Джек Вэнс - Избранные произведения. Том II

Повернувшись к Малуфу, Винго пробормотал: «Крайняя справа — Плук! Вы тоже так думаете?»

Малуф пожал плечами: «Не могу знать — я за ними не следил».

«Если ты так уверен, поставь десять сольдо!» — сказал стюарду Шватцендейл.

Винго колебался; прежде, чем он принял решение, однако, один из зрителей протиснулся к авансцене и выложил пять сольдо у ног девушки, стоявшей посередине: «Это Плук! С вас пять сольдо!»

Средняя девушка повернула кольцо и показала рубин: «Я — Фрук!»

«Ха-ха! — воскликнул Монкриф, ловко подбирая монеты. — Боюсь, сударь, вы недостаточно внимательны. Для того, чтобы выиграть, нужно сохранять бдительность!»

Девушки снова вскочили на барабаны. Винго с гордостью обратился к капитану: «Я же говорил! Правая девушка, Плук, теперь стоит на среднем барабане».

«Твоей наблюдательности можно позавидовать», — похвалил его Малуф.

«Наблюдательность развивается художественным фотографированием».

Монкриф объявил о начале нового розыгрыша: «Живее, девочки! Танцуйте и кружитесь! Пусть в вашем танце отразятся, как в зеркале, закономерности судьбы!»

Девушки, как прежде, начали с хоровода, рассыпались в стороны и сошлись, приводя зрителей в замешательство вихрем рук, ног и гибких тел, сливающихся в быстротекущий переплетенный орнамент. Наконец они выстроились вдоль переднего края сцены, отдуваясь и ухмыляясь.

Монкриф воззвал: «Так что же? Кто отважится рискнуть десятью сольдо?»

Винго храбро прошествовал вперед: «Бьюсь об заклад, что я знаю, как зовут эту девицу!» Он осторожно положил монету на сцену. Монкриф нагнулся и пригляделся: «Что я вижу? Один сольдо? Это все, что вам платят за неделю?»

«Не совсем так! Учитывая обстоятельства, однако, это все, чем я готов рискнуть».

Монкриф со вздохом уступил: «Что ж, как хотите! Назовите ту, на кого вы показываете».

Винго похлопал по колену крайней правой девушки: «Ее зовут Плук!» Взяв ее за руку, Винго убедился в том, что у нее на пальце было кольцо с изумрудом: «Так оно и есть!»

«Судя по всему, вы правы», — проворчал Монкриф. Уплатив стюарду сольдо, он заметил: «Вам следовало действовать смелее и поставить больше».

«Возможно».

«Как бы то ни было! Мы теряем время. Девочки — на барабаны! На них вы смотритесь лучше всего!»

Начался третий розыгрыш. Винго решил обогатиться за счет Монкрифа и поставил пять сольдо. На этот раз, однако, девушка, которую он опознал под именем «Плук», показала ему кольцо с сапфиром и объявила, что она — Снук. Винго мрачно проследил за перемещением своих пяти сольдо в карман «чародея».

Монкриф объявил четвертый раунд. После обычных хороводов и пируэтов девушки снова выстроились на авансцене, и Монкриф предложил зрителям делать ставки.

Мирон внезапно повернулся к Шватцендейлу: «Я их разгадал! Девушка справа — Плук!»

«Даже так? Откуда ты знаешь?»

«Она усмехается, и у нее поблескивает правый верхний клык!»

«Чепуха! — Шватцендейл махнул рукой. — Все они ухмыляются и скалят зубы. Это не разгадка».

Мирон нахмурился: «А ты сможешь отличить одну из них от других?»

Механик взглянул на девушек: «Пожалуй, смогу».

«Тогда почему ты не играешь?»

Шватцендейл беззаботно повертел пальцами в воздухе: «В свое время, может быть, и сыграю. Смотри-ка, на зеленых дервишей глазеют Джосс Гарвиг и его семья — в том числе Тиббет. Насколько я понимаю, ты в нее влюбился».

«В какой-то мере», — пожал плечами Мирон.

Гарвиги отошли от дервишей, распевавших монотонный гимн гнусавыми дрожащими голосами, подпрыгивая и быстро вращаясь в воздухе. Джосс и Вермира заметили команду «Гликки» и подошли к шатру Монкрифа. Астронавты и Гарвиги обменялись приветствиями, после чего Винго, отвечая на вопрос Вермиры, пояснил сущность игры Чародея Монкрифа. Вермира была зачарована танцем девушек. Повернувшись к Джоссу, она воскликнула: «Их действительно не отличить! Ты можешь сказать, кто из них кто?»

Гарвиг самоуверенно рассмеялся: «Если бы я захотел, конечно, я проследил бы за одной из них». Он повернулся к Малуфу: «Вы уже пробовали, капитан?»

«Только не я. Вероятность слишком мала — скорее всего, они меняются кольцами, когда танцуют».

«Разумный подход! Надеюсь, вам нравится фестиваль Лалапалузы?»

«Да, здесь чисто и никому не позволяют безобразничать. Единственным очевидным свидетельством низости человеческой природы здесь, судя по всему, является Проныра Монкриф».

Гарвиг кивнул, довольный тем, что Малуф подтвердил его собственное заключение.

Вермира с энтузиазмом воскликнула: «Цветочная выставка просто великолепна, и мне понравились эти маленькие дервиши, они такие прыткие и вправду зеленые!»

«Меня больше впечатлили танцоры на ходулях, — возразил Джосс Гарвиг. — Я никогда еще не видел подобного мастерства! Как ни в чем не бывало, они разгуливают на четырехметровых шестах, бегают вприпрыжку, танцуют и делают пируэты на одной ходуле! А чего стóят одни их костюмы! Алые и лиловые, расшитые золотом, с длинными юбками и шароварами, свисающими чуть ли не до самой земли! Они выглядят, как сумасшедшие принцы из Бьёркланда! Причем исполняют самые сложные танцы — польки, сальтареллы и тому подобное — с точностью и грацией необыкновенной. Иногда во главе их труппы танцует пара гроссмейстеров на десятиметровых ходулях! У нас на глазах они исполнили «Пляску пьяного Формби» — непостижимо!»

«В самом деле, великолепное зрелище!» — заявила Вермира.

«В общем и в целом, устроители фестиваля заслуживают похвалы, — прибавил Гарвиг. — Они придерживаются самых высоких стандартов».

Вермира хмыкнула: «Не сказала бы, что их пошлый «Грот любви» соответствует моим стандартам. Я туда не заглядывала, конечно, но, судя по описанию, их вульгарные вольности не пришлись бы мне по вкусу».

«Все может быть, — рассмеялся Гарвиг. — Может быть, нам следует послать туда Мирля, пусть разведает обстановку».

«Вот еще! — возмутилась Вермира. — Мирль не сможет находиться в таком месте хотя бы из самоуважения!»

«Давайте, я туда схожу! — вызвалась Тиббет. — У меня нет никакого самоуважения».

«Помолчи! — оборвала ее мать. — Стыдно говорить такие вещи даже в шутку! Когда-нибудь какой-нибудь уважаемый человек услышит, что ты говоришь такие глупости, и ты потеряешь самое драгоценное, что у тебя есть».

«Что именно?»

«Я имею в виду твою репутацию!»

«Об этом следует подумать», — Тиббет отвернулась.

Монкриф потребовал от девушек, чтобы они снова исполнили свой лихорадочный танец. Некий господин поставил небольшую сумму, утверждая, что ему известно, какая из танцовщиц — Фрук. Он угадал — на кольце девушки красовался рубин.

«Ну почему мне так не везет! — в отчаянии возопил Монкриф. — Если так будет продолжаться, я умру в нищете! Девочки, танцуйте! Не волочите ноги, живей, с огоньком!»