Айя Сафина - Падальщики. Непогасшая надежда [СИ]

В общем, командиры велели нам собирать манатки и ехать с нефтяной станции прямиком в деревню, координаты они прислали, и вот теперь мы ехали в страну грез.

Честно сказать, мне не нравится этот план. Сумерки сгущаются с каждой секундой, скоро ни черта не увидим в этой тьме без очков ночного видения. Уже когда мы были на полпути, Фунчоза сообщил, что мы остаемся в деревне до утра. Тогда я чуть не впала в истерику. Провести ночь вне базы? Они рехнулись? Да начхать на эту кучу эльфов посреди лесов! Сматываемся отсюда и летим домой, пока не наступила ночь! Я не хочу столкнуться с зомби, которым не нужны глаза, чтобы отыскать добычу в полной темноте! Протокол написан не просто так, чтобы страшные сказки на ночь почитать! Сотни тысяч солдат погибли в ночных схватках с этими уродцами, чтобы мы наконец поняли, что ночью наши шансы резко сокращаются. Огонь, взрывы, искры от пуль в ночи видны ярче, чем днем. А зомби помимо нюха глазами тоже пользуются для поиска добычи. И этим фейерверком мы буквально приглашаем всех зараженных в радиусе десятков километров к нам на вечеринку!

Нам потребовалось немало лет и что еще хуже — дохреллионы жертв, чтобы понять истину, которая должна быть выгравирована над каждой кроватью в виде молитвы: «Если хочешь выжить, оставайся невидимым».

Калеб первым почувствовал мою панику, и незаметно для всех сжал мое плечо так, чтобы вернуть в равновесие. Спасибо ему. Он вообще самый адекватный из всей нашей братии. Иногда я завидую Маяку из-за Калеба. Он был бы отличным командиром вместо Тесс. Хотя СС мне тоже нравится, но, честное слово, она не от мира сего. Иногда ей такой бред в голову бьет, что Маяк остается только пожалеть, потому что они следуют за сумасшедшей.

Один из докторов у нас на базе, с которым нас роднят общие китайские предки, сказал мне как-то, что острая длительная физическая боль расшатывает человеческую психику, именно на этом факте основывается суть пыток, которые за пару дней делают из человека пластилин без памяти и осознания самого себя. Ни имени, ни возраста, ни времени, ни места — ничего уже нет в сведенном с ума мозгу, кроме постоянного страха подвергнуться еще более болезненной пытке. Глядя на шрамы Тессы, я понимаю, что та боль бесследно для ее рассудка не прошла. И мне жаль, что в ее ведении целый отряд. Много лет назад под руководством таких больных ублюдков люди шли войной на невинные массы, умирая во имя призрачной цели или ложных богов.

Фунчоза видит в ней лишь соперника за людское обожание, ему важно только быть популярнее нее для солдат на базе. Но я вижу дальше: со всеми своими бредовыми идеями Тесса ближе к генеральскому креслу, чем Фунчоза. Я не хотела бы жить под крылом психопата, мало, кто хочет. Но нашего мнения и не спросят. Народом можно вертеть как гибким шлангом под предлогом выживания. Страх — один из важнейших спасителей человека. Однажды познав опасность, мы вырабатываем в себе рефлекс на пережитую угрозу. Но в то же время страх — один из самых опасных предателей, который ослепляет разум, подводит логику и заставляет зарыться в норы, спасая наши жалкие душонки в этом мрачном безнадежном мире, пока такие вот психопаты, как Тесса, будут править балом.

И, тем не менее, в данной ситуации я была солидарна с СС. Мне плевать на те залежи вкусной еды и жизнь под открытым небом. Я прекрасно уживаюсь и на базе. Подвергать себя опасности из-за того, что хочется просыпаться от лучей солнца, а не от тусклого света ламп в подвале, это высшей степени глупость! Я и в отряды специального назначения пошла не для того, чтобы вкусить жизнь снаружи. Просто в моей ситуации у меня выбора не было. Мой отец — умалишенный, известный на всю базу.

Какой у меня был выбор? Я с детства подвергалась грубым насмешкам и издевательствам за то, в чем не была виновата. Но родителей не выбирают, и мне достался такой, как есть. И самый лучший! Теперь никто не смеется надо мной, потому что мои кулаки закалены в боях, а мой бойфренд — один из самых популярных командиров на всей базе! Пусть мой отец ненормальный, но я — еще хуже.

Я — убийца.

— Думаете, они действительно смогут истребить тысяча триста человек?

Напряженное молчание нарушил сержант Антенны, которого за любовь к электронике прозвали Электролюксом. Это был мускулистый высокий швед в очках с прямоугольной оправой. В Тесле вообще оба сержанта, как на подбор — высокие, стройные, мышцастые. Да и Антенна — красавчик, за которым так и вьются девки с базы. Перун и Электролюкс разбивают стереотипы о занудных ботаниках, которые своими бездонными мозгами платят цену в тысячу прыщей и сутулые спины. Эти двое мало того, что в технике, как рыбы в воде, так еще и бесстыже привлекательны.

Мерзавцы.

Но нам в отрядах специального назначения нужны мозговитые ребята по части радиосвязей и электрических устройств. Мы постоянно работаем над разветвлением радиосигналов, чтобы поддерживать связи с другими базами, а для этого надо выходить на поверхность и восстанавливать приемопередатчики и маршрутизаторы на базовых станциях сотовых связей или дуплексов.

— Да. Поселение находится рядом с нефтяной станцией — это стратегический объект. Мы вынуждены его защищать, — отвечает Калеб.

Очередная кочка заставила подпрыгнуть до потолка. Как же мне не нравится эта затея!

— Все люди хотят жить. Когда они осознают, какой выбор стоит перед ними, они будут вынуждены пойти с нами, — произнес Хумус.

На самом деле его, кажется, зовут Тамир. Или Кадиш. А может Шалом. Не помню я. И мало, кто помнит. Фунчоза прилагает максимум усилий, чтобы прозвище закрепилось, как первое имя. Хумус — сержант Буддиста. Это высокий стройный парень с рыжеватой волнистой бородой до груди, которую боится трогать даже сам Полковник. У нас в отрядах действуют жесткие требования относительно внешнего вида: солдат должен быть гладко выбритым с начищенными ботинками и застегнутым воротом до самого подбородка. Чтобы получить разрешение на исключение из правила, вроде того, что Рафаэлка цепляет на шлем фату, а Фунчоза носит пирсинг в бровях, надо доказать, что ты сильный целеустремленный, слегка двинутый. Ну, или просто верующий. Генерал уважает религии и любое проявление нетолерантности к ним строго наказывает. Сдается мне, сам он тоже недалек от бога — я видела крестик на его шее.

— Ты называешь это выбором? — усмехнулась я.

— Жизнь или смерть — это тоже выбор. Граница между ними — лишь страх. Ты тоже каждый день делаешь этот выбор. Но это не значит, что никто не захочет выбрать смерть.

Я молчу. В его глазах я вижу воспоминание о том дне, который связал нас всех нынешних командиров и сержантов навек. День, когда мы убили шестерых ни в чем неповинных людей, которые сами попросили нас об этом.