Джек Вэнс - Избранные произведения. Том III

— Никогда себя не чувствовал лучше, Инспектор, — сказал Брат Раймонд,

— это все ритмы виноваты.

Инспектор заморгал:

— Ритмы? Какие ритмы?

— Если точнее, отсутствие ритма, — сказала Сестра Мария.

— Все началось, когда мы потеряли Часы, — сказал Брат Раймонд.

Постепенно Инспектор Кобл начал все понимать. Через три недели в городе Прибоя он изложил ситуацию своими словами Инспектору Кифору.

— Они растрачивали половину своей энергии, поддерживая — скажем так — ложную реальность. Они боялись новой планеты. Они хотели ее превратить в копию Земли, отхлестать ее, побить, перегипнотизировать. Естественно, они проиграли до того, как начали. Глория самый непредсказуемый мир из тех, что я знаю. Бедняги старались сохранить земные ритмы и земной распорядок дня в мире величественного беспорядка, монументального хаоса.

— Не удивительно, что все они сходили с ума.

Инспектор Кобл кивнул:

— Когда Часы вышли из строя, они решили, что с ними все кончено. Они исповедались и готовы были отойти в мир иной. Прошли пара дней, и к своему удивлению они обнаружили, что все еще живы. Теперь они просто наслаждаются жизнью — спят, когда хотят, работают, когда светит солнце.

— Похоже, хорошее место, чтобы поселиться после отставки, — сказал Инспектор Кифер. — Как там, на Глории, с рыбалкой?

— Плохо. Но если вам нравится пасти коз — лучшего места в галактике вам не найти!

Харольд Пэррин, смотритель маяка Айзел-рок, на долгие одиннадцать недель остался один. Его напарник Сегуйло исчез. Он исчез в один из тех странных дней, когда пять лун планеты взошли все вместе и когда, по словам того же Сегуйло, который был здешним старожилом, знавшим местные легенды и предания, ничему нельзя верить.

Пэррин еще не знает, что, когда все пять лун восходят вместе, Айзел-рок — неподходящее место для человека с богатой фантазией, ибо могут ожить как самые прекрасные мечты, так и самые ужасные призраки.

Сегуйло исчез.

Пэррин обыскал маяк и унылый утес — Сегуйло не мог пропасть, а спрятаться здесь негде — вокруг только небо и море.

Сегуйло нигде не было.

Пэррин вышел в ночь, взглянул на пять лун и задумчиво оглядел волнующееся море. Если бы Сегуйло поскользнулся на мокрой скале и упал в море, он непременно закричал бы… Пять лун мерцали, сверкали, отражаясь от поверхности моря; возможно, Сегуйло барахтается где-то поблизости.

Пэррин крикнул в темную морскую даль:

— Сегуйло!

Он еще раз взглянул на башню маяка. Сдвоенный бело-красный луч кружил над головой, предупреждая баржи, идущие от Южного континента в Спэйстаун, об утесе Айзел-рок.

Пэррин быстро направился к маяку — несомненно, Сегуйло лежал в своей койке или в ванне.

Пэррин поднялся на вершину маяка, обошел вокруг прожектора, спустился по лестнице.

— Сегуйло!

Молчание. Только маяк отозвался вибрирующим металлическим эхом.

Сегуйло не было в его комнате, не было в ванной, на кухне и в кладовой. Куда еще он мог пойти?

Пэррин выглянул в открытую дверь. Пять лун отбрасывали беспорядочные тени. Он увидел серое пятно.

— Сегуйло!

Пэррин выбежал наружу:

— Где ты был?

Сегуйло, худощавый человек с задумчивым, печальным лицом, что-то сказал, но ветер унес его слова. Внезапное озарение пришло к Пэррину:

— Наверное, ты залез под генератор? Сегуйло подошел ближе.

— Да… я залез под генератор.

Он нерешительно остановился у дверей, глядя на луны, которые в этот вечер взошли все вместе. В замешательстве Пэррин наморщил лоб. Что заставило Сегуйло забраться под генератор?

— Ты… в порядке?

— Да. В полном порядке.

Пэррин подошел ближе и в свете пяти лун: Исты, Бисты, Лиады, Миады и Поидели — внимательно оглядел Сегуйло. Глаза Сегуйло были тусклыми и избегали встречи с его взглядом, держался он как-то неестественно.

— Ты не вывихнул ногу? Скорей поднимайся и присядь.

— Хорошо. — Сегуйло медленно пересек утес и сел на ступени.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Абсолютно.

Спустя минуту Пэррин сказал:

— Перед тем как… залезть под генератор, ты собирался рассказать мне что-то, как ты говорил, очень важное.

Сегуйло медленно кивнул:

— Это правда.

— Что ты имел в виду?

Сегуйло молча уставился в небо. Не было слышно ничего, кроме шума прибоя и порывов ветра там, где утес полого спускался к воде.

— Ну? — не выдержал Пэррин. — Сегуйло колебался. — Ты говорил, что, когда пять лун восходят вместе, ничему нельзя верить.

— Да, — кивнул Сегуйло, — верно.

— Что ты имел в виду?

— Я плохо помню…

— Почему так важно ничему не верить?

— Не знаю.

Пэррин резко поднялся. Сегуйло был человеком жестким, без эмоций. Что с ним случилось сегодня?

— Ты уверен, что здоров?

— Конечно.

— Хочешь глотнуть виски?

— Неплохая идея.

Это больше походило на Сегуйло. Пэррин знал, где тот хранит свои запасы.

— Сиди здесь, я принесу виски.

— Да, я посижу здесь.

Пэррин поспешил к маяку, взбежал по лестнице на кухню. Может, Сегуйло и подождет, но что-то в его позе и сосредоточенном взгляде на море заставляло думать иначе. Найдя бутылку и стакан, Пэррин сбежал по ступенькам. Почему-то он чувствовал, что Сегуйло исчезнет.

Сегуйло исчез. Его не было на ступеньках, не было и на обдуваемой ветром поверхности утеса Айзел-рок. Он не мог незаметно проскочить мимо Пэррина на лестнице. Должно быть, он проскользнул в дизельную и опять забрался на генератор.

Пэррин распахнул дверь, включил свет, нагнулся и заглянул под генератор. Никого. Толстый слой пыли и пленка масла означали, что никого здесь и не было.

Где же Сегуйло?

Пэррин взобрался на верхнюю площадку, маяка и тщательно обыскал все щели и закоулки сверху донизу. Сегуйло не было.

Пэррин вышел на утес. Пусто.

Сегуйло исчез.

Темные волны лагуны вздыхали и бились о рифы.

Пэррин открыл рот, чтобы крикнуть этим, залитым лунным светом, волнам, но передумал. Он вернулся на маяк, сел за передатчик и нерешительно тронул ручки настройки, ведь аппарат находился в ведении Сегуйло. Тот сам собрал его из деталей двух старых аппаратов.

Пэррин неуверенно щелкнул тумблером. Экран вспыхнул, громкоговоритель загудел и затрещал. Пэррин поспешно настроил аппарат. На экране замелькали голубые зигзаги и красные пятна. Появилось тусклое, размытое лицо. Пэррин узнал младшего клерка в офисе комиссии в Спэйстауне. Он быстро заговорил:

— Это Харольд Пэррин, маяк Айзел-рок; вышлите дежурный корабль.

Лицо на экране смотрело на него словно через толстый слой воды. Слабый голос, заглушаемый шумом и треском, произнес:

— Настройте передатчик… Вас не слышно… Пэррин повысил голос: