Джек Вэнс - Избранные произведения. Том I

Эйлас и три его спутника с трудом поднимались по каменистому ущелью — тропа бесконечно петляла, огибая скальные выступы и осыпи. Наконец впереди показался пролом Летучего Всадника, откуда с воем вырывался ледяной ветер. С другой стороны пролома дорога раздваивалась — одна колея вела по альпийским лугам к Оэльдесу, а Тромпада поворачивала на юг и постепенно спускалась по длинной ложбине мимо нескольких древних оловянных рудников, к поселку Оползневый Рынок. В гостинице «Оловянный рудокоп» четыре странника, изможденные долгим подъемом и приключениями предыдущей ночи, с облегчением подкрепились бараниной с перловой кашей и заснули, развернув соломенные подстилки на мансарде.

Утром они продолжили путь по Тромпаде, теперь следовавшей примерно на юг по широкой долине Северного Эвандера к далекой серовато-сиреневой громаде Так-Тора.

В полдень до Тинцин-Фюраля оставалось всего пять миль; долина стала сужаться, постепенно превращаясь в ущелье, где, перекатываясь по камням, шумел и пенился Северный Эвандер. Еще через три мили, когда опасная близость Тинцин-Фюраля уже начинала действовать путникам на нервы, Эйлас обнаружил едва заметную тропу, поднимавшуюся по ложбине крутого склона — он считал, что это могла быть та самая тропа, по которой он некогда — уже давно! — надеялся спуститься с вершины Так-Тора.

Они взобрались на продолговатое плечо, выступавшее из основного массива Так-Тора, как корень из ствола дерева, после чего подъем по закругленному хребту стал значительно легче. Эйлас привел спутников в ложбину под плоской вершиной Так-Тора — туда, где он ночевал перед тем, как его поймали ска.

Эйлас нашел «непогрешимый компас» там, где он его спрятал. Как прежде, зуб магического прибора указывал на восток-северо-восток. «В этом направлении, — заявил Эйлас, — находится мой сын, и в этом направлении я должен идти».

«Вы можете выбрать один из двух маршрутов, — отозвался Гарстанг. — Вернуться той дорогой, по которой мы прибыли, после чего повернуть на восток — или пересечь Лионесс по Старой дороге, после чего отправиться на север в Даот. Первый путь короче, но второй позволяет обойти Тантревальский лес и, в конечном счете, судя по всему, быстрее достигнуть цели».

«Я поеду вторым путем, — сказал Эйлас. — В этом не может быть сомнений».

Четыре путника успешно миновали Кауль-Боках и въехали в Лионесс. В Нолсби-Севане они повернули на восток по Старой дороге и через четыре дня быстрой верховой езды остановились в городке Оделарт. Здесь Гарстанг попрощался со своими товарищами: «Звонкая Тетива всего лишь в двадцати милях к югу. Я приеду домой к ужину, и вся моя родня подивится моим приключениям». Он обнял троих друзей: «Разумеется, вы будете самыми дорогими гостями, если когда-нибудь навестите меня в Звонкой Тетиве! Мы проделали вместе долгий путь и преодолели много препон. Никогда вас не забуду!»

«Не забудем и мы!»

Эйлас, Каргус и Ейн смотрели вслед фигуре Гарстанга, удалявшейся на коне, пока она не скрылась.

«Нас осталось трое», — вздохнул Эйлас.

«Поехали! — сказал Ейн. — Нечего тут делать. Ненавижу нюни распускать».

Они выехали из Оделарта по Старой дороге и через три дня прибыли в место под наименованием Пышная Ива, где Старую дорогу пересекал Икнильдский путь. Непогрешимый компас указывал на север, в направлении Аваллона — друзья сочли это хорошим предзнаменованием, так как дорога в столицу Даота позволяла не приближаться к Тантревальскому лесу.

Они отправились по Икнильдскому пути в Аваллон.

Небольшие апартаменты Карфилиота в верхней башне Тинцин-Фюраля, с белеными оштукатуренными стенами и выскобленными дощатыми полами, были меблированы непритязательно. Карфилиот нуждался в простоте; аскетизм обстановки охлаждал его порой слишком пылкую натуру.

Карфилиот предпочитал неизменный распорядок дня. Обычно он вставал довольно рано, часто с восходом солнца, после чего завтракал фруктами, сладким печеньем, изюмом, а иногда и несколькими маринованными устрицами. Он всегда завтракал один. В это время дня присутствие других человеческих существ и звуки, которые они издавали, оскорбляли его чувства и надолго портили ему настроение.

Лето кончалось — дымка затянула просторы над долиной Эвандера. Карфилиот ощущал непоседливость и беспокойство, затрудняясь определить их причины. Тинцин-Фюраль вполне отвечал многим его стремлениям — и все же это была удаленная горная цитадель, в какой-то мере носившая провинциальный характер, а он не умел прибегать к тем магическим средствам передвижения, какими повседневно, не задумываясь, пользовались другие, более опытные чародеи (а Карфилиот считал себя чародеем). Его причуды и выходки, его диковинки и капризы — возможно, все это было только самообманом. Время шло и, невзирая на видимость бурной деятельности, Карфилиот не продвинулся ни на йоту к достижению своих целей. Неужели его враги — или его друзья — сговорились изолировать его, лишить влияния? Карфилиот раздраженно хмыкнул в ответ своим мыслям. Скорее всего, это было не так — но если это было так, эти люди играли в опасные игры!

В прошлом году Тамурелло пригласил его в свою усадьбу Фароли — странное сооружение из дерева и цветного стекла, затаившееся в глубине леса. Проведя три дня в эротических забавах, они сидели вдвоем, слушая шум дождя и наблюдая за языками пламени в камине. Приближалась полночь. Карфилиот, чей своенравный ум никогда не знал покоя, сказал: «Тебе давно пора научить меня магическому искусству. Разве я не заслуживаю, по меньшей мере, такого подарка?»

Тамурелло вздохнул: «Каким странным и непонятным стал бы этот мир, если бы в нем каждый получал по заслугам!»

Карфилиот не нашел в этом замечании ничего забавного. «Ты надо мной издеваешься, — печально сказал он. — Ты считаешь, что я слишком неловок и глуп, чтобы стать настоящим чародеем».

Тамурелло — грузный человек, в жилах которого текла темная, вязкая бычья кровь — снисходительно рассмеялся. Он уже выслушивал подобные жалобы раньше и ответил на них так же, как раньше: «Для того, чтобы стать чародеем, необходимо преодолеть множество трудностей и выполнить множество утомительных и сложных экзерсисов. Некоторые из упражнений исключительно неприятны — возможно, они рассчитаны на то, чтобы отпугнуть недостаточно целеустремленных кандидатов».

«Недальновидная и несправедливая стратегия!» — заявил Карфилиот.

«Если тебе когда-нибудь удастся овладеть искусством высокой магии, ты сам будешь охранять свои прерогативы так же ревностно, как твои предшественники», — возразил Тамурелло.

«Так научи же меня! Я готов учиться! Я достаточно решителен и целеустремлен».