Айя Сафина - Падальщики. Непогасшая надежда [СИ]

Я понимаю.

Бриджит понимает.

Бриджит — второй сержант Тессы. Мускулистая девушка с густой копной вьющихся каштановых волос, заплетенных в толстую косу до пояса. Она сбривает волосы по бокам, чтобы уменьшить объем косы, но даже так ее можно использовать в качестве цепи для металлического ядра у крана.

Я, Бриджит и Тесса очень близки. Мы знаем друг друга давно. Особенно я и Тесса.

Я познакомился с ней, когда меня эвакуировали с тонущего в Средиземном море корабля, который служил мне домом первые семь лет жизни. Прибрежная база Порто-Палермо в Албании тогда эвакуировала нас и приютила на первые пару дней, пока мы отходили от шока и восстанавливали силы перед неизбежным долгим переходом дистанции в одну тысячу четыреста километров до Желявы. Мы не могли остаться в Порто-Палермо — база не рассчитана на такое количество людей, а на тот момент связь между Объектом 505 уже была установлена благодаря первым отрядам Падальщиков, которые и встретили нас на полпути до нового дома. Помню, как увидел этих солдат в толстом высокотехнологичном обмундировании со шлемами и длинными винтовками, прибывшими нам на подмогу на огромных БМП, которые мы зовем Аяксами. Военные так ярко контрастировали своей силой духа на фоне изнемогающей толпы людей, переживших потопление судна и одолевших пешком порядка шестисот километров. А грозные бронированные Аяксы посреди вымирающего мира внушали веру в силу человеческой расы, которая еще способна сражаться. Падальщики предстали передо мной ангелами. Уверенные, непоколебимые духом и бесстрашные. В тот момент я понял, кем стану.

Мои родители пропали без вести во время потопления, а меня вместе с остальными четырьмястами людьми привезли сюда. Первую руку помощи, которую я здесь получил, была рука Тесс. Она протягивала мне ковш с водой. Я даже не поблагодарил ее тогда — настолько сильно мучила жажда. Мы пробыли в пути до базы почти неделю, и за все то время я получил пару протеиновых брикетов и стакан воды. Я помню, что не все дети пережили это путешествие.

Тесса трижды бегала в центр огромного ангара, протискиваясь между толпами людей, к огромному бидону с питьевой водой, чтоб наполнить ковш для меня. Когда жажда начала отступать, я наконец разглядел моего первого друга на Объекте 505. Взглядом я нашел ее в толпе других подростков с базы, которые вызвались волонтерами, чтобы помочь новоприбывшим. Ее старший брат раздавал им указания, и ребята заботливо крутились вокруг изможденных детей: поили их, кормили, обрабатывали раны и просто гладили по спине, утешая. Томас — так звали ее брата — что-то дал ей, и она вернулась ко мне. В руках у нее был шприц, антисептик и бинт. Она опустилась передо мной на колени и стала осматривать ноющую рваную рану, которую я заметил, только лишь когда она прикоснулась к ней. Когда резкая боль пронзила воспаленную икру, я дернул ногой и ненароком пнул Тессу в грудь, отчего она упала на пол. Когда я рассыпался в извинениях, она лишь мило улыбнулась и снова принялась обрабатывать повреждение.

— Я поставлю тебе укол от столбняка и продезинфицирую. Как ты получил такую большую рану? — спросила она.

— Не помню…

Я и сейчас не помню, как получил этот длинный шрам вдоль икроножной мышцы. Кажется, во время эвакуации с корабля я разорвал ногу о торчащий кусок обшивки. В любом случае, там была такая суматоха, что я даже не обратил внимание. Инстинкт самосохранения делает тебя неуязвимым, это я прочувствовал в полной мере, когда много позже впервые в роли Падальщика столкнулся с зараженным.

— Ты очень выносливый. Тебе самое место среди отрядов специального назначения, — вынесла она тогда приговор всей моей жизни.

— А ты будешь доктором? — спросил я натянуто, пытаясь побороть невыносимое жжение от антисептика.

— Ученым-вирусологом, как мама! — гордо объявила она. — Как тебя зовут?

— Калеб.

— А я — Тесса. Добро пожаловать на Желяву.

Она быстро управилась с бинтом, и я понял, что ей не впервой. Уже на тот момент они с братом были сиротами. Ей было восемь, Томасу шестнадцать. Их родители пропали без вести во время одной из вылазок наружу, когда ученым еще предоставлялся доступ на поверхность под защитой Падальщиков. Сегодня все изменилось. В наши времена мы быстро взрослеем.

Тесса и Томас пошли по их стопам: Тесса готовилась к поступлению на курс общей научной подготовки в исследовательском блоке, Томас уже заканчивал программу подготовки в инженерном блоке. На фоне свежей памяти о потере родителей мы быстро нашли общий язык. Как только я поправился, я выбрал военную службу. Мы трое целыми днями находились в разных концах базы, но по вечерам непременно встречались в общей зоне отдыха, которая находится ровно на перекрестке четырех блоков, и проводили время вместе. Это было чудесное время подземного мрака, когда из-за перебоев с электричеством блоки освещались по очереди. Я полюбил те часы темноты, потому что мы втроем, не видя друг друга, но держась за руки, делились самыми сокровенными мыслями. Мы стали близки — три сироты посреди жестокого дремучего кровавого мира.

А потом, когда мне исполнилось шестнадцать, а Тессе — пятнадцать, случился прорыв. Зараженные атаковали базу из-за недосмотра диспетчеров на воротах. Я пытался вывести Тессу из хаоса и укрыться в безопасном отсеке. Но случилось то, что случилось. Во время перестрелки в хозяйственных отсеках какой-то солдат кинул гранату, которая приземлилась аккурат возле канистр с керосином. Дальше я не помню.

Я пришел в себя через две недели без левой руки и с титановыми пластинами вместо шести сломанных ребер. К тому моменту, как Тесса очнулась, мне уже изготовили протез. Теперь моя левая рука всего лишь наполовину человеческая. От локтя до кончиков пальцев — я робот. Если кто-нибудь когда-нибудь спросит: «А какое оно было — то странное время после Вспышки?», просто покажите ему мою фотографию.

Мне пришлось переучиваться все делать правой рукой, так как я был левшой. Потому что механическая рука не имеет мышечных рефлексов. Она двигается только при помощи мозговых сигналов, которые я ей шлю, а это занимает драгоценные доли секунд. Все равно, что постоянно висящий компьютер, который долго реагирует на нажатие мышки. Не очень-то надежный помощник для солдата, который должен нажать курок в ту же секунду, как осознал необходимость открыть огонь. Но я был решительно настроен войти в основной состав отрядов специального назначения, и даже отсутствие руки не остановило мое стремление. Вскоре я стал первым принятым в Падальщики солдатом с протезом.

Каждое утро я сидел под дверями палаты и слышал рыдающие вопли Тессы, когда ей делали перевязки. Ее душераздирающие вопли «Нет, пожалуйста, не надо! Остановитесь! Хватит! Я не хочу! Лучше убейте!» до сих преследуют меня кошмарах, от которых проступают слезы на глазах. Ее больше не могли держать в коме, это было опасно для мозга, а обезболивающее на базе всегда в дефиците. Она прошла через страшные муки, и не было никого, кто мог бы утешить ее, кроме меня. Но, к сожалению, оказалось, что я тоже больше не мог ей помочь. После процедуры я выжидал еще полчаса, чтобы она пришла в себя, а потом заходил. Но прежняя Тесса исчезла.