Джек Вэнс - Избранные произведения. Том II

Мажордом пробурчал что-то, беспомощно всплеснул руками, бросил сердитый взгляд в сторону Падербуша и вышел.

Герсен сел напротив Падербуша.

— Скажите, — спросил он, — вам знаком некий Зеуман Отуал?

— Я слышал, как упоминалось это имя.

— Он — один из приспешников Кокора Хеккуса. У вас с ним много общего.

— Очень даже может быть — по всей вероятности, вследствие нашей близости к Кокору Хеккусу… А в чем заключается это общее?

— В манере держать голову, определенном наборе отработанных жестов, в том, что я мог бы назвать особым душевным настроем, свойственным в равной степени вам обоим. Все это очень странно. В самом деле.

Падербуш в ответ только церемонно кивнул, но больше ничего не сказал. Через несколько минут к двери подошла Алюз Ифигения, Герсен тотчас же пропустил ее внутрь. Переведя взгляд с Герсена на Падербуша, она удивленно спросила:

— Почему этот человек здесь?

— Он считает несправедливым одиночное заточение в темнице, поскольку все его преступления сводятся лишь к десятку-другому убийств.

Падербуш по-волчьи оскалился.

— Я — Падербуш, Младший Рыцарь замка Падер. Никто в моем роду не был настолько труслив, чтобы отобрать одну или пару жизней, не подвергая смертельной опасности собственную.

Алюз Ифигения отвернулась от него и снова обратилась к Герсену.

— Каррай не вызывает у меня прежней радостной приподнятости. Что-то изменилось. Чего-то не достает. Наверное, во мне самой… Мне хочется вернуться в Драззан, к себе домой.

— А я-то считал, что в вашу честь планировалось устроить пышное празднество.

Алюз Ифигения пожала плечами.

— Наверное, об этом уже позабыто. Сион Трамбле сердится на меня — или, по крайней мере, не столь учтив, как раньше. — Она на мгновенье скосила взгляд в сторону. — Может быть, он ревнует.

— Ревнует? С чего бы это ему ревновать?

— Ведь как-никак, но я и вы провели много времени, оставаясь наедине друг с другом. Одного этого достаточно для того, чтобы возбудить подозрения — и ревность.

— Занятно, — произнес Герсен.

Алюз Ифигения взметнула брови.

— Неужели я потеряла всю свою красоту? И разве не является совершенно нелепым даже намек на возможность каких-то особых взаимоотношений между нами?

— Я с вами совершенно согласен. И мы просто обязаны избавить Сиона Трамбле от страданий, которые причиняет ему это недоразумение.

Он вызвал пажа и послал его испросить аудиенцию у Сиона Трамбле.

Паж вскоре вернулся и объявил, что князь не желает кого-либо видеть.

— Вернитесь к князю, — сказал Герсен, — и передайте Сиону Трамбле вот что: завтра я должен отбыть отсюда. В самом неблагоприятном случае я отправлюсь к северу от Скар Сакау в форте и каким-нибудь образом сам отыщу свой космический корабль. А также уведомите князя о том, что принцесса Ифигения намерена сопровождать меня. Сообщив князю обо всем этом, справьтесь у него, желает ли он повидаться со мною?

Алюз Ифигения повернулась к Герсену.

— Вы в самом деле имеете в виду взять меня с собой?

— Если у вас есть желание вернуться в Ойкумену.

— А как же тогда Кокор Хеккус? Я считала…

— Мелочь, о которой и вспоминать-то не стоит.

— Значит, вы просто шутите, — уныло произнесла Алюз Ифигения.

— Нет, это серьезно. Вы пойдете со мной?

Она заколебалась в нерешительности, затем кивнула.

— Да. А почему бы и нет? Ваша жизнь — реальна. Моя же — как и всех на Фамбере — далека от реальности. Это всего лишь оживший миф. Фрагменты какой-то древней диорамы. Меня душит это двумерное пространство Фамбера.

— Очень хорошо. Мы покинем его в самом скором времени.

Алюз Ифигения взглянула на Падербуша.

— А как поступить с ним? — с дрожью в голосе спросила она. — Вы освободите его или оставите это на усмотрение Сиона Трамбле?

— Нет. Он отправится вместе с нами.

Алюз Ифигения обомлела в изумлении.

— С… нами?

— Да. Но он будет с нами совсем немного времени.

Падербуш поднялся, потянулся.

— Мне наскучил этот разговор. Я с вами никуда не пойду.

— В самом деле? Даже не дальше Аглабата, чтобы встретиться с Кокором Хеккусом?

— Я отправляюсь в Аглабат один — и прямо сейчас.

В три прыжка он пересек комнату, выбежал в сад, перемахнул через стенку и исчез.

Алюз Ифигения бросилась в сад, к самой стене, затем вернулась к Герсену.

— Зовите стражу! Он не может уйти далеко, эти сады являются лишь частью внутреннего двора. Поторопитесь!

Герсен же, казалось, вовсе не был склонен выказывать какую-либо спешку. Алюз Ифигения потянула его за руку.

— Неужели вы хотите, чтобы он сбежал?

— Нет, — неожиданно воодушевившись, произнес Герсен. — Ему никак не спастись. Мы уведомим о его побеге Сиона Трамбле, который лучше нас знает, как изловить его. Идемте.

Войдя в коридор, Герсен приказал пажу:

— Немедленно отведите нас в апартаменты Сиона Трамбле. Живо! Бегом!

Паж провел их по коридору в круглый вестибюль, затем повел дальше по другому, устланному красными коврами коридору и остановился перед широкой белой дверью, которую охраняли двое стражей в одинаковых белых одеждах и черных стальных круглых шлемах.

— Откройте! — сказал Герсен. — Нам нужно немедленно встретиться с Сионом Трамбле.

— Нет, милорд. Мы получили от мажордома распоряжение не пропускать никого.

Герсен направил дуло лучемета на замок. Полыхнуло пламя, повалил густой дым. Стражники протестующе вскрикнули.

— Отойдите в сторону и охраняйте коридор. Под угрозой безопасность Вадруса!

Стражники, наполовину ошеломленные, в нерешительности переминались с ноги на ногу. Герсен распахнул дверь и вместе с Алюз Ифигенией прошел внутрь.

В передней они остановились. Мраморные статуи, стоявшие в нишах по обе стороны, бесстрастно глядели на них сверху вниз. Герсен заглянул в один из холлов, прошел под аркой, остановился перед закрытой дверью, прислушался. В помещении за дверью явно происходила какая-то возня. Герсен повернул дверную ручку — дверь была заперта. Снова воспользовавшись лучеметом, он взломал замок и ринулся внутрь.

Полураздетый Сион Трамбле заметался в замешательстве по комнате. Он открыл рот, что-то нечленораздельно прокричал.

— На нем одежда Падербуша! — задыхаясь, произнесла Алюз Ифигения.

И так оно и было на самом деле — на особой подставке висели зеленые и синие одежды Сиона Трамбле, а сам он скидывал с себя грязную одежду, которая до сих пор была на Падербуше. Вот он потянулся к шпаге, но Герсен рубящим ударом выбил ее у него из рук. Тогда он бросился к полке, где хранил различное другое оружие, однако Герсен уничтожил ее одним залпом из лучемета.

Сион Трамбле медленно развернулся и бросился на Герсена, как бешеный зверь. Герсен громко расхохотался, пригнулся, нанес удар плечом в живот Сиона Трамбле, ухватился за мгновенно взметнувшееся колено противника и швырнул его через себя. При этом он успел схватить его светлые волнистые волосы, и, когда Сион Трамбле, сделал отчаянную попытку приподняться и стать на ноги резко потянул их на себя. Мгновенно с головы Сиона Трамбле слетели золотистые кудри, вслед за ними — и все лицо. Рука Герсена держала за волосы теплую резиновую маску, безукоризненно прямой нос скривился набок, безвольно обмяк рот. У валявшегося на полу человека не было лица. Только голый череп, обтянутый тонкой прозрачной пленкой, сквозь которую просвечивались бледно-розовые и ярко-красные лицевые мышцы. Из-под обнаженного лба, над черным провалом ноздрей злобно сверкали лишенные век глаза. Искривился безгубый рот, обнажив вдруг особенно бросившиеся в глаза белые зубы.