Джек Вэнс - Избранные произведения. Том III

— Похоже, ты справился с этим.

— Да, мы справились. Шорн сел, вытянув ноги.

— Я не измучен и не утомлен. Но я смущен. Два дня назад я считал себя человеком с вполне сложившимися убеждениями.

— А теперь?

— Теперь… сомневаюсь.

— В чем?

— В наших замыслах. В их конечной цели.

— Хм-м-м, — Серкумбрайт потер подбородок, — ты все еще хочешь подвергнуться экспериментам?

— Конечно. Я хочу знать, почему и как действует телекинез.

— Когда ты будешь готов?

— Когда хочешь.

— Сейчас?

— Почему бы нет? Давай начнем.

— Ну, если ты готов, попробуем для начала энцефалографию.

Серкумбрайт устало потер лоб. Его лицо, обычно розовое, как у херувима, заметно осунулось. Когда он набивал трубку, его пальцы подрагивали.

Шорн откинулся на спинку кожаного кресла и смотрел на Серкумбрайта со спокойным любопытством.

— Почему ты так расстроен?

Серкумбрайт щелчком сбросил со стола скомканную бумажку.

— Оборудование ни к черту не годится. Все равно что рисовать миниатюры помелом или разбирать часы разводным ключом. Вот, — показал он, — энцефалограммы. Оба полушария твоего мозга. Рентгенограммы. Характер метаболизма. Мы замерили энергию настолько точно, что если бы ты бросил мне скрепку, я вычислил бы ее полет…

— И что?

— Ничего определенного. Волнистые линии на энцефалограмме. Повышенное потребление кислорода, увеличение шишковидной железы. Плюс побочные эффекты измерений.

Шорн зевнул и потянулся.

— Примерно это мы и ожидали. Серкумбрайт мрачно кивнул.

Шорн и Серкумбрайт пили кофе в квартире Лори в Мартинвелте.

Серкумбрайт был непривычно нервозен и то и дело смотрел на часы.

Шорн с интересом наблюдал за ним.

— Кого ты ждешь?

Серкумбрайт окинул комнату быстрым взглядом:

— Надеюсь, здесь нет жуков-шпионов?

— Судя по детектору, нет.

— Я жду связного. Человека по имени Луби. С Восточного Берега.

— Что-то не припоминаю такого.

— Ты бы не забыл его, если бы хоть раз увидел. Лори сказала:

— Кажется, я слышу шаги.

Луби вошел в комнату тихо, как кошка. Ему было около сорока, хотя выглядел он не больше чем на семнадцать. Золотистая кожа, правильные черты лица, густые вьющиеся волосы бронзового цвета вызывали в памяти образы итальянцев эпохи Возрождения — Цезаря Борджиа, Лоренцо Медичи.

Серкумбрайт представил гостя. Луби коротко кивнул, сверкнув глазами, отвел Серкумбрайта в сторону и что-то быстро зашептал ему.

Серкумбрайт поднял брови, задал вопрос — Луби мотнул головой, быстро ответил. Серкумбрайт кивнул — и Луби покинул комнату так же тихо, как вошел.

— Речь идет о встрече на высшем уровне. Нас ждут в «Портинари Гэйт». — Серкумбрайт постоял в нерешительности. — Думаю, нам лучше пойти.

Шорн подошел к двери, выглянул в коридор.

— Наверное, не часто лучшие умы собираются на общее собрание?

— Случай беспрецедентный. Похоже, что-то важное.

Шорн немного подумал.

— Может, пока не стоит говорить о моих… достижениях?

— Хорошо.

Они летели сквозь ночную тьму на север. Внизу большой темной кляксой простиралось озеро Пайенца, окруженное огнями Портинари.

«Портинари Гэйт», гостиница на шестьсот мест, раскинулась высоко на склоне холма, окна ее выходили на озеро и на город. Шорн и его спутники приземлились на мягкий дерн в тени высоких сосен и прошли к черному ходу.

Серкумбрайт постучал, и они почувствовали на себе холодный изучающий взгляд. Дверь отворилась. Перед ними стояла женщина с каменным лицом и нимбом стального цвета волос.

— Что вам угодно?

Серкумбрайт пробормотал пароль, женщина молча отступила, и они вошли.

Смуглолицый человек с черными глазами и золотыми серьгами в ушах поднял руку:

— Привет, Серкумбрайт.

— Привет, Тереби. Это Уилл Шорн. Лорита Челмефорд.

Шорн с интересом взглянул на загорелого человека. «Великий Тереби, прославленный координатор всемирного антителекового подполья».

В комнате были и другие люди, которые молча наблюдали за происходящим. Серкумбрайт кивнул нескольким из них, затем отвел Шорна и Лори в сторону.

— Удивительно, — сказал он, — здесь все лидеры движения. — Он покачал головой:

— Довольно опасно.

Шорн ощупал детектор. Никаких передатчиков-шпионов.

Участники продолжали прибывать, пока в комнате не собралось человек пятьдесят. Одним из последних появился сорокалетний юнец Луби.

Коренастый темнокожий человек поднялся и заговорил:

— Это собрание — отход от наших традиционных методов, и, я надеюсь, в ближайшее время подобное не повторится.

Серкумбрайт шепнул Шорну:

— Это Касселбарг. Европейская почта. Касселбарг обвел аудиторию взглядом.

— Наше движение вступает в новый этап. Первый был организационным: мы создали всемирную подпольную организацию, систему связи, иерархию управления. Теперь черед второго этапа: подготовки к решающей акции, которая составит третий этап.

Все мы знаем сложность условий, в которых приходится работать; поскольку мы не можем представить явные доказательства опасности, правительство не симпатизирует нам и во многих случаях активно противодействует, особенно в лице коррумпированных полицейских чиновников. Поэтому наша первая операция должна стать решающей. Второго шанса не будет. Телеки должны быть… — он сделал паузу, — должны быть уничтожены. Это путь, к которому все мы чувствуем инстинктивное отвращение, но любой другой путь делает нас беззащитными перед страшной силой телеков. Итак, какие будут вопросы, дополнения?

Под влиянием внезапного, почти неосознанного импульса Шорн встал и начал говорить:

— Я не хочу превращать наше движение в дискуссионный клуб, но есть другой путь, не требующий убийств. Он устраняет необходимость решающего удара и дает нам больше шансов на успех.

— Вот как? — любезно осведомился Касселбарг. — Изложите суть вашего плана.

— Никакая операция, как бы тщательно она ни планировалась, не гарантирует смерти всех телеков, и те, кто избежит смерти, могут обезуметь от злобы и страха. Я могу себе представить сто миллионов, пятьсот миллионов, миллиард смертей в первые секунды после операции — и полный ее крах.

Касселбарг кивнул.

— Необходимость стопроцентного уничтожения не вызывает сомнений. Такой план и составит второй этап, о котором я только что упоминал. Мы можем действовать только при девяносто девяти процентах вероятности успеха.

Заговорила женщина с суровым лицом:

— Телеков всего около четырех тысяч. На Земле каждый день умирают десять тысяч человек. Убийство телеков — небольшая цена за то, чтобы избавиться от опасности их тирании. Или надо действовать сейчас, когда у нас есть ограниченная свобода, или обречь род человеческий на бесконечное рабство.