Джек Вэнс - Избранные произведения. Том III

Вопрос решился сам собой, когда в поле зрения показалась Погромная Излучина — полуразрушенный, покинутый жителями поселок. Гассун подвел судно поближе к обвалившимся причалам, чтобы получше рассмотреть городок в подзорную трубу. На пустынных улицах не было ни души — хотя Гассуну показалось, что в тенях украдкой перемещались какие-то фигуры. Так или иначе, представление здесь никак не могло принести какой-либо доход, и «Миральдра» поплыла дальше.

Окружающая местность превратилась в бескрайнюю степь, по плоской поверхности которой Виссель растекся подобно гигантскому спруту, мягкому и ленивому. «Миральдра» почти беззвучно парила на воде, как во сне, под нежнейшими солнечно-голубыми небесами. Несколько раз показывались шайки кочевников — иногда они молча сидели в седлах, провожая глазами плавучий театр, иногда скакали за ним по берегу со свистом и улюлюканьем, размахивая шапками.

«Речной справочник» уже почти не позволял получить какие-нибудь полезные сведения, хотя на карте было обозначено примерное местонахождение нескольких населенных пунктов: Степного Простора, Айдентуса, Порт-Венобля и замка Банури. Несмотря на предупреждения Зампа, все еще опасавшегося погони из Гаркена, Гассун настоял на остановке в Степном Просторе. Поселок состоял, по-видимому, не более чем из пристани, склада и горстки фермерских жилищ; тем не менее, местная публика пришла в восторг от «Макбета», и Гассун оказался настолько доволен как реакцией зрителей, так и кассовыми поступлениями, что хотел остаться в Степном Просторе на несколько дней. Замп, однако, твердо наложил вето, ссылаясь на недостаток времени.

На следующий день после отплытия из Степного Простора на берегу появилась банда кочевников; понаблюдав за судном несколько секунд, они поспешили вверх по течению, пришпоривая коней с целеустремленностью, показавшейся Зампу зловещей. Гассун, увлеченно обсуждавший поэзию с мадемуазелью Бланш-Астер, презрительно отмахнулся от Зампа, когда тот попытался объяснить причину своего беспокойства. Через два часа «Миральдру», огибавшую очередной плоский мыс, встретила целая флотилия из дюжины сплетенных из ивняка и обтянутых кожей лодок — в лодках сидели встревожившие Зампа кочевники, вооруженные луками и стрелами, боевыми топорами и абордажными крюками.

Нисколько не успокоенный безмятежной уверенностью Гассуна, Замп поднял всеобщую тревогу, и команда немедленно приняла предусмотренные им заранее оборонные меры. Подняли щиты, предохранявшие от стрел рулевого и вороты — к спицам уже пристегнули волов. На носу верхней палубы Замп навел на цель пушку из цементированного стекловолокна и поднес горящую спичку к запалу; пушка изрыгнула разрушительный веер кремневых голышей и потопила три кожаные лодки сразу. Пеплошторма и его труппу приставили к планширям; им приказали немедленно хватать и сбрасывать за борт любые абордажные крюки. Тем временем команда принялась обстреливать разбойничьи лодки из катапульт бурдюками, наполненными летучим эфирным маслом. Как только поверхность реки между лодками покрылась разлившейся маслянистой пленкой, в нее метнули из тех же катапульт охапки горящего мусора. Почти взрывообразно возникла сплошная стена огня. Горе-разбойники отчаянно вопили, бросались в воду и плыли к берегу. Замп перезарядил пушку и разрядил ее в направлении еще остававшихся на плаву лодок — нападение было отражено практически сразу после того, как началось.

Гассун ворчливо признал эффективность оборонительных маневров Зампа, но считал, что они, вероятно, были преждевременными: «Думаю, что их можно было бы отпугнуть грозным предупреждением или просто какой-нибудь демонстрацией наших возможностей. Ненавижу излишнее кровопролитие, зрелище человеческой смерти меня удручает».

«Зато теперь на обратном пути будет меньше кровожадных бездельников, готовых перерезать вам глотку и пустить ко дну все ваши экспонаты, не испытывая ни малейших угрызений совести», — парировал Замп.

Гассун что-то пробормотал себе под нос и скрылся в кабинете.

Через час над степью воцарился мертвый штиль. С севера, где уже высились неясные темные очертания Мандаманских гор, надвигались клубящиеся тучи. Справа и слева молнии ударяли в безразличную равнину, и тут же налетел шквал холодного ливня. Но уже через пять минут гроза разлетелась во все стороны, словно кто-то ударил по тучам кулаком. Открылось ясное небо, и легкий бриз стал подталкивать «Миральдру» вверх по течению.

Перед заходом солнца на восточном берегу показался небольшой городок. Сверившись с картой, Замп заявил, что это Айдентус. В связи с полным отсутствием информации Замп хотел продолжать плавание и как можно незаметнее миновать этот поселок, но Гассун приказал пришвартоваться к местному причалу — не только для того, чтобы дать представление и тем самым пополнить кассу, но и потому, что он боялся провести ночь, бросив якорь посередине реки.

Замп мог противопоставить этим аргументам лишь общее ощущение беспокойства, вызвавшее со стороны Гассуна презрительные насмешки. Команда спустила паруса, и «Миральдра», потихоньку перемещаясь поперек течения, причалила к пристани Айдентуса.

На пристани немедленно собралась толпа местных жителей — крепко сколоченных субъектов с румяными физиономиями, волосами соломенного оттенка и открытыми, непринужденными манерами. Особенно очаровательно вели себя дети, бросавшие цветы на палубу плавучего театра.

Когда Гассун вышел на верхнюю площадку трапа, чтобы представиться и объяснить назначение своего прибытия, айденты приветствовали его с энтузиазмом. Они сообщили, что «Очарование Миральдры» — первый плавучий театр, посетивший их городок; по их словам, их редко навещали какие-либо суда.

При виде столь доброжелательно настроенной публики опасения Зампа рассеялись. На вечернем представлении скамьи ломились — казалось, в зале собралось все население Айдентуса. Кроме того, к вящему удовлетворению Гассуна, айденты платили звонким холодным чугуном.

Местные жители остались довольны трагедией — настолько довольны, что после того, как закрылся занавес, Гассун счел необходимым выйти на сцену: «Благодарю вас за энтузиазм — очень приятно видеть, что вам понравилась пьеса. Я на самом деле считаю, что вы, проницательные и восприимчивые горожане Айдентуса, в полной мере постигли глубину и сложность содержания шекспировского шедевра».

Гассун с улыбкой поднял руку, чтобы остановить поток доносившихся из зала выкриков: «Бис, бис! Еще раз!»

«Мы устали, нам нужно отдохнуть — хотя, если кто-нибудь из горожан пропустил сегодняшнее представление, я не вижу причины, по которой мы не могли бы повторить спектакль завтра утром — перед тем, как нам придется, к сожалению, покинуть ваше замечательное селение!»