушка пропитались кровью. – Нужна повязка.

– Сури, вон в том сундуке есть чистая простыня, – сказала Персефона девочке-мистику. – По крайней мере, была раньше. Достань ее и порви на куски.

– На полосы, – поправила Падера. – Длинные полосы. Еще понадобится вода.

Старуха прищурилась, осматривая рану. Персефона взяла лампу и посветила.

– Кобб, неси воду, – велела Персефона, и тот явно обрадовался поводу выйти.

– Роан, мне понадобится иголка и нитка, – сказала Падера, протягивая руку. Пока Роан рылась в своей сумочке, Падера смерила взглядом раненую. – Сеф, ты уверена, что мне стоит ее подлатать? Если да, я сделаю все, что могу, но… – она повернулась и посмотрела Персефоне в глаза. – По моему опыту, если ты увидел пуму в кроличьем капкане, то лучше воспользоваться шансом и проткнуть зверя копьем, нежели отпустить. Может, придушим ее подушкой?

Женщина-фрэй выглядела совсем хрупкой, на фоне красных брызг ее кожа казалась очень бледной.

«Защищай раненых».

– Мы должны ее спасти! – настаивала Персефона.

Старуха пожала плечами и кивнула. Взяв у Роан инструменты, она принялась за работу, быстро зашила и перевязала рану. Роан стояла рядом, передавая иголку с ниткой, влажные тряпочки и полоски ткани, подготовленные Сури.

Теперь, когда все понемногу налаживалось, и у Персефоны появилось время подумать, она засомневалась. Ей стало дурно.

«Может, я и не права. Вдруг это лишь совпадение? Что, если дерево имело в виду совсем иное, либо Сури не умеет слышать деревья и просто бредила? Вдруг я убью всех нас? О, Великая Праматерь! Я оспорила решение предводителя галантов и пригрозила выгнать его из далля! И пренебрегла мнением Коннигера… опять. Если раньше у него не было причины меня ненавидеть, то теперь точно есть!»

Все были против. Нифрон и Коннигер поставили под сомнение необходимость исцелить женщину-фрэя. Даже Падера согласна с ними. Хотя она была всего лишь вдовой бедного земледельца, которая вряд ли удалялась от далля на расстояние более десяти миль, старуха разбиралась во всем. Ну, может и не совсем, но уж точно во всем, в чем стоило разбираться. Падера знала, как лучше разбить сад и что делать, если маленькая девочка вроде Персефоны слопала целую пригоршню ядовитых ягод. За свою долгую жизнь чего только старуха не навидалась. Если бы в мире правила логика, Падера стала бы вождем клана много лет назад. Поэтому если старуха считает, что лучше дать фрэе…

– Исцеляй раненых, – проговорила Сури и оторвала еще одну полоску материи.

– Чего? – не поняла Персефона.

Сури снова рванула ткань.

– Наказ Магды. Там, снаружи, ты сказала неправильно. Надо говорить не защищай, а исцеляй раненых.

– Разве я ошиблась? – Персефона не помнила. Да и не все ли равно?

Персефона посмотрела на женщину-фрэя, такую слабую и хрупкую. Она ничуть не походила на чудовище. Если верить Магде, судьба этой женщины связана с судьбой народа Персефоны. Путь ясен. Исцеляй раненых.