Джек Вэнс - Избранные произведения. Том II

«Да уж, конечно! — воскликнул Калаш. — Неужели вы не можете взглянуть на вещи в более возвышенной перспективе? Вы прекрасно знаете, что мы проиграли все деньги Шватцендейлу — от них ничего не осталось!»

«В этом виноваты вы, а не я».

Калаш скорчил гримасу: «Мы не знаем, что делать! Наше паломничество имеет огромное значение, но Шватцендейл отказывается даже слышать о каком-либо возмещении убытков. При этом мы торопимся, дальнейшее промедление немыслимо! Подумайте, проявите снисхождение! Нам еще предстоит заплатить за полет до Кирила, а по завершении круговерти мы должны будем как-то вернуться домой на Комард — не говоря уже о расходах, связанных с обходом всей планеты по экватору. Откуда мы возьмем необходимые для этого средства?»

«Все очень просто. Заработайте их».

Калаш снова поморщился: «Это легче сказать, чем сделать».

«Ошибаетесь. Владельцам таверн и гостиниц на центральном бульваре в Коро-Коро постоянно не хватает рабочих рук. Там вы всегда сможете найти работу».

«А сундуки?»

«Они будут у вас под рукой. Я оставлю их на перегрузочном складе. Чтобы выкупить сундуки, достаточно будет заплатить за их перевозку и хранение — вы их получите. Есть еще вопросы?»

«Какие еще могут быть вопросы? — брюзжал Калаш. — И какой смысл задавать вопросы, если ответы не приводят ни к каким последствиям?»

Малуф кивнул: «Вполне логичное умозаключение».

Но Калаш еще не закончил: «Мы надеялись, что вы проявите подобающую случаю щедрость, но спорить с вами так же невозможно, как пробить лбом каменную стену».

Капитан отвернулся от перрумптера: «Кому-нибудь еще нужны какие-нибудь разъяснения?»

Полоскун задумчиво нахмурился и выступил вперед, всем своим видом показывая, что он мог бы задать капитану вопрос, но еще не совсем понял, в чем собственно этот вопрос заключается. Капитан Малуф проигнорировал его и обратился ко всем присутствующим:

«Я хотел бы выступить с объявлением. Команде нашего судна нужен отдых — все мы устали и перенесли несколько нервных потрясений. Кроме того, «Гликке» требуется портовое техническое обслуживание. Поэтому мы возьмем отпуск на Флютере — на пару недель. По прибытии в Коро-Коро паломников просят освободить каюты, собраться в космическом вокзале и самостоятельно заняться приготовлениями к полету на Кирил. Нам будет не хватать их мудрых наставлений и веселых песнопений, но из Коро-Коро «Гликка» направится в Какс. После этого — кто знает? Я не умею предсказывать будущее. Мы подобны романтическим бродягам древности, каждый из нас ищет потерянную Лурулу».

«Никогда не слышал о таком месте! — заявил Полоскун. — Объясните, будьте добры, что такое «Лурулу» и где она?»

«Лурулу — особенный мир или особое понятие: о нем упоминается в мифах и легендах. Даже теперь, после многих лет поисков чего-то безвозвратно потерянного, Лурулу остается для меня тайной. Но в один прекрасный день я обернусь через плечо — и Лурулу окажется у меня за спиной, и невозможно будет понять, как я не нашел ее раньше. Сегодня мы летим в Коро-Коро. Тем не менее, у меня есть предчувствие чего-то неминуемого, чего-то важного: предчувствие меня не обманет, в этом я совершенно уверен. Что нам готовит грядущее? Не знаю. Тайна есть тайна».

Полоскун продолжал пребывать в замешательстве: «И Лурулу — часть этой тайны?»

Малуф неопределенно пожал плечами: «Возможно. Мне может не понравиться то, что я найду — когда я это найду и если я смогу это найти».

«Но чтó вы ищете?»

Капитан улыбнулся: «Могу сказать только одно. Если мне посчастливится — или не посчастливится — то, что я ищу, найдется на Флютере».

«Любопытно! — Полоскун повернулся к Монкрифу. — А вы, сударь? Тоже занимаетесь поисками Лурулу?»

«Меня влечет в этом направлении, — признался Монкриф. — Каждый раз, когда мне удается выиграть у Шватцендейла, я замечаю проблеск надежды. В общем и в целом я надеюсь, что легендарная труппа Чародея Монкрифа воскреснет во всей своей славе! Это была бы Лурулу чистой воды!»

Полоскун взглянул на стюарда: «А ты, брат Винго? Где ты найдешь свою Лурулу?»

«Это трудно выразить словами, — сказал Винго. — Для меня Лурулу — именно то, что я пытаюсь запечатлеть в своем альбоме, «Карнавал Ойкумены». Лурулу скрывается также в элементарном уравнении, описывающем Истину, но по этому поводу я не хотел бы пускаться в дальнейшие рассуждения».

«Мои надежды носят гораздо более конкретный характер! — вмешался Мирон. — Цель моих странствий — в том, чтобы найти леди Эстер Ладжой. И когда я ее поймаю, надеюсь, неподалеку окажется какая-нибудь тюрьма, где она сможет провести остаток своих дней, потому что врожденное благородство не позволит мне сделать то, что я на самом деле хотел бы с ней сделать!»

Полоскун снова повернулся к Малуфу: «Не могли бы вы, капитан, подробнее разъяснить нам сущность ваших поисков?»

Капитан Малуф печально улыбнулся: «Мне не терпится прибыть на Флютер — это все, что я могу сказать. Там, в бескрайних просторах пустынных морей, все еще ждут неразгаданные тайны. Так или иначе, желаю удачи всем присутствующим!»

Полоскун начал было формулировать еще какой-то жизненно важный вопрос, но капитан уже ушел: он вернулся в рубку управления и приблизился к носовому иллюминатору. Фраметту все еще нельзя было заметить невооруженным глазом. «Что произойдет, если вообще что-нибудь произойдет? — пробормотал себе под нос Малуф. — Нужно взять себя в руки и не поддаваться предчувствиям полностью». Он продолжал смотреть в ту точку черной пустоты, где должна была появиться искорка Фраметты: «Как бы то ни было, жизнь продолжается».

Еще несколько секунд капитан стоял, глядя на звезды. Наконец ему показалось, что в бездонной глубине космоса — прямо по курсу — мелькнул золотистый проблеск Фраметты.

Наблюдателю, находящемуся на орбите, география Флютера представлялась исключительно необычной — даже, пожалуй, единственной в своем роде, по меньшей мере в пределах Ойкумены. Охлаждаясь в первородном расплавленном состоянии, этот мир съеживался, выдавливая уже образовавшуюся кору в виде девяти гигантских антиклинальных складок, вздымавшихся вдоль меридианов одного полушария, в то время как другое оставалось почти плоской равниной. По мере того, как поднимался уровень моря, двусторонне-наклонные складки превратились в девять узких континентов, тянувшихся с севера на юг и разделенных мелкими морями. Противоположное полушарие утонуло в водах огромного океана, лишенного каких-либо островов. Наделенный мягким климатом, Флютер заразился жизнью, и вся его суша оделась зеленью бесчисленных разновидностей.

Со временем группа ойкуменических мигрантов прибыла с перенаселенной планеты Эргард и рассеялась по всем девяти континентам. Через пять лет, на Первом Конклаве, первопоселенцы обязались соблюдать несколько суровых заповедей, чтобы неукоснительно контролировать численность населения и никогда не допустить превращение Флютера в бетонные джунгли небоскребов с подземными «муравейниками», грязными и вонючими, вечно забитыми толпой улицами и душными «жилищными блоками», где едва могли разойтись два человека. Все это они твердо решили навсегда оставить в прошлом. «Пусть проходят века и тысячелетия, — поклялись они, — никогда этот новый чудесный мир не подвергнется такому осквернению!» Фляуты (как они сами себя называли) произвели геодезическую разведку всех континентов и подразделили пахотные земли на округа, определив максимальную численность населения каждого округа, превышать которую запрещалось под страхом смерти. Через тысячу лет фляуты жили в ста сорока семи селениях, неравномерно рассредоточенных по девяти континентам, не считая особого скопления сооружений вокруг космопорта Коро-Коро на Пятом континенте. К этому времени максимальная допустимая численность населения Флютера — девяносто девять тысяч человек — была уже давно достигнута.